Жена Болотного царя - Огинская Купава

Я хотела сделать для нее хоть что-то. Хотя бы попытаться открыть Ксэнару глаза на правду.

Иначе вина за то, что я обманываю маленькую доверчивую девочку, сожрет меня, в этом не приходилось сомневаться.

На третий день, ближе к вечеру, когда Агнэ, изнемогая от безделья, просто слонялась по моей комнате, я уже чувствовала себя почти здоровой и восхитительно бодрой и все же осмелилась проявить любопытство:

— Что-нибудь интересное за стенами этого дома сейчас происходит?

Она застыла на несколько мгновений у стола, задумчиво водя пальцем по теплому дереву. Кивнула.

И охотно, как, казалось, делала все на свете, поделилась последними новостями.

— На улицах ходили слухи, что ты не болеешь, а просто прячешься от всех. Вроде как ждешь, когда о тебе забудут. Но тебя никто не осуждает, — поспешно добавила царевна, заметив мое удивление. — Многие жалеют. Говорят, бедная девочка, потеряла все… ну и прочую глупость.

— Ходили слухи? — переспросила я. — Больше не ходят?

— Ну… Сэну надоело, и он потребовал справедливости. Вроде как если его обвиняют во лжи, то пусть скажут это ему в лицо. Никто, конечно, не стал этого делать, так ведь можно и на вызов нарваться.

— На вызов? — Я совсем ничего не понимала, и мое непонимание забавляло всезнающую Агнэ. — Погоди, а Сэнар тут вообще при чем?

— Как же? Он ведь тебя лечит, и он подтверждает слова о твоей болезни, а раз все думают, что это неправда, значит, дядя лжец.

— И если кто-нибудь осмелился бы сказать это ему прямо в лицо, Сэнар смог бы бросить тому эва вызов. — Я нахмурилась. — В смысле, вызов на дуэль?

— Не знаю, что такое дуэль, — мотнула головой Агнэ. — Охота.

— Так они должны кого-то поймать?

— Не они охотятся. На них.

Девочка улыбалась, глядя, как я беспомощно пытаюсь понять смысл ее слов. Ничего не понималось — я слишком мало знала об этом народе, чтобы их традиции были мне понятны.

В конце концов Агнэ сжалилась надо мной и заученными, явно не своими, словами проговорила:

— Разделившие спор уходят в болото на последнюю охоту. На три дня и три ночи они вверяют свою жизнь воле болотной руды, открываясь ей до дна. На четвертый день к воротам выходит только один. Тот, чья правда была подтверждена. Второй навсегда остается в болотах.

Я нервно сглотнула.

Подумать только, такие развитые на первый взгляд создания, а разногласия решают по примеру древних племен.

И где там справедливость? Где честный суд?

Кто сильнее и проворнее… в крайнем случае, хитрее, тот, выходит, и прав.

А жизнь уже не раз мне доказывала, что самый сильный — не всегда правый. В большинстве случаев все как раз наоборот.

— Не бледней так. — По Сэнарвности своей Агнэ решила, что я переживаю о Сэнаре. — Дядя же не лгал, так что, даже если бы ему пришлось уходить в болото, он бы вернулся. Но это уже и неважно. Болтать про тебя все равно перестали.

— Это успокаивает, — пробормотала я, кривя душой.

***

На следующий день у меня просто не осталось причин, чтобы и дальше зваться больной.

После завтрака, который мне еще принесли в комнату, Сэнар во всеуслышание объявил о моем чудесном выздоровленье.

Мол, стрессы, постоянное физическое и эмоциональное перенапряжение меня подкосили, но он виртуозно усмирил все мои недомогания и проблемы…

— А если бы ты позволила сделать массаж, я бы поставил тебя на ноги на два дня раньше, — самоуверенно заявил он, когда мы остались наедине.

Я сидела на своей постели, осторожно касалась пятками прохладного пола и задумчиво шевелила пальцами ног. Сэнар устроился на подоконнике распахнутого настежь окна, и легкий ветерок чуть заметно трепал его собранные в хвост волосы.

— И без массажа неплохо вышло, — рассеянно отозвалась я.

— И все же… — попытался возмутиться Сэнар.

Я его перебила:

— Не обижайтесь, но я морально не готова доверить вашим рукам свою спину и свои ноги.

— Не можешь доверить моим — доверила бы Ксэнару, — проворчал недооцененный лекарь. Поймал мой ошалелый взгляд и усмехнулся. — Что так смотришь? Брат умеет, его Ллэт обучала, чтобы он Нэн во время беременности разминал.

— Я и без массажа себя неплохо чувствую.

— Ты просто не знаешь, как бы чувствовала себя после массажа. Но это уже не важно… — отозвался он, спрыгнув с подоконника. — Собирайся, через два часа выдвигаемся.

— Куда это? — опешила я. С самого пробуждения я точно знала, что никаких дел на сегодня у меня не запланировано.

— К Утопленнице. Агнэ очень хочет на пикник, а у меня кончились отговорки.

— Но… прямо сейчас?

— Почему нет? — удивился он. — Прогулка пойдет тебе на пользу. Подбери удобную одежду, об остальном позабочусь я.

Сэнар ушел, а я еще некоторое время просидела на постели, беспомощно глядя на дверь.

Потом попыталась взять себя в руки.

— Ладно, пикник это же совсем не страшно… наверное.

Те пикники, на которых довелось побывать мне, были мучительно скучными и больше походили на отбывание повинности, чем на приятное времяпрепровождение.

Хотелось верить, что у эва все иначе.

С тяжелым вздохом я поднялась с постели, грустно разглядывая угол, заваленный Ксэнартками с неразобранной одеждой.

— Ну не в сорочке же мне идти, в самом деле, — пробормотала я, пытаясь решить с какой стороны лучше подойти к внушительной горке обновок, из-за моей внезапной болезни так и пролежавших в углу комнаты все эти дни, — домашние работницы, как их называла Агнэ, предлагали разобрать покупки за меня, но я отказалась. Хотела хоть что-то сделать сама.

Дома мне все интересное запрещалось, мама цепко следила за моим поведением, исключительно в благих целях пытаясь искоренить всю мою самостоятельность. Потому что благородным дамам, особенно принцессам, не подобает что-то делать самим. Все свои силы они должны бросать на то, чтобы держать спину прямо и не падать в обморок из-за слишком тугих корсетов и до смешного маленьких порций еды. Подозреваю, если бы я не знала дорогу на кухню, долго бы не протянула. Но я знала, мне повезло.

Мне вообще очень часто везло. Мама говорила, что я обласкана богиней, не уточняя, правда, которой из трех…

Двух часов мне не хватило. Сэнар заглянул как раз в тот момент, когда я рылась в одном из Ксэнартков, пытаясь подобрать подходящую рубаху, сочетавшуюся с уже выбранными штанами.

Сначала я бросилась перебирать платья, блузы и юбки… потратила на это почти час. Потом поняла, что мне теперь не обязательно наряжаться так, как это принято в Зорцесвете, немного поплакала из-за воспоминаний, которые никак не хотели подавляться, и принялась разбирать Ксэнартки с неподобающей одеждой: с простыми рубахами, туниками и штанами.

— Еще не готова? — ужаснулся Сэнар, увидев меня посреди разодранных Ксэнартков, разбросанной одежды, с безумным видом сравнивавшую две совершенно одинаковые на его взгляд рубахи.

— Почти, — отозвалась я. Протянула к нему руки с зажатой в них проблемой и спросила: — Какую?

Он не думал, даже толком не пригляделся к предложенным вариантам.

— Правую.

Я смело откинула выбранный им вариант в сторону.

— Спасибо.

— И что это было?

— Знаете присказку «Послушай женщину и сделай наоборот»?

Он кивнул.

— Так вот, в обратную сторону она тоже работает. Выйдите, пожалуйста, мне нужно переодеться.

Сэнар послушно, а главное молча, вышел и осторожно закрыл за собой дверь, я еще успела услышать нетерпеливый вопрос подоспевшей Агнэ: «Ну что там?», ответ — уже нет.

***

Я чувствовала себя странно и некомфортно в непривычной одежде. За время, что мы шли по улицам, мимо эва, старавшихся не подавать виду, но все равно с любопытством рассматривавших этакую диковинку — человеческую принцессу, я успела сто раз пожалеть, что не надела платье.

Сорок минут мучительной неловкости закончились у западных ворот, что выводили к лесу. В лес этот вела неширокая дорога, на которой с трудом смогли бы разминуться две лошади.