Тропы Подземья (СИ) - Мантикор Артемис

— Зачем ты убил их, ворон? — я строго посмотрел на человека, поняв, что сейчас он вполне в здравом уме. Пока что.

— Уу, опять кличешь меня вороном, значит злишься. Но совершенно напрасно. Я ещё никогда и никого не убивал без причины.

— И какова причина?

— Они все — напрочь отбитые психи, — пожал плечами Сайрис. — Кстати, это считается охотой?

Меня едва не стошнило. Фантазия живо нарисовала картину, как он жрёт валявшиеся на земле тела моих сородичей. Я едва начал видеть в этом монстре душу, и вот..

— Да брось ты, шучу я. Не жру я разумных. Животных да, людей — нет. Тьфу ты, сиинов, то есть.

Я хотел высказаться на счет его чувства юмора, но Сай не стал дожидаться моих слов, сразу же чуть серьёзней пояснив:

— Эти олухи сами напали. Только конченый псих нападает на пустотника, да ещё и на двадцать уровней выше себя.

Тут в разговор добавился новый голос:

— Плохой цвет, — с глубокой скорбью в голосе произнесла пожилая сиин, разглядывая тела. Судя по дорогой артефактной флейте из серебристого металла, и отсутствию характерной реакцией на трупы сородичей, когда-то она была разведчицей.

— Правда? — добродушно переспросил Сайрис. — А мне вот белый не нравится. Пачкается быстро. Черный намного практичней.

Надеюсь, это был не тонкий намек на самые распространенные цвета одежды народа сиин.

— Покажи мне в этом городе черный краситель, ворон, или черную ткань, — проскрипела старуха.

Серьезно? Как она может говорить о таком после увиденного? Что не так с этими сиин?

— Мию нарэ, дар’сиин. Что здесь произошло?

— Господин ворон убил троих тар’релис, которые пришли, чтобы отомстить ему за смерть Сороши.

— Кого? — из слов свидетельницы я мало что понял, а Сайрис с насмешливым любопытством молча взирал на нас, не вмешиваясь в диалог.

— Не так давно ворон повстречал четверых сиин, которых так же убил. Среди них была дева звуком Сороша. Дочь семьи релис, — на этом она сочла свои объяснения оконченными и повернулась к Сайрису. — Скажи мне, ворон, знал ли ты, что наш народ отказывается забирать жизни разумных?

— Да ладно? А оружие у них было вполне настоящее. Наверное, они не знали, что острые предметы в теле вызывают смерть. Ну, сорян, с кем не бывает. А к чему интерес?

— Они бы ни за что не убили тебя, ворон. Сиин переступают через себя только по приказу одного из вашего племени.

— Правда? Ну, впредь буду знать. Так, к чему интерес?

— Моё имя — Айнририлис. Я всю жизнь служила крылатым, и знаю, что против тебя и в лучшие годы у меня не было шансов, ворон. Но я надеюсь, что хоть немного смогу испортить тебе планы. Не просто же так ты таскаешь всюду с собой этот мусор?

Живот пронзила резкая боль.

Меньше всего я ожидал этого. С глубоким шоком я повалился на землю. Разведчица била достаточно точно — отсутствие легендарной скорости нашей расы компенсировалось опытом.

Спустя секунду ошметки старухи уже украшали соседний дом. Две сиявшие лиловым пасти смотрелись чужеродно в бирюзовом городе сиин. Но они удивительно гармонировали с запретным цветом.

Мне повезло, что он среагировал молниеносно, не дав довершить начатое, и вдвойне повезло, что перед этим я пытался спасти раненого и всё ещё сжимал в руке остатки зелья исцеления.

— Почему…? — выдавил я из себя, когда справился с болью. Никогда прежде я не получал столь сильных ранений. Но куда большей была душевная рана. Почему это произошло? Какой вообще в этом смысл? Не могла же она не понимать, что ворон легко найдет на замену другую белую белку.

— Я же говорю, ебанутые, — пожал плечами Сайрис. — Пошли к статуям, расскажешь, что к чему там с ними.

— Вот так просто? — я всё ещё не мог прийти в себя, и взгляд человека потяжелел, наливаясь серьезностью.

— А что мне теперь, не есть три дня или в церкви свечку поставить? Нападаешь на человека с холодным оружием, будь готов и сам сдохнуть. Это честно, не находишь?

В памяти еще был достаточно свеж образ девчонки-грабительницы. «Учти, я чую враки!». Разве так угрожают матерые головорезы?

Впрочем, и нож у неё в руке тоже действительно был.

Забытые боги, не хочу сейчас думать об этом. Не могу.

— И старуха твоя гниль, — продолжил Сайрис. — Почему не остановила своих родственничков? Это окончание, «рельса» или как там было, это же вроде родового имени или фамилии у вас, да? Сама же сказала, что понимает бессмысленность нападения. А потом ещё и решила оторваться на пацане просто потому, что больше не на ком. Тьфу, падаль.

Из инвентаря Сайрис достал своё устройство для курения черного дыма, и я машинально поморщился. Похоже, если я немедленно не поведу его к статуям, он просто расположит свою зловонную дрянь тут.

У гейзера нас встречал незнакомый сиин с коротко обрезанными волосами. Обычно мои сородичи избегали кротких стрижек. Вместе с немного детской внешностью, невысоким ростом и насыщенным темно-бирюзовым цветом волос, короткая стрижка почти всегда начинала слегка торчать и напоминать траву.

Сидевший у гейзера сиин играл на эксии, трёхструнном инструментом из чаши и гибких деревянных реек. Инструмент менял звучание за счёт сдавливания тех самых реек и соответственной смены натяжения струн. Еще один дорогой, и один из самых редких инструментов нашего вида, и по той же причине, что и почти любой из других инструментов — нужные материалы в Геотерме были редкостью. В данном случае — дерева. Самое близкое к ним — лоза, по которой я взбирался в храм безбожников, редко достигала нужного размера в диаметре. Древесину, как и металл, добывали разведкой и иногда получали от воронов в качестве оплаты дополнительных услуг.

Что ж, в Геотерме пространство редко долго пребывает в тишине.

Через мгновение рядом послышался стук барабанов. Маленькая девочка сиинка, лет шести, не больше, ещё едва освоившая двуногую форму, стучала на большом ещё для неё лиственном бездонном бочонке с натянутой кожей какой-то подземной твари, а также тарахтела в такт какими-то совсем не предназначенными изначально для музыки вещами. Получалось удивительно красиво и очень не хотелось пугать их присутствием высокого черноволосого и смертельно опасного существа.

Но придётся.

— Мию нарэ, — кивнул я и поднял три пальца играющим, выказывая уважение музыке, а заодно озвучивая мирные намерения.

При виде шедшего со мной ненастоящего ворона мужчина вздрогнул и на мгновение сбился с ритма, но посмотрев, что я нахожусь рядом с потенциальной опасностью и выказываю мир, посмотрел на девочку и решил продолжить. Мелкая же продолжила играть как ни в чем не бывало, даже не заметив появления чудища. Она настолько погрузилась в ритм, что уже находилась душой в совсем ином мире и не заметила бы вообще ничего не влиявшего на мелодию. Похоже, у неё настоящий талант, да ещё в таком возрасте.

— Имён их мы не знаем, потому и зовем просто «забытые боги». Считается, что они защищают жителей Геотермы от ужасов Подземья.

— Что-то от воронов они не очень вас защитили, — заметил Сайрис.

— А должны были? — повторился я. — Они хранят нас от ужасов Подземья, а не небесного храма.

Три статуи безымянных божеств стояли идеальным треугольником вокруг с шумом бьющей в небо струи, немного заглушавшей музыку. Все три пребывали в плачевном состоянии, хотя сиин всеми силами старались поддерживать священные скульптуры.

— Вот эта дарит тишину, — начал я представлять хранительниц нашей расы. — Если прикоснуться к ней, то можно на время перестать слышать любой загаданный звук.

— Любой? — уточнил Сай.

Я молча кивнул, и прикоснулся к ногам каменной леди, сконцентрировавшись на шуме гейзера. Многие дети играют с этим, хотя взрослые, конечно гоняют — не хорошо баловаться с такими вещами.

Сама каменная красавица обладала удивительно миловидным обликом и длинными волосами. А вот лица у статуи не было. И это не результат работы времени. Оно с самого начала задумывалось таким, без каких-либо черт. Хотя неведомый скульптор удивительным образом умудрился передать, что девушка как бы поёт, хоть и не имеет рта. Руки её когда-то закрывали уши, но время избавило статую от них.