Заклинание для хамелеона - Пирс Энтони

— Честер, только не это! — закричал он, — Это…

И опять слишком поздно. Ну почему он всегда опаздывает? Это уже начинает действовать на нервы! Раздолбан бросился в атаку, Честер отскочил в сторону, послышался свист, напоминающий звук флейты, и раздолбан врезался лбом в дерево. Несмотря на размеры животного, удар был так силен, что встряхнул дерево до самых корней.

— …ананасовое дерево, — с опозданием закончил Бинк.

Но с дерева уже посыпались плоды: огромнейшие золотые спелые ананаски. Как только ананаска падала на землю, она взрывалась. Так эти деревья и размножались — взорвавшийся фрукт посылает свои семена, как шрапнель, во все стороны, а потом, с помощью удачи и магии, может вырасти новое ананасовое дерево. Но вот стоять рядом с деревом в такой момент вряд ли безопасно.

Одна из ананасок упала раз долбану прямо на крестец. Зверь заблеял и повернулся посмотреть, что случилось. Его огузок был опален и разбит, и что-либо предпринимать было уже поздно. Вокруг взрывались другие ананаски. Одна из них падала как раз перед раздолбаном. С воинственным фырканьем животное смело бросилось вперед, чтобы разделаться с ней, и поймало ее прямо на рога. Последовавший взрыв вышиб и то немногое, что было у бедной твари в голове, — счастливо блея, раздолбан побрел прочь.

А в это время Честер отплясывал замысловатый танец, стараясь уберечь свой развевающийся хвост и гладкие лошадиные бока от валящейся на него напасти. Он уклонялся от ананасок, падавших слева, справа и спереди, но вот те, что летели сзади, создавали ему затруднения. Одна ананаска чуть не села ему на хвост, точнее сказать, задела кончик хвоста. Честер великолепным маневром вывел из опасной зоны свою заднюю — лошадиную — часть, но в результате вакантное место, где только что был хвост, заняла голова.

Ананаска взорвалась. Взрыв произошел как раз у Честера под подбородком. Пламя и дым скрыли его голову, затем воздух прояснился, а пораженный Честер так и продолжал стоять на том же самом месте.

Бинк обнаружил, что, несмотря на беспокойство о друге, бежать назад он не в состоянии. Частично это происходило из-за того, что его продолжала манить песня сирены, разрешавшая остановиться, но не вернуться, а в основном потому, что озерная тропинка вела только в одном направлении. Она была твердой при движении вперед, но, когда Бинк поворачивал обратно, перед ним лежала просто вода. Озеро было небольшим, но, похоже, очень глубоким, а Бинк побаивался пуститься к берегу вплавь. Злая магия могла таиться в глубине. Так что оставалось только наблюдать и кричать.

— Честер! С тобой все в порядке?

Кентавр стоял на месте, медленно тряся головой. Взрыв не нанес большого вреда внешности кентавра, к тому же она с самого начала оставляла желать лучшего, а вот замечательный ум Честера вызывал у Бинка тревогу. Вдруг ананаска повредила ему мозги?

— Честер! Ты слышишь меня?

Затем, когда Честер проигнорировал его призывы, Бинк понял, в чем вся трудность. От взрыва Честер оглох!

Бинк начал яростно размахивать руками, и в конце концов Честер его заметил.

— Говори громче! Я тебя не слышу! — Затем кентавр и сам сообразил, что случилось. — Я оглох! Я ничего не слышу!

По крайней мере, в остальном на первый взгляд он, казалось, не пострадал. Теперь, успокоившись, Бинк почувствовал, что его опять влечет голос сирены. И он возобновил свой путь.

— Да черт с ней, с этой сиреной! — звал его Честер. — Я вот теперь ее не слышу. Тащиться туда просто идиотизм. Там же явная смерть.

Кромби быстро освободился от принуждения там, у древопутаны, но сдался сирене. Теперь Честер освободился от зова сирены с помощью раздолбана. Все это, наверно, благодаря таланту Бинка! Но сам Бинк тем не менее оставался на крючке у сирены. Он повернулся и пошел в сторону острова. Кромби и добрый волшебник уже почти достигли острова, ведь они в отличие от Бинка не задерживались в пути.

Честер галопом помчался по тропинке, стараясь нагнать Бинка. Его сильные руки схватили Бинка за плечи:

— Не ходи, Бинк! Это безумие!

Но Бинк и слышать ничего не хотел:

— Поставь меня на место, конская задница. Я должен идти!

Он и в руках Честера продолжал идти, размахивая ногами в воздухе.

— Я не слышу, что ты говоришь, но догадываюсь, что ты сказал, и знаю, что этого не стоит и слушать, — сказал Честер, — Есть только один способ остановить это, пока мы никого не потеряли.

Он поставил Бинка на тропинку и отстегнул свой огромный лук. Сирена была еще далеко, но второго такого лучника, как кентавр, надо поискать. Зазвенела тетива, и стрела по дуге полетела над водой по направлению к острову, прямо к стоящей на берегу женской фигуре.

Послышался крик боли, и мелодия резко оборвалась. Стрела Честера попала в цель. И в тот же миг они все стали свободными — принуждение закончилось. Талант Бинка победил — спас его от беды, не обнаружив себя.

Путешественники бегом бросились к острову. Там на берегу лежала сирена. Это была самая прекрасная русалка из всех, которых когда-либо встречай Бинк. Ее волосы сияли, как солнечные лучи, хвост блестел, как вода на солнце. Жестокая стрела насквозь пронзила ее меж великолепных обнаженных грудей. И по груди, и по спине текли струйки крови. Сирена лежала на своих цимбалах, и ее тело билось в судорогах.

И все же она была жива. Хотя стрела, пушенная с непревзойденной меткостью кентавра, должно быть, пронзила сердце, русалка все еще дышала. Она с усилием приподняла свое прекрасное личико, чтобы взглянуть на кентавра.

— Зачем ты стрелял в меня, прелестный мужчина? — прошептала она.

— Он не может тебя услышать — он глухой, — сказал Бинк.

— Я не хотела вам зла. Только любви, — продолжала сирена, — Любовь всем мужчинам, а ты… Зачем ты стрелял в меня?

— Что хорошего может быть в смерти? — спросил Бинк. — Ты получила то, что сама принесла сотням других мужчин.

Он говорил грубо, но его сердце болело при виде мучений этого прелестного существа. Он вспомнил, что и Хамелеоша когда-то вот так же страдала от раны.

— Я никому никогда не желала смерти, — неистово, как только могла, запротестовала русалка и задохнулась, потому что эти усилия выдавили сгусток крови из ее груди. Все ее тело ниже плеч было залито яркой кровью, и она на глазах теряла силы — Только… только любовь!

Затем она наконец затихла, потеряв сознание. Бинк, позабыв обо всем, тронутый увиденным, повернулся к волшебнику:

— Это… это возможно, чтобы она говорила правду?

Хамфри достал свое волшебное зеркало. В нем виднелось улыбающееся младенческое лицо.

— Возможно, — сказан Хамфри, проверив реакцию зеркала. Затем он зада! зеркалу прямой вопрос: — Сирена сказала правду?

Младенец опять улыбнулся.

— Она не хотела зла, — сказал волшебник. — Она не убийца, она только заманивала к себе мужчин.

Мужчины обменялись взглядами. Затем Хамфри достал целительный эликсир и брызнул каплю на ужасную рану сирены. Рана мгновенно зажила, и сирена предстала перед ними живой и невредимой.

Волшебник предложил каплю эликсира Честеру, чтобы исцелить уши, но тот наотрез отказался. Тогда волшебник брызнул эликсир ему на круп, и внезапно тот стал таким же замечательным, как и раньше.

— Ты вылечил меня! — с удивлением воскликнула сирена, проводя руками по груди. — Боль прошла! Не осталось даже крови! — Затем пораженно вскрикнула: — Я же должна петь! — Она попыталась взять цимбалы.

Но Честер опередил ее и пнул цимбалы ногой, прежде чем сирена смогла дотянуться до них. Музыкальный инструмент взмыл в воздух, разлетелся на куски и упал в воду.

— Это и был источник ее магии! — воскликнул Честер. — Я разрушил его!

Источник магии… разрушен. Это что, предзнаменование?

Сирена попробовала запеть. Когда она набирала воздух в легкие, ее торс изящно изгибался. Ее голос был великолепен, но теперь ее пение утратило манящую силу. Кентавр действительно лишил сирену ее ужасной магии.

Она прекратила петь.