Скала прощания - Уильямс Тэд

Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 180

Она возмутилась:

— Ты полагал необходимым! Я встречала наглость, но…

— Отец Диниван мертв, госпожа, — слова эти вырвались поспешно. — И Ранессин, Ликтор Матери Церкви тоже. Прейратс убил их обоих в самом сердце Санкеллана Эйдонитиса.

Она попыталась заговорить, но что-то застряло в горле.

— Они?..

— Мертвы, принцесса. К завтрашнему утру известие это распространится по Светлому Арду, как степной пожар.

Об этом невозможно было думать, невозможно было это представить. Милый дружелюбный отец Диниван, краснеющий как мальчишка! А Ликтор, который хотел, чтобы все было в порядке, как-то уладилось. Теперь уж ничто не будет в порядке. Больше никогда.

— Ты не врешь? — спросила она наконец.

— К сожалению, госпожа. Как бы я хотел, чтобы это была еще одна ложь в длинном списке моих грехов, но это не так на сей раз. Прейратс правит Матерью Церковью или почти что правит. Единственные ваши друзья в Наббане погибли, — вот почему мы с вами скрываемся в трюме корабля, который стоял на якоре в доках Санкеллана…

Монаху трудно было продолжать, и то, как у него перехватило горло, больше всего остального убедило ее в правдивости его слов. Темень во чреве корабля, казалось, сгустилась. В этом неизмеримо долгом промежутке времени, что последовал за трагическим рассказом, Мириамель излила все слезы, что сдерживала с того момента, как покинула дом. Ей казалось, что белая пелена отчаяния окутывает весь мир.

— Так где же мы? — спросила она наконец. Обхватив колени руками, она раскачивалась взад-вперед в такт качке судна. Скорбный голос Кадраха прошептал из темноты:

— Я не знаю, моя леди. Как я уже сказал вам, я донес вас до судна, которое стояло на якоре у Санкеллана. Было темно.

Мириамель попыталась собраться с духом, благодарная небу, что никто не видите ее покрасневшего от слез лица.

— Да, но чей это корабль? Как он выглядел? Какой знак был на парусах?

— Я слабо разбираюсь в кораблях, принцесса, как вам известно. Это большое судно. Паруса были убраны. Мне кажется, на носу было изображение какой-то хищной птицы, но фонари горели так слабо.

— Какой птицы? — спросила она настойчиво.

— Морского ястреба, кажется, или чего-то в этом роде. Черно-золотой.

— Скопа, — Мириамель села прямо, возбужденно забарабанила пальцами. — Это Дом Превенов. Интересно, за кого они? Но я так давно не была там! Возможно, они поддерживают моего покойного дядю и отвезут нас в безопасное место, — она грустно усмехнулась себе самой, потому что темень скрывала ее от монаха. — Только где это может быть?

— Поверьте мне, госпожа, — сказал он горячо. — В такое время самые холодные, темные, самые отдаленные пещеры Пика Бурь для нас безопаснее Санкеллана Эйдонитиса. Я сказал вам, что Ликтора Ранессина убили! Представляете себе, насколько возросла власть Прейратса, если он мог убить Ликтора прямо в Доме Божием?

Пальцы Мириамели вдруг перестали выбивать дробь.

— Ты сказал нечто странное. Что тебе известно о внутренних чертогах Пика Бурь, Кадрах?

Тот непрочный мир, который возник благодаря пережитому ужасу и потрясению, вдруг показался нелепым. За внезапной вспышкой гнева Мириамели крылся страх. Кто же этот монах, которому так много известно и который так странно ведет себя? И вот она снова доверяется ему, попав в ловушку — в темное место, куда он сам ее и завел.

— Я задала тебе вопрос.

— Моя леди, — произнес Кадрах, подыскивая слова. — Есть многое…

Он неожиданно замолк. В трюме раздался резкий звук открываемого люка, и он озарился светом факела, когда крышка люка поднялась. Ослепленные, принцесса и Кадрах бросились за бочки, пытаясь пролезть в укрытие, как черви в земле, потревоженные лопатой. Мириамель успела заметить фигуру, спускающуюся по лестнице. Она сжалась в комочек у внутренней стенки трюма, подобрала нога и спрятала лицо в опущенный капюшон.

Тот, что вошел, производил очень мало шума, осторожно пробираясь между ящиками с провизией. Колотящееся сердце Мириамели, казалось, выпрыгнет из груди, когда шаги внезапно остановились в нескольких локтях от нее. Она задержала дыхание в напрягшихся легких, пока не почувствовала, что они готовы разорваться. Звук бьющихся о борт волн звучал в ушах, как рев быка, но странное музыкальное гудение, похожее на сонное гудение пчел, сопровождало его. Потом этот звук внезапно прекратился.

— Почему ты здесь прячешься? — спросил голос, сухой палец дотронулся до ее лица. Сдерживаемое дыхание Мириамели вырвался наружу, глаза ее распахнулись. Голос воскликнул: — Да ты еще совсем ребенок!

У той, что склонилась над ней, была бледно-золотистая кожа и широко поставленные темные глаза, которые смотрели из-под челки седых волос. Она казалось старой и хрупкой: платье с капюшоном не скрывало ее тонкой фигуры.

— Вы ниски? — ахнула Мириамель, потом закрыла рот ладонью.

— Что здесь удивительного? — сказала та, подняв тонкие брови, Лицо ее, покрывала сетка морщин, но движения были точны. — Где же и найти ниски, как не на глубоководном корабле? Вопрос в том, юная незнакомка, как вы здесь оказались? — она повернулась к тому месту, где в потемках все еще скрывался монах. — Этот вопрос относится и к вам, человек. Почему вы скрываетесь в трюме?

Когда немедленного ответа ни от одного из беглецов не последовало, она покачала головой.

— Думаю, мне следует позвать капитана корабля…

— Нет, прошу вас, — сказала Мириамель. — Кадрах, выходи. У ниски острый слух, — она улыбнулась, как ей показалось, примирительно. — Если бы мы знали, что здесь вы, мы бы не скрывались. Глупо скрываться от ниски.

— Да, — кивнула довольная ниски. — Теперь скажите мне, кто вы.

— Малахиас… — Мириамель запнулась, осознав, что ее пол уже раскрыт. — То есть, Мария. Это я. Кадрах — мой спутник. — Монах выполз из свернутой парусины.

— Хорошо, — улыбнулась ниски, удовлетворенная ответом. — Меня зовут Ган Итаи. Название моего корабля «Облако Эдны». Я отгоняю килп.

Кадрах недоуменно уставился на нее.

— Отгоняешь килп? Как это?

— А говоришь, что много путешествовал, — вмешалась Мириамель. — Каждому известно, что невозможно выйти в море без ниски, поющей песни, чтобы отгонять килп. Ты же знаешь, кто такие килпы?

— Да, я о них слышал, — ответил Кадрах. Он снова повернул свой любопытный взгляд на Ган Итаи, которая слушала, покачиваясь. — Ты из тинукедайя, так?

Рот ниски раскрылся в беззубой улыбке:

— Мы дети Морехода. Мы давно вернулись к морю, у моря и остались. Теперь расскажите Ган Итаи, что вы делаете на этом корабле.

Мириамель взглянула на Кадраха, но он казался погруженным в размышления. В свете факела были видны капли пота на его лице. То ли оттого, что их обнаружили, то ли по другой причине, туман его опьянения, казалось, полностью рассеялся. В маленьких глазках была тревога, но они были ясны.

— Мы не можем вам сказать, — ответила принцесса. — Мы не сделали ничего плохого, но наша жизнь в опасности, поэтому мы скрываемся.

Ган Итаи сощурила продолговатые глаза и задумчиво поджала губы.

— Я должна сообщить о вас капитану судна, — произнесла она наконец. — Если я поступаю неправильно — простите, но я имею первостепенные обязательства перед «Облаком Эдны». Мы должны сообщать о тайных пассажирах. Я должна охранять корабль от любой опасности.

— Мы никакого вреда кораблю не причиним, — сказала Мириамель в отчаянии, но ниски уже поспешно направлялась к лестнице, причем ее ловкость указывала на обманчивое впечатление от ее хрупкости.

— Мне жаль, но я должна выполнять свои обязанности. Не смею нарушить законов Детей Руяна, — она покачала головой и исчезла в люке. На миг мелькнуло светлеющее небо, и люк захлопнулся.

Мириамель откинулась назад, прислонившись к какой-то бочке.

— Да сохранит нас Элисия. Что же нам делать? А что если это враждебный корабль?

— Что до меня, то любой корабль мне враг сам по себе, — Кадрах обреченно пожал плечами. — То, что я спрятался с вами на корабле, — глупость, не поддающаяся объяснению. Что же касается нашего обнаружения… — Он как бы отмахнулся пухлой рукой. — Это было неизбежно, как только корабль вышел в открытое море, но лучше что угодно, только не остаться в Санкеллане Эйдонитисе, — он отер пот с лица. — О, господи, что с моим желудком? Как заметил один мудрый человек, есть три типа людей: живые, мертвые и те, что в открытом море. Отвращение на его лице сменилось задумчивостью. — Но ниски! Мне встретилась живая тинукедайя! Кости Анаксоса, мир исполнен чудес!

Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 180