Дозор. Пенталогия - Васильев Владимир Николаевич

На стенах и лестнице, и даже на перилах обильно и вольготно разросся синеватый мох, обитатель первого слоя сумрака. В этом подъезде жили весьма эмоциональные люди, раз он так жирует.

Вот и нужная квартира. Блоки еще мощнее, дверь заперта даже в сумраке.

И вот тут-то меня швырнуло еще через пару ступенек вверх. Превозмогая мгновенную слабость, я вторично поднял с пола собственную тень и ушел глубже.

Сразу ощущалось, что находиться тут — удел немногих.

Дома не было. Не было почти ничего, кроме густого темно-серого тумана и смутно виднеющихся сквозь него лун. Целых трех. Тут бушевал бы ветер, но на этом слое время текло так медленно, что даже ветер, не признающий различий между обычным миром и сумраком, едва чувствовался.

Я начал медленно падать, погружаться в этот туман, но поддержал себя. Оказалось, что я умею это. Некоторое усилие, как всегда, трудноописуемое и скорее инстинктивное, чем осознанное, — и я двинулся вперед. Еще одно усилие, и я заглянул отсюда на предыдущий слой сумрака.

Все происходило очень медленно, тягуче, словно мир погрузился в толщу сероватого, но при этом прозрачного гудрона; звуки сначала показались мне далекими басовитыми раскатами грома, но все же я сумел приноровиться к этой медлительности. Скорее всего я свел свое восприятие к тому же темпу, отстал от реальности, сравнялся, и с этого момента все происходящее стало вновь напоминать обычный мир — мир людей.

Но только лишь напоминать.

Узкая, как и всегда в таких домах, прихожая. Налево — две двери к удобствам и кухня, чуть дальше и налево — одна комната, направо — вторая. Та комната, что справа, сейчас пуста. В комнате слева — пятеро Иных и труп на разворошенной постели. Труп парня лет тридцати; в области паха и живота у него несколько рваных ран, исключающих всякую мысль о том, что его можно спасти. Раны прикрыты мятой окровавленной простыней. Иные — трое Светлых, двое Темных. Светлые — сухощавый парень с несколько асимметричным лицом, и двое знакомых — меломан Городецкий и девушка-трансформ. Темные — полноватый маг, напряженный и внимательный, и мрачный субъект, который казался мне неудачной пародией на ящерицу — он был в одежде, но руки и лицо у него были зеленые и чешуйчатые.

Иные спорили.

— Это уже второй случай за неделю, Шагрон. И снова — убийство. Такое впечатление, что вы, извини, положили на Договор.

Говорил неизвестный мне Светлый. Темный маг невольно взглянул на мертвеца.

— Мы не можем уследить за всеми, и вы это прекрасно знаете, — буркнул он, причем ни вины, ни сожаления в его голосе я не уловил.

— Но вы обязались предупредить всех Темных о чистой неделе! Это ваш шеф официально обещал.

— Мы предупредили.

— Спасибо! — Светлый картинно поаплодировал. — Результат впечатляет. Повторяю: мы, сотрудники Ночного Дозора, официально просим содействия. Вызывай шефа!

— Шефа сейчас нет в Москве, — угрюмо ответил маг. — И ваш шеф, между прочим, это тоже прекрасно знает, так что мог бы не уполномочивать вас на требования о содействии.

— То есть, — с легкой угрозой в голосе справился Городецкий, — от содействия вы отказываетесь?

Темный несколько поспешнее, чем требовалось, замотал головой:

— Почему отказываемся? Нет. Не отказываемся. Просто я не понимаю, чем мы можем помочь?

Светлые, казалось, преисполнились праведного гнева. Снова встрял незнакомый мне маг:

— То есть как — чем помочь? Шлюха-оборотень отрывает яйца клиенту, между прочим — неинициированному Иному, и благополучно удирает! Кто лучше знает вашу бесчисленную шваль — вы или мы?

— Иногда мне кажется, что — вы, — огрызнулся Темный и взглянул на девушку. — Если помнишь разговор в «Седьмом небе», когда Инквизитора и вот его, — он кивнул на Городецкого, — ловили…

Темный помолчал, словно раздумывая.

— Скорее всего оборотень не зарегистрирована. И скорее всего клиент раззадорился и… э-э-э… Ну, так сформулируем: захотел чего-то неприемлемого даже для шлюхи. Ну и вот результат.

— Шагрон, это дело не спишешь на человеческих ментов, потому что убила она в сумеречном облике. Все, тут замешаны Дозоры! Говори прямо, вы будете проводить расследование или вынудите нас этим заняться? И учти: просто потянуть время даже не надейся. Нам нужны субботний вампир и эта кошка на трибунале, причем еще до ближайших выходных. Требования понятны? — Сухощавый парень-маг давил на Шагрона, «качал права» и делал это с явным удовольствием Иного, нечасто занимающегося разборками. И давил, похоже, обоснованно…

— Уродские похотливые кошки, — пробурчал вдруг чешуйчатый. — Дуры безмозглые, суки…

— Заткнись, — холодно предложила девушка-Светлая. — Геккон-переросток…

Ну да, она же тоже кошка, пусть и светлая…

— Тигренок, спокойно, — обернулся к ней Городецкий. И снова Темному: — Вам понятны наши требования?

И тут я вернулся на первый слой сумрака. Назвать следующие секунды немой сценой — значит ничего не сказать.

— Ты?! — выдохнула девушка. — Опять ты?

— Буэнос ночес, господа. Простите, я заскочил на огонек.

— Антон, Толик, — звонким и слегка дрожащим от волнения голосом сказала Тигренок, по-детски указывая на меня пальцем. — Над жертвой вампира в субботу Андрюшка застал его! Этого вот Темного с Украины!

На меня неотрывно, в упор, смотрели все пятеро.

— Надеюсь, — сказал я с иронией, — на шлюху-оборотня я похож не больше, чем на спятившего вампира?

— Кто ты такой? — неприязненно спросил Темный, тот, которого называли Шагроном.

— Маг, коллега. Темный маг. Приезжий.

Он попытался меня прощупать, и я почувствовал, что если не взошел еще ступенькой выше, то уж во всяком случае подобрался к ней вплотную. Ничего у него не вышло. Попутно я отметил, что защита у Шагрона не целиком своя — чувствовался каркас работы мага экстра-класса. Наверное, пресловутого шефа, отсутствующего в Москве.

— Второе убийство, и снова ты тут как тут, — недоверчиво протянул Толик, тоже делая попытки меня прозондировать. Вполне безуспешно, что я отметил с некоторым удовольствием. — Мне это не нравится. Не потрудишься ли объяснить?

Толик действительно выглядел недовольным, но теперь держался корректно. Это меня вполне устраивало. Вот поведение Городецкого внушало опасение. Он явно был в тройке главным и сейчас деловито обдумывал варианты поведения. И вариантов, похоже, было немало.

— Потружусь, — легко согласился я. — Я тут гулял неподалеку. Почувствовал, что происходит неладное. Ну и пришел — вдруг чем-нибудь помочь сумею?

— Ты работаешь в Дозоре там, у себя на Украине? — неожиданно спросил чешуйчатый.

— Нет.

— Тогда чем можешь помочь?

— Мало ли? — Я пожал плечами.

Язык у чешуйчатого был, конечно же, длинный и раздвоенный. М-да. Однообразно народ фантазирует… Сумеречный образ Темного, казалось бы, такой благодатный простор для творчества — не то что у Светлых. У тех набор стандартен: свечение да белые одежды. У особо сентиментальных, большей частью у женщин — венок. Так нет же… Почти все Темные тянутся к затасканному образу чешуйчатого демона с рогами и раздвоенным языком.

— К этим убийствам, конечно же, не имеешь ни малейшего отношения? — с плохо скрытым сарказмом сказала девушка.

— Естественно.

— Не верю я ему. — Девушка отвернулась. — Антон, надо его прощупать.

— Прощупаем, — не задумываясь, пообещал Антон. — Приедем — я лично на него данные затребую…

Я иронично усмехнулся.

— Ладно. Не желаете помощи — не надо. Набиваться не буду. Пойду я тогда…

Я направился к выходу.

— Эй, Темный, — сказал мне в спину Толик. — Не советую тебе уезжать из Москвы. Это официальный запрет Ночного Дозора.

— Учту, — пообещал я. — Впрочем, я не собирался уезжать…

— Я с вами поеду, Разговор есть, — сказал Толик Антону и Тигренку.

Антон мрачно подумал, что снова неважно зачистил следы — почему-то его очень задели слова этого странного Темного. Тигренок передала его фразу очень похоже, вплоть до интонаций, и, увидев его, Антон в который раз убедился, что в Тигренке крылся искусный актер. Точнее, актриса. Кто знает, кем бы она стала, не будь она Иной…