Корм вампира (СИ) - Макара Дэйв

А может и не быть!

Развернулся и пошагал прочь от яркого света, прочь от всего этого мира, что теперь снова делаю прошлым. Там, через 50 шагов, меня встретит звездная ночь. Ветер и свобода. У меня нет резерва, но его никогда и не было — "запасных аэродромов" я не признавал, делая ручкой и стараясь закрыть за собой дверь максимально осторожно, чтобы веселящаяся компания не заметила моего ухода.

30 шагов и я вдохну воздух новой дороги, по которой снова попрусь в любую сторону: свет не без добрых людей, а лето — это лето, даже и в Канаде!

20 шагов и за спиной разбираемая баррикада, немногословные работники и их начальники.

10 шагов и над головой полуразбитый козырек, слева — кирпичная крошка, аккуратно сметенная в сторону и утрамбованная, справа — целехонький розовый куст.

Три ступеньки вниз, и я встану на истерзанную асфальтовую дорожку, помашу рукой пустоте за моей спиной, поправлю рюкзак и, только меня и видели!

— Думаешь, я так просто отпущу своего напарника? — Голос сверху, хорошо знакомый и даже родной, заставил меня сбиться с высокопафосных мыслей и шумно засопеть носом. — Забирайся, толстяк…

— Зараза, ты, Бенджамин Лайтинг Аркан! — Я закинул рюкзак на хорошо знакомый, матовый пол артефакта и вцепившись в крепкую руку приятеля, забрался следом. — Следил?

— Много чести… — "Стекло" широко улыбнулся. — Так топаешь, что и следить не надо.

— Бен… — Я погрозил морпеху пальцем. — Врать не умеешь…

— Сам такой. — Огрызнулся мой напарник, поднимая "ковер-самолет" в ночное небо. — Куда собрался-то? На ночь глядя?

Я подложил свой рюкзак под спину и задумался: а вправду, куда я хочу попасть?

Нет, то, что больше всего я хочу попасть назад в прошлое, даже обсуждению не подлежит… А вот именно в этом времени, сейчас, сию минуту… Куда меня тянет?

— Молчишь, мальчишка… — Аркан любовался Траннуиком с высоты птичьего полета, приоткрыв "борта безопасности" и крутя в руках сигарету, не решаясь сунуть ее в рот и подкурить. — Ждешь морали?

Я задумчиво почесал макушку и вздохнул.

— Кто бы ее мне прочитал… — Морпех сунул сигарету в рот и щелкнул зажигалкой. — А еще, до кучи, ответил на пару вопросов…

— Только на пару? Вот счастливец-то… — Съязвил я, не выдержав такого оборота дел. — Тут, парой вопросов умудрились целую страну с ног на голову поставить… Без ответов…

Вот удивительное дело — ночь вокруг, а я лицо своего собеседника различаю до малейшей морщинки. И огонек сигареты, вспыхивающий на вдохе, тут совершенно не при чем.

— Помнишь, как мы собирались "почистить" город и рвануть в твою сторону? За океан?

— Кто-то — после — жениться собирался и осесть в городе. — Напомнил я, подленько стукнув друга в его семейную идиллию с Кайтой. — А потом и вовсе…

Раздраженный Бен отшвырнул окурок, засопел и… Ничего мне не ответил.

Как ни крути, а хороши оба — планы строили вместе, вместе их и обвалили.

— Окла в городе останется. — Морпех устроился по удобнее. — Порталы обещала наладить, как положено и долго смеялась, когда ей о 30-ти метровом барьере рассказали…

— Она искин портального зала — ей и карты в руки. — Я пожал плечами, ругая себя за то, что не расспросил фею о всех секретах этого искусства, открывать порталы. — Народу легче будет. Да и вовсе…

— Олег… — Аркан прищурился. — Хочешь войти в одну и ту же реку?

— Агитируешь остаться? — Я поерзал, устраиваясь поудобнее. — Только вот какая штука, лейтенант… А смысл мне здесь оставаться? Лаборантом работать? Или очередной экзотической зверушкой? Как там меня Кайта называла? "Зомбак"? Не переживай, Бен… Не одна она так меня называет. Есть и другие, что не стесняются… Правду в глаза сказать… Твои островные любовницы были на порядок честнее, чем местные жительницы… Надоело мне, Бен, под конвоем на работу ходить. И любоваться женскими глазами, в которых нет ни грамма тепла — лишь работа.

— Сам догадался?

— Пить девушки не умеют… — Я довольно рассмеялся, вспомнив, как упоил в "свист" трех подружек-"особисток", что опекали меня первые недели.

Они, конечно, подрались с полицейскими, но в том ни моей, ни их вины нет — парни и вправду зря полезли на рожон, требуя от "нетверезых" женщин "документики"… Оттого и не нашли девиц-дебоширок, что внутренняя служба безопасности давно их препроводила в соседние города, с глаз долой.

И с начальником "безпеки" я познакомился благодаря этим милым созданиям…

— Так, что решил? — Аркан поежился. — Холодает…

— Ничего я не решил. — Говорить правду легко и приятно. — Свет на мне клином не сошелся. Все в тартарары не покатится, если меня не станет, а прошлое осталось в прошлом.

— Это ты самовнушением занимаешься? — Бен просто сочился ехидством. — Олег, ты чего трусишь-то?! Решение надо принимать здесь и сейчас. "Там и потом" — это целая закрытая книга, которую мы то ли откроем, то ли и вовсе оставим на книжной полке, блестеть золотым обрезом и не истрёпанным корешком…

Ох, оказывается, все на самом деле очень плохо! Я достаточно изучил своего компаньона, чтобы понять такую простую истину: если Аркан перешел на "высокий штиль", обильно пересыпая свою речь метафорами, гиперболами и сравнениями, уходя в замудренные философствования, значит, дело полный гуталин и он сам ищет в собственных словах если и не оправдания, то понимания ситуации — точно.

— Я никогда не был во Франции и не плевал с Эйфелевой башни. Не бродил по Карлову мосту. Не любовался развалинами Колизея. Быть может, дожив до пенсии и переждав положенный срок секретности, все это я бы и увидел… — Я тоже искал объяснений. — Но… История и сослагательное наклонение — вещи несовместимые. С появлением феи, Траннуик в твоих услугах более не нуждается — им доступно нечто большее. Я и так здесь никому нахрен не нужен. Так что нас держит?

Вместо ответа, Бен развернул ладони лодочкой и наш чудесный "ковер-самолет" нарастил борта и принялся стремительно уносить нас прочь от города, в котором осталось столько знакомств, вещей и событий, что оставить их тут — самая лучшая мысль.

Бена, вон, вообще, в женихи Анне-Марине прочили, не смотря на очумительную разницу в возрасте.

Где-то позади и далеко внизу остался горелый Траннуик, закопченный и непобежденный. Остался Франц, Вродек и даже воинствующая девушка-истеричка, гордящаяся своим вегетарианским состоянием жизни — тоже осталась позади, если выжила, конечно.

Судя по звездам, летели мы куда-то на юг. Летели не оглядываясь и не давая клятв вернуться. Не прощаясь "скупыми мужскими слезами" и не улыбаясь.

Закрыта очередная глава жизни. Следующий порт приписки не определён, и все на воле случайности и нашего "четырехсвечного", друга.

А еще — звездное небо над головой, бескрайнее и манящее.

— Слышь, Олег… — Бен рассмеялся. — А ведь мы с тобой, два умника, все запасы растеряли… С чем были, с тем и остались!

— Спасибо, Боже, что взял деньгами! — Рассмеялся я, вспоминая бессмертного рэбе Рабиновича из еще советских, анекдотов. — Считай, откупились!

— Ну, если смотреть с этой стороны… — Бен отчаянно почесал затылок. — Тогда… Да что же я все чешусь и чешусь-то?

— Мыться не пробовал, ежик?

Только отсмеявшись, сообразил — простецкая шутка окончательно смыла все, что принес нам в души город, весь дым и обиды, встречи и расставания — все осталось там, за чертой бородатой шутки, разделившей мир на прошлое и будущее, оставив в настоящем только этот полет в ночном небе.

Странная сонливость, присущая полетам на ковре-самолете, выворачивающая челюсти зевота и сон, крепкий и здоровый — вот за что я люблю артефакт Бена.

Полчаса болтовни и мы оба дрыхнем без задних ног, а "ковер-самолет" летит в заданном направлении, совершенно не нуждаясь ни в курсовых поправках, ни в понукании.

"Однозначно, это ж-ж-ж-ж-ж не спроста…" — Я сладко потянулся, отодвигая в сторону жесткий рюкзак, забитый всяким барахлом: на время сна, поверхность артефакта принимала форму спящего тела, превращаясь в самый замечательный ортопедический матрац, который я, когда-либо, встречал. На "борту ковра-самолета" приятному сну не мешали ни воздушные ямы, ни болтливые соседи, ни шум моторов, то свистящих, то жужжащих.