Тридцать дней (СИ) - Григорьева Юлия

— Больно, милый?

— Убью, — непонятно кому пообещал благородный леор, и я сочла за благо последовать примеру змея.

Рванула к умывальне, на ходу меняя форму. Даже удивиться не успела тому, как легко это вышло, до того хотелось скорей сбежать из-под гневных очей собственного супруга. Шейг чей? Мой. Норов ему кто заложил? Я. Стало быть, кто виновен в том, что шальное создание затоптало второго и последнего в этом мире творца? Аквей! А нечего было становиться на пути жизнерадостной громадины. Так-то. Но ведь это же еще надо объяснить, а как объяснить, когда водник за спиной ревет раненым в зад медведем? Нет уж, пусть сам догадается, что был неправ.

Вода сомкнулась над головой, скрывая мои очертания, и я попробовала перенестись в одно из озер, но…

— Куда бежим? — полюбопытствовал Скай, глядя на меня сияющими синими глазами.

— В озеро, — сообщила я, пытаясь разобраться с тем, как водник открывает переход.

— И как? — с заметным интересом спросил Аквей, плавая вокруг меня, словно хищная рыба.

— Еще немного, — деловито сообщила я и…

Вынырнула в озере. Не одна. Рядом счастливо скалился вероломный супруг. Между виной за прыть Шейга и обидой на Аквея за то, что не дал мне самой разобраться, я выбрала последнее.

— Да как ты смел? — надменно вопросила я.

— Желание супруги…

— Было самой разобраться с переходом! — отчеканила я и выбралась на берег. — Я оскорблена твоим недоверием. Скайрен Аквей, отныне и до полудня я с тобой не разговариваю…

— И не надо, — отмахнулся гадкий водник, делая мне подсечку. — Мне твоих стонов вполне хватит. До полудня говоришь? — тут же ладонь его накрыла мне рот, и глаза-озера полыхнули коварством: — А вот нарушать обет нельзя. То ни есть доблесть, то есть слабость и бесчестье. — Он накрыл мои губы своими губами, и обет молчания вступил в силу. Ну, по крайней мере, о Шейге не вспомнил… Ох, Шейг!..

Что вытворял шалун, мы узнали, когда вернулись в замок. На удивление, ничего страшного. Перепугал кухарей, когда примчался на замковую кухню, сожрал всё, что только можно было сожрать, а после завалился спать, там же, на пороге кухне, взяв этим в плен кухарей и их помощников. В отличие от Шейга, его приятель, как хороший мальчик, позавтракал вместе с Войтером, у которого всё это время прятался под кроватью. Корыто ему принесли прямо в комнаты молодого леора. А затем отправился на свой пост и сторожил пустые покои. Никого не трогал, не пугал, в общем, вел себя прилично, выслуживаясь перед сердитым создателем. Кстати, в лице Войта Венн нашел полное взаимопонимание, хорошего собеседника и хлебосольного хозяина. Впрочем, я угомонила зверя на берегу озера, ну, или он угомонился сам, так что все провинившиеся выжили. Венну потрясли перед носом пальцем, спящего Шейга закрыли во внутреннем дворе, и все вздохнули спокойно. На этом происшествия первой половины дня закончились.

— Ваши намерения не изменились? — спросила за обеденной трапезой лейда Тей.

— Нет, разумеется, — ответила Скай. — Мы отправляемся к океану.

— Не потратите ли вы силы?

— Дар Созидания хорош тем, что ограничений, как магия, не имеет, — пояснила я. — Мы черпаем силу из своей стихии, чистую силу, а она бездонна. Но усталость в конце дня будет сильной.

— Телесная усталость проходит с крепким сном и доброй трапезой, — пожал плечами Аквей. — Это не опустевший источник. Но почему ты спросила, родная? Что встревожило тебя?

Провидица промокнула рот и задумчиво посмотрела на свой перстень. Она некоторое время молчала, и мой водник отложил нож и вилку, испытующе глядя на тетушку.

— Не могу сказать точно, мой мальчик, — наконец заговорила Тейда. — Терзает меня предчувствие, не великой беды, но чего-то нехорошего. Словно червь засело под кожей. Видений не было, потому не могу понять, что так мучит меня. Но… Что-то случится, мой мальчик, и скоро случится. Только вот кому это видение предназначено… Быть может, и не вас оно касается, быть может кого-то из леоров или черни. — Она вздохнула и сделала глоток воды из любимого стаканчика. — Не люблю предчувствий, порой они обманывают.

— Мы будем осторожны, родная, — улыбнулся провидице Скай.

— Благословят вас Высшие Силы, — ответила Тей, накрывая наши с водником руки.

Едва закончилась дневная трапеза, мы покинули замок в Долине трех озер. Вошли в одно из озер, а вынырнули посреди бескрайних водных просторов.

— Чувствуешь? — спросил Аквей.

— Нет, — я разочаровано мотнула головой. — Если тут и был источник, то он закрылся.

— Не закрылся, — ответила Скай, прислушиваясь. — Моя стихия, я ее чувствую, но поток слабый. По сравнению с храмовым, этот источник капля в океане. Нужно проверить третью точку. Судя по карте, она находится на Зубастой горе. Там человеческое королевство, магов не особо жалуют, но чуть что бегут к землевикам, этот клан ближе всего к людям.

— Да, помню, — согласно кивнула я. — Доводилось… бывать там. Но сейчас лучше заняться делом.

— Угу, найдем сушу.

Я прислушалась к себе, отыскивая следы родной стихии, и уверенно указала направление. Вскоре мы уже выбирались на милый островок без следов человеческого обитания.

— Маловат будет, — задумчиво произнес Аквей. — Нам войско создавать.

— Увеличим, — я пожала плечами.

— Нет, мы и так сейчас всколыхнем энергетические потоки, — Скай огляделся. — В воде постоят, не размокнут. Итак, подобие человеческое… Уверена? Браннеры — звери.

— Зверьем своих перепугаем, — возразила я. — Посмотри, как они от Шейга шарахаются. Не стоит людей во время боя смущать ликом тех, кто призван быть союзником, а не врагов.

— Ты права, — улыбнулся водник, обнимая меня за плечи одной рукой. — Человеческое подобие будет уместней. Значит, начальная точка, основа, изначальные условия, форма, плоть. Так?

— Ты хороший ученик, жизнь моя, — ответила я, потрепав его по влажным волосам. — Приступаем.

— Да, тянуть ни к чему, — согласился Скай.

Он отошел от меня, присел на корточки перед самой кромкой воды, протянул руку, и небольшая волна, словно ласковый кот, нырнула под раскрытую ладонь, накрыла ее перчаткой и откатила, готовая внимать Созидающему. Однако Аквей не спешил приступать к сотворению. Он опустился на колени, накрыл их ладонями и произнес, вроде ни к кому не обращаясь:

— Я чувствую вас, покажитесь.

Нахмурившись, я подошла к нему, встала за спиной, и Скай, полуобернувшись, поймал мою руку. Он кивнул на океан:

— Они там.

— Кто? — удивилась я, прислушиваясь к голосу стихии, но моя звучала сейчас голосом острова и его обитателей.

— Они, — вдруг улыбнулся мой водник, и над поверхностью волн показались две светловолосые головки. Скай махнул свободной рукой: — Плывите сюда, не бойтесь.

Девушки послушно приблизились, но на берег не вышли, и я только сейчас разглядела блеснувший отсветом солнца на чешуе хвост.

— Его создания, — шепнула Аквей. — Творения Региниса и твоего отца, я уверен.

— Люди-рыбы, — приглушенно откликнулась я.

— Тоже его потомки…

— Какой славный, — Регинис держит на руках младенца.

Это мальчик, ему не больше полугода от роду. Пухлые румяные щечки, ясные голубые глаза, светлый пушок на голове. Регин смотрит на него с нежностью, и я где-то внутри чувствую детскую ревность, но заставляю себя отмахнуться от нее, напоминаю себе, что я уже взрослая и должна принимать любовь моего водника к своему потомку с уважением. Когда родился сын Регина, пращур этого младенца, даже бабушки моей мамы не было на свете. И все-таки я нервничаю, когда понимаю, что дети рождаются не сами по себе, и далекую бабку малыша мой мужчина держал в объятьях, а может даже и любил…

— Ирис, — зовет меня Созидающий. Я подхожу к нему, и Регин осторожно передает мне младенца. Невольно отступаю назад, просто страшно взять малыша на руки, он кажется таким хрупким…

— Что, сестрица, трусишь? — насмешливо спрашивает Кай.

Брат с нами с того страшного дня, когда Регин перенес нас к воротам магического училища, которое заканчивал Кайрас. Известие о трагедии произошедшей на Зеленом холме брат перенес стойко, скрыв от меня свою боль. Впрочем, он мужчина, и открыто слезы пролила только я, но позже, ночью, я слышала, как Кай разговаривал с родителями, и вновь беззвучно плакала, опасаясь помешать ему. Регин заменил нам отца, мать, Каю брата, мне стал почти мужем. Он заботится о нас, но его что-то угнетает, я чувствую. Но самое непонятное — это то, что Регинис отказался от ритуала слияния, обещав объяснить причину позже.