И аз воздам (СИ) - Чернова Ирина Владимировна

— Да, очень редко заходят в воду и лишь когда никто не видит. Считается, что…в общем, почти никто этого не делает.

— Ну и глупо себя лишать такого удовольствия, — я устроилась поудобней на камне, — ты хоть умойся сходи, а то нам еще на автобусе возвращаться в Питер, вспотеем, как мыши под метлой!

Олег мылся, ходил вдоль берега, подвернув джинсы, рассматривая шлюзы со стороны Невы и потом долго стоял по щиколотку в воде, бросая плоские камешки. Они скакали по гладкой поверхности и я сбилась со счета, сколько „блинчиков“ у него получилось. Моим рекордом было два! Вернувшись к шлюзам, он погладил ладонью шероховатый камень и вернулся ко мне.

— Давно эти шлюзы были построены? — капельки воды блестели в коротких русых волосах и на лице, придавая ему какой-то шарм…а ничего себе мой кавалер, не красавец, но что-то в нем определенно есть, уверенность, основательность, что ли…может быть, он все-таки мент, а не баптист?

— Лет 150 назад. Это не петровское время, если ты про него, но все равно памятник истории. Вот так потрогаешь рукой старые камни и как будто коснешься всех, кто трогал их до тебя. Прямо как отпечаток ладони Христа, которой касаются в Иерусалиме!

— Зачем ее трогают?

— Наверное, чтобы посчитать себя прикоснувшимся к богу. Так можно коснуться египетских пирамид и тоже считать, что потрогал тысячеленюю древность…да любой памятник, который сохранился за века! Ты бывал за границей? Нет? Ну вот и я тоже…нет, была только в Финляндии, но там нет таких исторических мест, как, скажем, во Франции или Германии, а уж тем более в Италии. Чужие фотографии это не то, самой бы походить по старинным улочкам, посмотреть на дома, которым несколько сотен лет…потрогать их стены…ладно, чего это я? Другие всю жизнь живут в захолустье, не имея возможности выбраться даже в центр области или Москву, а я тут плачусь не по делу!

— Ты бы хотела увидеть то, о чем говоришь, своими глазами? — повернулся ко мне Олег. — А еще о чем мечтаешь?

— Было бы здоровье, остальное купим или украдем! — бодрое заявление обескуражило его, но для меня оно было чрезвычайно актуально, памятуя диагноз после аварии. Дай Бог, чтоб на таблетках не сидеть, да от шрама бы избавиться…

Стали налетать облачка и поднялся ветер, напоминая, что на дворе все-таки август. Купальник почти просох, но идти в нем было неприятно и я опять переоделась прямо у гранитной стены, натянула платье и получше переколола волосы.

— Мне тут понравилось, — Олег нехотя поднялся с плоского камня, накинул рубашку, но не стал застегивать ее до конца, как и парни напротив, — ты права, сам бы я никогда сюда не поехал. Лучшие проводники — те, кто живет здесь и любит эту землю.

— Есссно! Вообще-то мы гуляем уже целый день и пора куда-нибудь зайти поесть, но я не знаю здешних забегаловок, — оглядевшись по сторонам, на глаз словила только вывеску „Бистро“, что подразумевало в расшифровке пластиковые стаканчики с чаем и сомнительное качество салатов и псевдочебуреков. — Еда тоже должна предполагать определенное удовольствие с глубокими креслами и приятной беседой. Поэтому предлагаю потерпеть до города, а сейчас…сейчас…вдарить по мороженому на ход ноги, пройдясь последний раз вдоль канала в сторону завода. Там, за мостом, есть остановка автобуса, попрощаемся с Шлиссельбургом по дороге и уедем. Какое мороженое ты предпочитаешь?

Выбор „волшебного сундука“ был настолько велик, что глаза поневоле разбежались! То ли дело было раньше, когда на Невский привозили коробки и выстраивалась длиннющая очередь, не думающая о выборе — ах, трубочки сахарные продают! Мама частенько вспоминала о реалиях своего детства, а по телевизору иногда показывали эти очереди и лица счастливцев, которым досталось лакомство… „не больше двух в руки!“

— Выбери на свой вкус, — Олег устал рассматривать содержимое через прозрачное стекло, — что тебе, то и и мне.

— Тогда…“Магнат», оно самое вкусное здесь! Люблю мороженое, особенно в жару…а были моменты, когда мне страшно хотелось его в трескучие морозы, бежишь по улице, а народ думает, что ты с ума сошла, потому что грызешь эскимо с палочки!

— Неудобно есть на ходу, — потеряв очередной кусочек шоколадки, пожаловался мой спутник, — давай все-таки присядем…вон и лавочки подходящие стоят прямо на берегу!

— Ну ладно, раз уж мы почти напротив завода, можешь отсюда посмотреть на него…там еще протока рядом, видишь, сколько в ней старых лодок? Вроде и помойка, а поглядеть интересно, как на старые дома…идешь мимо, окна выбиты, дверей нет, мусору в комнатах полно, а все равно заглянешь в оставшийся от чужой жизни кусочек. Не знаю, почему, но это очень привлекает!

— Заглянуть в чужую жизнь?

— Да, потом там сделают ремонт и будет все красиво и чисто, но самое интересное — заглянуть туда до всего этого! У нас много старых домов в центре Питера, после капремонта они чистенькие и опрятные, но пропадает дух времени…выкидывают старые лестницы и двери, перестилают полы, замазывают стены…уходит в небытие история. Все понимаю, а тем не менее жалею об утраченном.

— Не надо сожалеть об этом, — Олег осмотрел палочку от мороженого и щелчком отправил ее в кусты, — надо идти вперед и не держаться за старое. Ле…

Пронесшийся рядом мотоциклист неожиданно взревел мотором и в его шуме утонуло окончание фразы. Да какой там фразы, просто позвал по имени, подождал и подтянул к себе поближе…это что, ух ты…ай…ну и ну…едва дух перевела, какие в Белово сектанты пошли… целуются так, аж забыла, где нахожусь! Может, их там не только этому обучают или сами в процессе до такого доходят? Ну вот, не успела опомниться, как на коленях у него очутилась…а как же с молитвой и постом быть, да с главной заповедью «не согреши»? Или у них это не грех? Или грех, но только там, а за пределами Белово можно и…?

Упираться и возмущаться не было ни малейшего желания. Что бы там ни было потом, я уже приняла для себя решение, о котором вчера сообщила Ленке и не чувствовала сейчас ни малейших угрызений совести от сделанного. Пусть там, на родине, у него что угодно будет, а здесь я этого не знаю и знать не хочу! Тем более, что и сам Олег ничего не говорил, зато обнимал так, что никуда не хотелось двигаться и даже не думать ни о чем.

— Почему ты ничего не спрашиваешь?

— Что ты захочешь, то расскажешь сам…

— У тебя губы сладкие…

— Это от мороженого.

— Нет, не только…я запомню Шлиссельбург на всю жизнь. И тебя…

— Спасибо, — я обняла Олега и дальше мы оба просто выпали из реальности до самых сумерек…

— Тебе не кажется, что если мы просидим здесь еще немного, то нам снова придется ночевать на какой-нибудь лавочке? — я осторожно проверила заколку сзади, потом наличие сумки, причем первое волновало меня гораздо больше, чем второе. — Боюсь, что здесь не найдется доброго самаритянина, который с радостью поделится с нами одеялом!

— Пора возвращаться? — руки и не подумали убраться, только пробежались по спине и от них стало еще теплее и уютней. — По вечерам тут холодно, ты замерзла?

— Пока нет, но скоро обязательно замерзну, — слезать с коленей не было ни малейшего желания, жаль, что всю ночь так не просидишь, — уже темнеет, пора все-таки идти на автобус!

— И потом куда-нибудь зайти? — Олег подхватил меня на руки.

— Обязательно!

— Как вчера? — подержал и поставил на ноги…а я бы и еще не отказалась, чтобы подержал! — Тогда пошли, а то действительно будем ночевать прямо здесь… но я не против! — И в ответ на удивление добавил, — при наличии одеяла, конечно!

— Хорошо бы нам еще повезло с автобусом, — в сумерках дорожка была плохо видна в тени деревьев, но я цеплялась за локоть Олега и достаточно бодро переставляла ноги, — чтобы сиденья были мягкие и глубокие…а то придет китайский ширпотреб с пластиком, весь зад отобьем, пока доедем!

С автобусом повезло несказанно — в нем были не только мягкие сиденья, но и пара свободных, где я благополучно и проспала до самого города. В транспорте я вообще редко засыпала, но здесь вдруг вырубилась да так крепко, что очнулась только от того, что Олег потряс за плечо.