Магистр дьявольского культа (ЛП) - Мосян Тунсю

Представив, как мертвец отрывает им головы, а затем с силой пихает в свою шею, юноши в страхе затрепетали. Все, как один, обхватили свои макушки, и принялись неспешно «танцевать» по саду, словно играя с гулем в смертельно опасные жмурки, по правилам которых каждый должен был как можно крепче вцепиться в свою голову. Как только мертвец чувствовал кого-то из юношей, Вэй У Сянь кидал в него камешек, тем самым отвлекая внимание на себя.

Сложив руки за спиной, Вэй У Сянь неспешно шагал по дорожкам и изучал движения мертвеца. Он подумал: «Кажется, наш дражайший друг держится слегка необычно. Он замахивается рукой, полусжатой в кулак. Подобные движения…»

Поток его мыслей прервал Лань Цзин И, потерявший терпение: «И долго еще это будет продолжаться?! Мы, что, так и будем бродить туда-сюда?!» 

Вэй У Сянь на секунду задумался и ответил: «Ну, разумеется, нет».

В следующее мгновение он что есть мочи завопил: «Хань Гуан Цзюнь! Эй, Хань Гуан Цзюнь! Хань Гуан Цзюнь, ты уже вернулся? Спаси нас!»

К его воплям тут же присоединились ученики, и поскольку голова у мертвеца отсутствовала, а вместе с ней и уши, каждый крик звучал громче и отчаяннее предыдущего. Вскоре в сумерках зажурчали щебечущие трели сяо,  переплетающиеся со звонкими отзвуками струн.

Услышав дуэт сяо и гуциня, юноши едва не разрыдались от радости: «Уааа, Хань Гуан Цзюнь! Цзэ У Цзюнь!»

Две высокие и стройные фигуры, окутанные общим ореолом безупречности и чистоты, с равным достоинством и изяществом возникли в полуразрушенных воротах сада. Мужчины шли плечом к плечу, один из них держал сяо, а второй - гуцинь. Заметив безголовую тень, оба слегка замешкались.

Лань Си Чэнь выглядел особенно удивленным, едва ли не пораженным. Ле Бин  замолчала, Би Чэнь же, напротив, обнажился. Безголовый гуль, ощутив, как к нему летит мощный и ледяной вихрь меча, занес руку и вновь замахнулся. Вэй У Сянь воскликнул про себя: «Вот, опять это движение!» 

Мертвец оказался весьма проворным и гибким. Уклонившись от Би Чэня одним рывком, он клацнул ладонью у себя за спиной, и тем самым ухитрился схватить рукоять меча!

Зажав Би Чэнь в руке, безголовый мужчина поднял его перед собой, словно, несмотря на отсутствие зрения, пытаясь разглядеть только что пойманный им предмет. Увидев, что гуль голыми руками остановил Би Чэнь Хань Гуан Цзюня в воздухе, юноши разом побелели. Лань Ван Цзи же, однако, ни капли не изменившись в лице, разместил перед собой гуцинь, опустил голову и ущипнул одну из струн. Звук этот, подобный звуку спущенной тетивы, словно незримая стрела, просвистел в направлении мертвеца. Тот в ответ рубящим движением меча разнес его вдребезги. Лань Ван Цзи попеременно пробежался пальцами по каждой из семи струн, и все они затрепетали с нарастающей мощью. В ту же секунду Вэй У Сянь выудил из-за пояса флейту и присоединился к гуциню, извлекши крайне пронзительную и режущую уши трель, словно с неба градом посыпались остроконечные мечи и сабли!

Безголовый мертвец сделал еще один выпад. Тем временем, Лань Си Чэнь, наконец, пришел в себя, поднес с губам Ле Бин и принялся играть. Вэй У Сянь не знал, показалось ему или все же нет, но когда воздух наполнился ненавязчивой и безмятежной музыкой сяо, гуль на мгновение застыл, словно прислушиваясь, а затем развернулся, будто желая увидеть, кто же исполнял эту мелодию, но недостаток головы и глаз вновь не позволил ему этого сделать. Яростные атаки флейты и гуциня ударяли его со всех сторон, и безголовый мужчина постепенно сдавался над напором всех трех инструментов. Вскоре он словно выбился из сил, пошатнулся и рухнул на землю.

Если говорить точнее, то не рухнул, а распался на части. На земле, покрытой ковром сухих листьев, оказались отдельно лежащие руки, ноги и туловище.

Лань Ван Цзи убрал гуцинь, призвал обратно свой меч, а затем вместе с Вэй У Сянем подошел к частям тела, окинул их взглядом и выудил пять новых мешочков Цянькунь. Юноши, все еще не опомнившиеся от испуга, окружили их. Первым делом ученики поприветствовали Цзэ У Цзюня, но едва они открыли рты, намереваясь загалдеть, перебивая друг друга, Лань Ван Цзи произнес: «Время отдыхать». 

Лань Цзин И растерялся: «А? Хань Гуан Цзюнь, но еще же не девять».

Лань Сы Чжуй же, напротив, дернул его за рукав, и с почтением ответил: «Слушаемся».

Больше он ничего не спрашивал и повел остальных юношей в дальний конец сада, чтобы развести новый костер и приготовиться ко сну.

У беспорядочно разбросанных частей тела осталось лишь трое. Вэй У Сянь кивнул Лань Си Чэню в знак уважения, присел на корточки и принялся запечатывать конечности и туловище обратно в мешочки Цянькунь. Когда он запихивал внутрь левую руку, Лань Си Чэнь неожиданно подал голос: «Прошу, подожди минутку».

Вэй У Сянь понял, что что-то не так, еще когда заметил выражение лица Лань Си Чэня у ворот. Вот и сейчас Лань Си Чэнь с пепельно-серым лицом повторил: «Прошу… подожди минутку. Позволь мне увидеть тело».

Вэй У Сянь остановился: «Цзэ У Цзюнь, ты знаешь, кто этот человек?»

Лань Си Чэнь замешкался, словно был не в состоянии ответить утвердительно, и Лань Ван Цзи, опередив его, медленно кивнул.

Вэй У Сянь сказал: «Раз так, то и я знаю, кто он».

Он понизил голос: «Это Чи Фэн Цзунь, верно?»

Когда они играли в «жмурки», безголовый мертвец непрестанно повторял одно и то же – полусжимал руку в кулак, замахивался и совершал рубящее движение. Со стороны казалось, будто мужчина потрясал каким-то оружием.

Первой в голову Вэй У Сяня пришла мысль о мече. Однако он, человек, владевший искусством фехтования и в прошлом сражавшийся против других мечников, никогда не видел, чтобы опытный боец использовал его подобным образом. Меч считался «благороднейшим из всех оружий», и любой, пускавший его в ход, двигался с определенной долей достоинства или грации. Даже отравленные мечи наемных убийц при всей своей безоговорочной смертоносности содержали в себе чуточку легкости и проворства. Орудование мечом предполагало «колющие удары» и «выпады», и в гораздо меньшей степени «рубящие удары» и «замахи». Тем не менее, безголовый мужчина действовал с сокрушительной физической силой, его замахи источали лютость и свирепость, а рубящие удары страдали полным отсутствием элегантности  и грациозности.

Но если бы он держал не меч, а саблю, массивную саблю, обуреваемую значительной жаждой убийства, то тогда бы все встало на свои места.

Мечи и сабли в корне отличались друг от друга не только методами использования, но и своими нравами. При жизни этот мужчина явно привык применять саблю, причем саблю весьма отчаянного и яростного темперамента, стремящуюся к сметающей все на своем пути мощи, а не к легкости и воздушности движений. Когда мужчина пытался наощупь найти голову, он также искал и свою саблю и поэтому непрестанно замахивался рукой с полусжатым кулаком, норовя экипироваться, а в один момент даже схватил Би Чэнь и пустил его в ход, словно свое собственное оружие. 

К тому же, на теле мертвеца не было никаких отличительных знаков, вроде родимых пятен, и опознавать его отсеченные части, находящиеся отдельно друг от друга, возможности не представлялось. По этой же причине Не Хуай Сан не смог понять, чьи конечности обнаружились в крепости-некрополе. Строго говоря, и сам Вэй У Сянь не ручался, что если бы он отрубил свою собственную ногу и забросил ее куда подальше, то после сумел бы сообразить, кому эта нога принадлежала. Ситуация оставалась таковой до тех пор, пока конечности и туловище временно не собрались в гуля, существующего за счет темной энергии, и в ту же секунду Лань Си Чэню и Лань Ван Цзи удалось, наконец, узнать мертвеца.

Вэй У Сянь произнес: «Цзэ У Цзюнь, Хань Гуан Цзюнь уже поведал о наших странствиях? Деревня Мо, могильщик, город И и прочее».

Лань Си Чэнь кивнул, и Вэй У Сянь продолжил: «Значит, Хань Гуан Цзюнь наверняка рассказал и о том, что человек с лицом, скрытым туманом, пытавшийся забрать труп с кладбища клана Чан, знал стиль фехтования Ордена Гу Су Лань как свои пять пальцев. Тут есть два варианта: либо он из Ордена Гу Су Лань и с малолетства изучал ваше искусство ведения боя, либо он не из Ордена Гу Су Лань, но порядком осведомлен о вашем способе управления холодным оружием. Этот человек или часто тренировался на мечах с адептами вашего Ордена, или же настолько умен, что способен запомнить уникальные движения, лишь наблюдая их».