Его пальцы двигались по струнам легко, быстро и уверенно.
Но его голос...
Большинство вещей угасают с годами.
Наши руки и спины деревенеют.
Наши глаза тускнеют.
Кожа грубеет, и красота теряется.
Единственное исключение - голос.
Если о нем правильно заботиться, то голос только становится слаще с годами и при постоянном использовании.
Его голос был, как сладкое медовое вино.
Он закончил песню под сердечные аплодисменты, и через секунду включился свет, а комната заполнилась разговорами.
- Между выступлениями есть перерывы, - пояснил я Мане.
- Чтобы народ мог поговорить, размять ноги и сходить за напитками.
Но если заговорить во время чьего-то выступления, не помогут даже Тейлу и все его ангелы. - Мане обиженно фыркнул.
- Не переживай, что я опозорю тебя.
Я не полный варвар.
- Просто по-честному предупреждаю, - сказал я.
- Ты рассказываешь мне, что опасно в
Артефактной.
А я рассказываю, что опасно здесь.
- Его лютня была другой, - сказал Вилем.
- Она звучала, не как твоя.
И была меньше.
Я сдержал улыбку и решил не раздувать из этого проблему.
- Такие лютни называются мандолинами, - сказал я.
- Ты же сыграешь, не так ли? - спросил Симмон, ерзая на своем сидении, как неугомонный щенок.
- Тебе стоит сыграть ту песенку, что ты написал про Амброза. - Он промурлыкал мелодию, а потом напел:
«Мул может читать и магии обучаться, Ведь в отличие от юного Роза он осел лишь наполовину.»
Мане захихикал в кружку.
Вилем скорчил редкую улыбку.
- Нет, - сказал я твердо.
- Я закончил с Аброзом.
Мы квиты, насколько я
знаю.
- Конечно, - сказал Вил невозмутимо.
- Я серьезно, - сказал я.
- От этого нет никакой пользы.
Все эти взаимные выпады только раздражают магистров.
- Раздражают это еще мягко сказано, - сухо заметил Мане.
- Я бы не совсем так выразился.
- Ты должен ему, - сказал Сим, его глаза сверкали гневом.
- Кроме того, тебя не лишат членства в Аркануме просто за песню.
- Нет, - сказал Мане.
- Они просто поднимут плату за обучение.
- Что? - сказал Симмон.
- Они не могут сделать такое.
Плата за обучение основывается на интервью допуска.
Мане фыркнул, на что эхом отозвалась его кружка, и сделал еще один глоток.
- Интервью - только часть игры.
Если ты можешь себе позволить платить, они выжмут из тебя побольше.
То же самое, если ты устраиваешь им проблемы, - он серьезно поглядел на меня.
- В этот раз у тебя и то, и другое.
Сколько
раз за последний семестр ты попадал на рога?
- Дважды, - признал я.
- Но во второй раз это была не моя вина на самом деле.
- Разумеется, - Мане пристально посмотрел на меня. - И поэтому они связали тебя и исхлестали до крови, да?
Потому что ты был не виноват?
Я неловко поерзал на стуле, чувствуя полузажившие шрамы вдоль спины.
- Большая часть была не моей виной, - поправил я.
Мане пожал плечами на это.
- Вина не играет роли.
Дерево не создает грозу, но любой дурак знает, куда ударит молния. Вилем серьезно кивнул.
- У нас говорят: самый длинный гвоздь забивают первым, - он нахмурился.
- На Сиару это звучит лучше.
Сим выглядел озадаченно.
- Но интервью для допуска все равно определяет львиную долю платы, разве нет? - судя по его тону, я догадался, что Сим даже не думал о личном отношении или политике, вмешивающимся в уравнение.
- По большей части, - согласился Мане.
- Но мастера сами выбирают вопросы, и каждый может сказать, что думает, - он начал отсчитывать на
пальцах.
- Хемме плевать на тебя, и он может стерпеть недовольство весом в два раза больше него.
Ты почти сразу не понравился Лоррену и умудрился остаться в его черном списке.
Ты нарушитель спокойствия.
Ты пропустил почти целый оборот занятий в конце прошлого семестра.
Без какого-либо предупреждения или объяснения, - он посмотрел на меня важно.
Я опустил глаза, прекрасно осознавая, что несколько занятий я пропустил из-за обучения в Артефактной у самого Мане.
Через мгновение Мане пожал плечами и продолжил.
- И потом, в этот раз они будут экзаменовать тебя как Ре'лара.
Плата становится выше с повышением ранга.
Вот почему я остаюсь в Э'лирах так долго. - Он сурово посмотрел на меня.
- Лучшее предположение?
Ты счастливчик, если пройдешь меньше, чем за десять талентов.
- Десять талентов, - Сим вдохнул сквозь зубы и покачал головой с состраданием.
- Хорошо, что ты так разбогател.
- Не настолько я разбогател, - сказал я.
- Как так? - спросил Сим.
- Магистры оштрафовали Амброза почти на двадцать талантов, когда он сломал твою лютню.
Куда ты потратил все эти деньги?
Я посмотрел вниз и легонько толкнул ногой футляр с лютней.
- Ты потратил их на новую лютню? - спросил Симмон с ужасом.
- Двадцать талентов?
Ты знаешь, что можно купить на эти деньги?
- Лютня? - спросил Вилем.
- Я даже не знал, что можно потратить столько на инструмент, - сказал Симмон.
- Можно потратить куда больше, - сказал Мане.
- Они, как лошади. Это несколько запнуло разговор.
Вил и Сим с непониманием уставились на него.
Я рассмеялся.
- На самом деле, это хорошее сравнение.
Мане кивнул с мудрым видом.
- Существует широкий диапазон цен на лошадей, понимаете.
Можно купить старую больную клячу меньше, чем за талент.
Или величавого Ваулдера за сорок.
- Вряд ли, - хмыкнул Вил.
- Не настоящего Ваулдера.
Мане улыбнулся.
- Вот именно.
Какую бы сумму, как вы слышали, не потратил кто-то на лошадь, такую же вы легко можете спустить на хорошую арфу или скрипку.
Симмон выглядел шокированным.
- Но мой отец однажды потратил двести пятьдесят на рослого Кэпкена, - сказал он
Я наклонился и указал пальцем.
- Вон тот блондин, его мандолина стоит в два раза дороже.
- Но, - сказал Симмон.
- Но лошади имеют породу.
Ты можешь вывести лошадь и продать ее.
- У той мандолины тоже есть порода, - сказал я.
- Ее сделал сам Антрессор.
Ей уже сто пятьдесят лет.
Я наблюдал, как Сим впитывал эту информацию, оглядывая все инструменты в помещении.
- Все равно, - сказал Сим.
- Двадцать талентов, - он покачал головой.
- Почему ты не подождал, чтобы купить ее после допуска?
Ты мог бы потратить все, что осталось, на лютню.
- Она нужна была мне, чтобы играть у Анкера, - пояснил я.
- Мне дают бесплатно комнату, как их домашнему музыканту.
Если я не играю, я не могу оставаться там.
Это было правдой, но не всей.
Анкер дал бы мне послабление, объясни я свою ситуацию.
Но реши я подождать, мне пришлось бы провести почти два оборота без лютни.
Это было бы словно потерять зуб или конечность.
Словно провести два оборота с зашитым ртом.
Это было немыслимо.
- И я не все потратил на лютню, - сказал я.
- У меня были и другие нужды. Например, я отдал долг гаэлету, у которого занимал деньги.
На это ушло шесть талентов, но освободиться от долга Деви было как снять груз с моей груди.
Правда, теперь я ощущал, что этот груз возвращается ко мне.
Если предположение Мане было верно хотя бы наполовину, дела мои шли еще хуже, чем я полагал.
К счастью, свет потускнел и помещение затихло, благодаря чему я не должен был больше объясняться.
Мы взглянули на сцену, когда Станчион вывел Мари.
Он болтал с теми, кто сидел поближе,
пока она настраивала скрипку, а люди в помещении усаживались.
Мне нравилась Мари.
Она была выше большинства мужчин, гордая, как кошка, и говорила как минимум на четырех языках.
Многие из музыкантов в Имре старались, как могли, подражая последней моде, надеясь походить на элиту, но Мари носила дорожную одежду.
