Время перемен - Шелег Дмитрий Витальевич

Утвердительно пострекотав, он тронулся с места. Это была моя лучшая поездка на пауке! Теперь я не пытался удержаться на этом монстре и просто, расслабившись, лежал на спине, раскинув руки в стороны. Передвижение больше походило на купание в море на надувном матрасе. Паук двигался так плавно и мягко, что мои глаза будто сами закрылись, и я уснул спокойным сном.

Не знаю, через какое время я проснулся, но на улице была ночь. Это стало понятно по темному дождливому небу, которое я увидел из лаза, ведущего наверх.

— Я долго спал? — спросил, спрыгивая со спины паука.

— Тк-тк-тк, — утвердительно прощелкал он.

— Ну, тогда спасибо, что не разбудил, — сказал ему и, попрощавшись, выбрался из-под земли.

Сориентировавшись на местности, быстро определил место своего нахождения. По счастливому стечению обстоятельств либо благодаря амулету Старика, который, вероятней всего, отслеживал мое местоположение, точка встречи с пауком находилась недалеко от моего нового места жительства.

— Тук-тук-тук, — постучал в дверь. — Федот, открывай, это я, Нел!

Тут же послышались шум отодвигающегося засова и тихое бурчание мальчишки. И как у него это получается?

— Где все? — тихо спросил я.

— Спят, — так же тихо ответил мальчик. — Все, кроме Элизы и Саши, эти что-то на кухне делают.

— А ты почему не спал? Меня ждал, что ли?

— Нет, — отрицательно покачал головой мальчик. — Адам сказал, что теперь нам нужно назначать дежурных, которые в случае чего могли бы вовремя поднять тревогу, а то закончим, как Рыжий со своей бандой.

— Хорошая идея, — согласился с ним. — Тогда дежурь, а я схожу пожру чего-нить, если девчонки мне это чего-нить оставили.

— Ты почему так поздно пришел?! — насупив бровки, спросила Саша, как только я вошел на кухню.

— Не ругайся, я же предупредил, что буду поздно, лучше накорми меня чем-нибудь вкусным, а то голодный, как собака.

— Хорошо, но взамен ты поможешь нам почистить картошку. Согласен? — хитро прищурила глазки девочка.

— Договорились, — улыбнулся я. Спать мне хотелось просто немилосердно, видимо, все еще не отошел от занятий со Стариком. Но девчонкам все-таки нужно помочь.

Закончив есть, я достал свой нож и принялся за чистку картошки.

— Ну как тебе у нас, Элиза? — спросил молча работавшую девушку.

— Не так плохо, как говорили, — тихо и как-то пренебрежительно ответила она. — Но все равно, элементарной мебели нет, столовых приборов нет, посуды хорошей тоже нет. Еда плохая какая-то, крупы низких сортов. Кроватей у вас нет…

— Чего?! — возмутилась Саша. — Ты что такое говоришь?!

— А что?! — не поняла девушка, повернулась лицом к Саше и снисходительно сказала: — Ты, малышка, просто нормальной жизни не видела.

— Да ты офигела, коза?! — сорвалась Саша. — Ты что думаешь, пришла к нам вся такая красивая и будешь всех поучать?! Ты же пришла на все готовенькое! Ты живешь в большом теплом доме, ты живешь в безопасности, ты ешь за СТОЛОМ! Да и вообще, ты что-то ешь! Нормальную еду!!! А КРЫС ты когда-нибудь ЕЛА?! А?! А СЫРУЮ КРЫСУ?!

— Ты ела крысу?! — пролепетала позеленевшая Элиза. — Зачем?!

— А потому что больше жрать НЕЧЕГО было? ПОНЯТНО?! А ей еще не так плохо, как говорили! — издевательским тоном произнесла Саша, повернувшись в мою сторону. — Да ты в трущобах побыла пару минут, и тебя чуть не изнасиловали! Если бы не Нел и дед Димитрий, тебе бы вообще конец был!

— Ничего не конец! — попыталась защититься Элиза. — И вообще, меня дед Димитрий спас, а не твой Нел! Он такой же, как…

Девушка не успела договорить, я перебил ее:

— Вали нафиг отсюда!

— Что?! — не поняла она.

— Я сказал, забрала брата и свалила из моего дома!

— Никуда я не пойду! — возмутилась девчонка. — Тут Адам старший, а не ты! А он не выгонит беззащитную девушку ночью на улицу.

— Хочешь проверить? — спросил, подходя к печи и беря огромную железную кочергу в руки. Секунда — и на глазах изумленной Элизы я согнул кочергу пополам.

— Н-но… — пролепетала девушка, — куда я пойду?!

— Туда, где холодно, мокро и темно! — сказала Саша. — Будешь всю ночь дрожать у какого-нибудь здания, сидя не на подстилке, а на холодной земле. Твой брат, скорее всего, умрет в тот же день от переохлаждения. Жрать к этому моменту тебе захочется немилосердно. Затем тебя увидят несколько лихих ребят и оприходуют в какой-нибудь подворотне по несколько раз, потом продадут в бордель, и будешь ты до самой смерти ублажать голодных мужиков.

— Саша, что… — растерянно спросил я, посмотрев на злое лицо девочки.

— Да задолбала она меня за день! — сказала девочка. — И то ей не это, и это ей не так. И дом маленький, не такой, как у ее хозяина, и на кухне ничего нет, и кроватей нет, и мебель отсутствует, и ребята в рванье ходят, и вообще, она вся такая благородная и на нас смотрит свысока. А на меня так и подавно! Жизни учит!

— Э-э-э… — попыталась что-то сказать Элиза.

— Но больше всего меня напрягает то, — перебила ее Саша, — что это не ей повезло, что ты с дедом Димитрием спас ее от насильников, а нам, ведь она, вся такая распрекрасная, оказалась в нашем доме!

— Элиза! — жестко сказал я. — Проваливай из моего дома.

— Н-но… не прогоняйте! Я больше не буду!

— Девочка, — объяснил я. — Ты до этого момента жила в совершенно другом мире. Мире, где есть мать, подружки, друзья, добрые хозяева. Сейчас трущобы — твой дом, для того, чтобы выжить и стать одной из нас, ты должна забыть о том, кем ты была раньше! Ты уже совершила одну ошибку, ты поставила себя выше нас! А это совершенно неверно! Мы хищники! Пусть маленькие, но хищники, а ты большая кроткая овечка, которая по ошибке попала в стаю волков! Ты не ценишь наш дом и нас самих, ты считаешь, что мы плохо живем! Да ты не знаешь, как живут остальные! Поэтому я говорю тебе: проваливай из моего дома. Когда поймешь, от чего отказалась, вернешься.

— Не выгоняй, пожалуйста, я боюсь.

— Нет, — покачал я головой. — Ты испугаешься, когда узнаешь, почему у Саши такие короткие волосы.

— Они у меня такие для того, чтобы все считали меня мальчишкой и не пытались пристать и украсть в бордель.

Эгоистичные и жесткие слова из уст маленькой девочки потрясли Элизу еще больше, чем возможность оказаться выкинутой на улицу.

— Как же вы здесь живете?! — с ужасом в голосе спросила она.

— А мы только последнее время более-менее живем, до этого мы выживали, — сказала Саша и начала всхлипывать.

— Саш, ты чего? — не понял я.

— Потому что у кого-то было все! А у нас, у нас — ничего! А она еще меня учит. И ей еще не нравится ничего! — еще громче зарыдала Саша.

Неожиданно за спиной послышался еще один женский плач.

— Да что ж такое! — ругнулся я, повернувшись к Элизе. — Ты-то чего ревешь как белуга?! Не выгоню я тебя, не плачь! «Тем более что дед Димитрий попросил о тебе позаботиться», — подумал я.

— Я же такая плохая, — не услышала меня девушка. — Выгоняйте! Выгоняйте! Только братика оставьте! Только его! А у вас же ни папок, ни мамок, и маленькие, и тяжело, а я все не то говорю, принцесса! Сашенька, прости-и-и-и!!!

Отпустив Сашу, я оставил девчонок порыдать в объятиях друг друга и выяснить отношения, а сам, чтобы не слышать всего этого женского нытья (которого, кстати, на дух не переношу), вообще обрубил слух и принялся за чистку картошки. Когда набрался целый казан, отложил нож в сторону и восстановил слух.

Девчонки все так же продолжали всхлипывать, но уже приступили к работе. Саша одновременно с этим рассказывала, как оказалась на улице, как познакомилась с остальными ребятами, как они нашли «нору». Истории, подобные этой, я слышал не раз, поэтому, не сомневаясь, пошел спать.

«Вот это денек», — подумал, мотая головой из стороны в сторону и продвигаясь в общую комнату. Улегшись на свой топчан, накрылся свежеприобретенным плащом и подумал, что правильно Элиза говорит, у нас даже кроватей нет.