Ледобой. Зов (СИ) - Козаев Азамат
— Зубы зелёные, князь, — подсказал Гремляш, не сводя с Ворона глаз.
Тот как раз встал, будто вкопанный. Заозирался, распустил языки бубенцам, сплясал странную «дёргалку», распугал кабанов, что копошились в кустах чуть поодаль. Ещё раз достал из сумы чёрной пыли, просыпал из кулака себе под ноги, поднял взгляд на Отваду и молча показал. Тут.
— Приметное место, — буркнул Косоворот, многозначительно поглядывая на князя и Гремляша.
— Копайте, — глухо бросил Отвада и остервенело выплюнул травяную кашицу.
Рукоделы потащили из справ, притороченных к сёдлам, заступы, поплевали на ладони — хотя зачем, всё равно ведь рукавицы потом нацепили — вгрызлись в землю. Все вооружённые держали руки на поясах: вдруг полезет из земли нечто, бить придётся без раздумий и быстро.
Через какое-то время рыжий бондарь остановился первым — его заступ во что-то уткнулся. Остальные встали, будто кто-то приказал — глаза круглые, готовы мигом выскочить из ямы, встать с дружинными в один строй и рубить заступами.
— Копайте осторожно, — предупредил Лесной Ворон, даже показал — вот так, ме-е-едленно, с расстановкой.
Дальше скорее не копали, а просто разгребали землю, слой за слоем, и когда заступ усмаря, выхватив черную холстину, откинул полотнище, чисто одеяло, Лесной Ворон резко вскинул руки и остановил всех. В установившейся тишине ещё плыл звонкий говор бубенцов, но люди стояли, не шевелясь, и даже не дышали.
Заморский выгнал всех из ямы, полез сам. Осторожно, будто занимался этим всю жизнь, рукавицей обмёл песок, глину и землю с тканины — когда под рукавицей ворожца проступили очертания тела, Отвада зло выплюнул очередную травинку — развернул чёрную, полусгнившую в земле холстину, оглядел всех глазами-копалками поверх замотки на пол-лица.
— Платки, — только и бросил Ворон. — Здесь труп.
Ага, понесло. Понесло смрадом мертвечины. Рукоделы заступами развернули тканину, и при том отворачивались на мгновение-другое, морщась и кривясь.
— Кто захочет блевать — в сторону, — предупредил Отвада, не отрывая глаз от захороненного.
В головах лежит шлем. Оттнирский. Левая сторона от кромки до середины просто вбита внутрь настолько мощно, что железо порвалось и острыми краями прошило и намертво сцепилось с костями черепа, изуродованного так, будто в том последнем бою, оттниру в голову прилетел валун величиной с хорошую сырную голову. Огромная вмятина оставила более-менее целой лишь небольшую часть черепа справа, остальное — левая сторона вместе с челюстной костью, обеими глазницами, лицевыми костями — обломками провалилось внутрь.
— Это не меч, — убеждённо бросил Косоворот, показывая на пролом в голове мертвеца. — И не секира.
— И даже не обух топора, — рядом с боярином встал его дружинный.
— Что-то круглое.
— Камень?
Косоворот пожал плечами.
— Если бились на земле, может и камень. Если в море… какие уж тут камни!
Труп развернули полностью. Доспех цел, насколько может быть цел доспех воя, погибшего от раны в голову. Следы былых стычек есть и даже хорошо видны, но смерть прилетела оттниру не в туловище.
— Кто такой? — прищурился Косоворот. — Рюг, вроде бы?
— Груддис, — процедил Отвада. — Красный круг на доспехе видишь?
— Твою же да с подкрутом, — буркнул Гремляш. — Одно к одному! Моровой знак ведь тоже красный круг.
— Вроде бы недавно груддисы на море озоровали?
— Да, недавно, — неохотно подтвердил князь.
— И, как будто вырезали всех?
— Вырезали.
Когда же усмарь заступом отбросил последнюю складку, кто-то из рукоделов изумлённо присвистнул: на кисти оттнира не доставало пальца… хотя как не доставало — большого нет, но и без того насчитали пять. Поначалу смотришь, и глаза «плывут».
— Он шестипалый!
Все повернулись к Отваде.
— Говорили же, что воевода этих… груддисов был шестипалый…
— А зарубил их Безрод…
— Ага, помню, болтали такое весной…
— Как он оказался тут?
— А почему доспех обуглен?
— Глянь, да он и сам зелёный!
— И слизь какая-то с пеной!
— А это что такое?
Из-под останков левой руки оттнира рыжий бондарь заступом извлёк боевую рукавицу. Толстая, дублёная воловья кожа с защитными нашивками отказалась гнить, как хрупкая человеческая плоть — ну потемнела от времени и сырости, ну обзавелась парой дыр — но выжженный боянский медведь с разверстой пастью глядел на Отваду по-прежнему плотоядно.
— Ну-ка, ну-ка, — Косоворот палкой подцепил рукавицу, осторожно поднёс к глазам. — Не абы чья — воеводская. Гля, стрела!
Отвада молча таращился на рукавицу и была бы его воля — свернул бы собственному медведю шею к Злобогу, чтобы так нагло башкой по сторонам не крутил. Только как свернёшь, он ведь просто клеймо. Рисунок.
— Защита на рукавице погнута, — тихо прошептал кто-то из дружинных Косоворота. — На пальцах.
Другой крякнул: «Ну-ка замри!», соорудил кулак, повернулся к товарищу и медленно понес колотушку к его голове, поднёс вплотную и замер, попеременно кося то на проломленный череп оттнира, то на рукавицу. Хмыкнул, немного поправил руку.
— Точно! — воскликнул гончар. — Гля, вторая бронька мало не расплющена.
Слегка выпуклая защита на пальцах рукавицы таковой и оставалась, за исключением накладки посередине
— Ноготная бронька прячется в кулаке, подкостная — с другой стороны, но если бьешь со стороны запястья — точно в цвет!
— Знаю я одного такого, — буркнул Косоворот, глядя в упор на Отваду. — Только вся его моща от Злобога идёт, голову даю на отрез!
— Без башки жил, без неё и помрёшь, дурак.
— Другой умелец на примете есть? Ну-ка, ну-ка, послушаем! — боярин повернулся к Отваде боком и дурашливо оттопырил ухо.
— Сейчас в ухо аккурат и схлопочешь!
— Разуй глаза, князь! — заревел Косоворот неожиданно, рукоделы аж вздрогнули от неожиданности, лишь Отвада с дружинными и бровью не повели. — Гляди хорошенько! Может и был когда-то Безрод хорош и добр, может и стоял когда-то за усмарей, гончаров, бондарей, да вышел весь! Переродился! Зло его забрало!
— Не мели чушь!
— Нет, уж князь! Дозволь выскажусь! Баяли мне, дескать, Сивый весной груддисов в одиночку раскатал, да не поверил я. Виданое ли дело, говорил, одному человеку целую дружину выкосить, ровно косой! Это же бычья сила нужна! А так и есть, брехали мне, мол, груддисы после той рубки ещё нескоро в себя пришли. А знаешь почему так вышло? Уже тогда Сивый переродился, кипел злобой, чисто котёл на костре, вот злоба и выплеснула! А шестипалого он не мечом приголубил — рукой! Рукой! Вон, гляди, — побагровевший правдолюб тыкал рукой в захоронение. — Как его Зло пожирает, переваривает, аж зелёная пена пошла! Где остальных прикопал — вот что узнать бы. Не полезла бы зараза и с той стороны! Только этого нам не хватало!
— Всё? — Отвада смотрел на буяна спокойно, моргал не чаще положенного.
— И больше чем уверен, — Косоворот тряс пальцем, — Это, в яме, и есть мор!
Рукоделов будто ветром сдуло — едва не прыжком отсигнули подальше от раскопа.
— Тот шестой палец подручный Сивого и утащил в Выемку! Оттуда мор и покатился по землям!
— А подручного в своём облике Безрод как таракана сотворил: замешал грязь, да плюнул туда, да?
— Может и так, — Косоворот с невинным видом пожал плечами. — Этот может всё!
Гремляш усмехнулся. Рукоделы вольно или невольно отступили за Косоворота и Лукомора с их дружинными, поглядывали на Отваду с плохо скрываемым осуждением.
— Долго думал?
— Тут и думать нечего. Всё ясно, как белый день!
— Труп сжечь, — холодно бросил за спину князь.
— Не так быстро, — Косоворот встал между князем и раскопом и погрозил пальцем. — Хочешь уничтожить свидетельство тёмных делишек своего любимчика? Своего так называемого сына?
— Свидетельство? — усмехнулся Отвада. — Для тупоголовых пьянчуг, променявших рассудок на брагу и баб, объясняю: свидетельства обычно предъявляют. В город это потащишь, придурок? Или сюда всех до единого на поводке пригонишь? Не дошёл мор до Сторожища, так нашлась добрая душа!
Похожие книги на "Ледобой. Зов (СИ)", Козаев Азамат
Козаев Азамат читать все книги автора по порядку
Козаев Азамат - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.