Пекарь-некромант 3 (СИ) - Федин Андрей

Магический аналог детектора движения сработал чётко: над моей головой раздался громкий щелчок — засветился фонарь. Его свет поначалу показался мне тусклым. Это после той иллюминации, к которой я успел привыкнуть в Седьмой лаборатории. Но справа и слева от меня стали звучать всё новые щелчки. Их звук постепенно отдалялся. Фонари вспыхивали на стенах и на сводчатом потолке по всей протяжённости широкого коридора. Свет волной устремился в обе стороны от меня, разгоняя тысячу лет царившую в Центральной галерее тьму.

«Куда, мэтр?»

«Налево».

«Налево — это по-нашему».

Я указал на дверь.

«Здесь?»

«Да».

«Замечательно. Но всё же, далековато придётся ходить. Сколько я сюда топал от Седьмой лаборатории? Минут пять?»

«Четыре минуты и шестнадцать секунд», — ответил профессор Рогов.

«Всё равно далеко. Придётся раздобыть тележки, чтобы грузчики могли доставлять сразу большой объём. Или найти побольше грузчиков».

«Что и куда вы собираетесь перевозить, етить вас?» — спросил мастер Потус.

Призрак вынырнул из стены. Пока я отмерял длину коридоров, привидение шарило по комнатам подземелья. Через внутренние стены и сквозь внутренние двери она проходило без труда. А вот выйти за пределы помещений бывшей Норвичской академии магии старый пекарь не сумел, хотя и не раз пытался. Магия по-прежнему окутывала логово Мясника непроходимым ни для кого, кроме меня, невидимым коконом.

Мастер Потус замер, дожидаясь моего ответа.

— Сейчас увидишь, — сказал я.

Звуки моих слов эхом заметались под сводами Центральной галереи: пока у них тоже не получалось просочиться сквозь стены. Я вновь мазнул взглядом по ничего не говорящей мне эмблеме на стене, помечавшей вход в очередное помещение (видел их по ходу уже столько, что рябило в глазах). Без особых усилий распахнул серебристые створки дверей. Снова не услышал ни скрипа, ни даже шороха — до того, как над моей головой с уже привычными щелчками стали вспыхивать светильники, такие же ослепительные, как в Седьмой лаборатории.

В этот раз я быстро привык к ярому свету. Шагнул внутрь студенческой алхимической лаборатории. Пробежался по ней взглядом. Отметил, что примерно такой я её и представлял — заставленной всякой всячиной из наборов для юных химиков и с декорациями из фильмов о безумных учёных. Даже не сомневался, что найду здесь множество столов со стеклянными колбами, пробирками и змеевиками. Стеллажи с бесчисленными коробками, глиняными баночками и бутылками, заполненными разноцветными жидкостями и порошками.

Шарил глазами по помещению, пока не обнаружил то, ради чего сюда явился. Увидел у стены ряд из тех самых «больших многофункциональных духовых шкафов», о которых мне рассказывал мэтр Рогов. Шкафы совсем не походили на уже ставшие мне привычными местные печи. Но и не выглядели, как знакомые мне с детства духовки. В первую очередь потому, что почти полностью состояли из стекла — эдакие прямоугольные стеклянные витрины размером со средний микроавтобус и с функциями продвинутой электрической печи.

— Вот, старикан, — сказал я. — Смотри. Здесь мы и будем выпекать наш хлеб.

Глава 6

Утром я с ностальгией вспоминал ночи, проведённые в трактире. До переезда в собственный дом я спал по ночам регулярно. Как нормальный, успешный человек. Но стоило лишь обзавестись недвижимостью в столице — и на сон уже получалось урвать не больше четырёх часов в сутки. Для молодого здорового организма подобный недосып не грозил стать трагедией. Особенно с учётом тех магических плетений, что регулярно добавляли мне бодрости и энергии. Но замену здорового сна работой я не считал хорошим признаком.

Успокаивал себя тем, что скоро вся эта суета с открытием пекарни закончится. По моим прикидкам, случится это не позднее, чем через два десятка дней. Тогда я вспомню о том, что труд вовсе не облагораживает человека, а превращает его в лошадь. Сменю рабочую одежду на дорогой наряд, соответствующий образу успешного гениального кулинара. Вновь буду тратить время лишь на сон, еду и развлечения. Ну и на то, чтобы раздавать ценные указания работникам. И, конечно же, выделю время на общение с женщинами.

Пока мне в Норвиче удавалось изредка «общаться» лишь с разносчицами в трактирах. Те встречи были приятными и не слишком затратными. Но их недостаточно для моего юного, переполненного гормонами организма. Я успокаивал себя тем, что скоро, совсем скоро ярким метеором ворвусь в столичное общество. Сходу покорю пару десятков молодых, богатых и любвеобильных красоток. Дамы будут согревать меня томными взглядами и жаркими телами, драться за возможность одарить меня молоком…

Ну а на сегодня у меня были другие дела.

Разбудила меня Шиша. Я с трудом разлепил веки. Отметил, что за окном почти рассвело. Уловил в воздухе запах дыма — поинтересовался, откуда он. Узнал, что моя будущая продавщица взвалила на себя обязанности повара: приготовила завтрак — сварила перловую кашу. Для чего ещё затемно растопила печь. Об этом мне наперебой сообщили Шиша и мастер Потус.

Девчонка не хвасталась своим поступком: не считала его за подвиг. Но явно была довольна тем, что оказалась полезной. Нахваливала кашу. А вот призрак старого пекаря твердил об ином. Рассказывал, что печь оказалась в нормальном состоянии, что она без проблем справится со своим предназначением. Заявил: мне нет нужды спускаться для выпечки хлеба в «колдовское подземелье».

Моя идея переделать алхимическую лабораторию в пекарню не понравилась старику. Во-первых, потому что лаборатория была «далеко от магазина» — «устанешь бегать». Ну а во-вторых: «стеклянные махины», которые я собирался использовать вместо привычных для мастера Потуса печей, вызвали у призрака яростный протест. Я выслушал от призрачного старика много «лестных» слов и в их, и в свой адрес.

Я сходу отмёл доводы и возражения старого пекаря. Выступил эдаким двигателем прогресса, хотя и продвигал оборудование тысячелетней давности. Описал призраку достоинства духовых шкафов. Рассказал, что они легко поддерживали нужную температуру, разогревались почти мгновенно, не использовали топливо: их магическая начинка подпитывалась напрямую от Малого накопителя академии.

Старикан меня не слушал. Сыпал ерундой — о том, что настоящий хлеб должен быть с «дымком», что у выпечки «из стеклянного короба» «не будет души». Обвинил меня в пренебрежении к его семейным традициям, назвал «предателем» и «лгуном», едва ли не осыпал проклятиями. Чего-то подобного я от привидения и ожидал. Потому преспокойно пропустил его слова мимо ушей.

«Скоро сам поймёшь, что нёс полную ерунду», — сказал я.

«Етить тебя, парень! — сказал мастер Потус. — Зачем только я поддался на твои уговоры и поехал в энту столицу?!»

«Не плачь, старый. Дней через десять-пятнадцать убедишься, что поступил правильно».

Шишина каша напомнила мне о той прикормке, которую я в прошлой жизни брал на рыбалку — и внешним видом, и запахом. Я решительно придвинул к себе тарелку. Повинуясь выработанной уже в этом мире привычке, протёр подолом рубахи ложку (подумал, что пора избавляться от подобных манер). Взглянул на собак. Отметил, что каша показалась подозрительной не только мне. Клифы принюхивались к своим гигантским порциям, всё ещё не веря, что этим утром останутся без кормёжки в трактире.

Бывшая атаманша смотрела на меня внимательно, не мигая. Не спускала с моего лица глаз, нервно покусывала губу. Я успел привыкнуть к её новому имиджу прилежной домашней девочки. Ссадины на руках и лице девчонки почти зажили (благодаря магии — я время от времени заставлял профессора Рогова обновлять на Шише лечебные плетения). Девочка чётко выполняла мои инструкции: следила за чистотой тела, тщательно расчёсывала волосы. В новой одежде не выглядела уличной оборванкой.