Благие намерения - Лукина Любовь Александровна

- Ты-ы… вот что… - сосредоточенно заговорил Игорек, наклонив слегка горлышко над подставленной раковиной, но пока еще не наливая. - Ты кому-нибудь, кроме нас, обо всем об этом… рассказывал?

Андрей и Влад вздрогнули, переглянулись. А ведь правда! Где гарантия, что этот алкаш, найдя лазейку, сразу поперся к Игорьку? Явился-то он уже вроде вмазавший! Следовательно…

Андрей встал, подошел поближе. Влад остался сидеть.

- Игорек! Друган! - прочувствованно просипел Сувенир, и мутные глаза его стали вдруг подозрительно честными. Как у народного избранника с плаката. - Я ж к тебе к первому… К Косороговым не пошел…

- Врешь! - жестко сказал Игорек, отстраняя наклоненное горлышко. - Ходил ты к Косороговым… Говори, ходил?

- Их дома не было, - с отчаянием признался Сувенир и, уже не владея собой, двинулся за ускользающей выпивкой. - А Володьку менты забрали… еще вчера…

- А кто ж тебе тогда наливал?

- Ты! - с собачьей преданностью уставясь на Игорька, выпалил Сувенир.

Тот по-прежнему держал бутылку в отведенной руке, как бы грозя, если что, вылить водку в песок.

- А до меня? С кем пил-то?

Перетаптываясь на месте, троица совершила полуоборот. Теперь Игорек с Андреем располагались к пальме и к Владу лицом, а стоящий перед ними Сувенир - спиной. Со стороны все это, надо полагать, выглядело даже забавно.

- С Маркизой! - испуганно признавался бомж. - Ну, с этой… с Анжелкой… Утром еще…

- Значит, Маркизе сказал?

- Да ты чо, Игорек! Ну, клянусь, ну не было базара! Зуб даю! Я ж еще сам не знал утром!

Игорек прекратил пытку и наполнил протянутую раковину теплой водкой.

- А в балку тебя чего понесло? - хмуро спросил он, глядя, как Сувенир прячет в карман мгновенно осушенную тару и достает из другого подвяленную рыбку.

- Так весна же, - вылупив наслезенные глаза, просипел бомж. - Снег сходит… а под ним- то… бутылки…

- Черт, ну ведь все равно же скажешь! - не выдержал Игорек.

- А чо? Запросто, - не сориентировавшись,-подхватил Сувенир. - Х-х!.. Маркизе не сказать!

Игорек обмяк ибеспомощно взглянул на Андрея. Андрей был непривычно бледен. Влад медленно поднимался с песка. С таким видом поднимаются на расстрел. Из одежды на Владе были только цветастые трусики, и теперь он напоминал горбуна уже не в такой степени, как прежде, • Разве что лицо - умное, злое, с торчащим вкось подбородком… Игорек и Андрей молча смотрели, как странно усмехнувшийся Влад подбирает с песка тяжелую плоскую дубину. Вот он шагнул вперед, двумя руками относя резную лопасть вверх и в сторону. Кривоватое лицо его исказилось от ужаса… Дальше все было до неправдоподобия просто. Рубящий удар пришелся бомжу не по голове, а по шее - у самого основания черепа. Прибой будто смолк разом. Во всяком случае, хруст перебитых позвонков раздался отчетливо - как в полной тишине…

Сначала в песок упала разломленная рыбка, а затем с шумом повалился сам Сувенир. Ш-шух-х!.. Несколько секунд Игорек и Андрей с недоумением глядели на распростершееся у ног тело, потом, все еще не веря случившемуся, подняли глаза на Влада.

- А чего? - попятившись, истерически выкрикнул тот. - Ждать, пока он всем разболтает?..

- Что ж теперь делать-то? - шепотом спросил Андрюша. Выпуклый иконный лобик жалобно наморщен, брови - домиком. Казалось, еще миг - и мальчонка расплачется.

- Назад дороги нет, - сдавленно отозвался Игорек. - Хотя, честно сказать, ее у нас и раньше не было…

Отогнал налетевших откуда-то сине-зеленых с металлическим отливом мошек и накрыл удивленное мертвое лицо бесформенной, свалявшейся лыжной шапочкой. Огляделся, поднял оброненную в песок наполовину пустую бутылку - и направился к основанию пальмы, где прямо на солнцепеке, спрятав лицо в ладони и привалясь спиной к огромным позвонкам кривого ствола, сидел скорчившийся Влад.

- Хлебни, - глухо приказал Игорек. - И давай в тень перебирайся! Сгоришь к черту…

Влад взглянул затравленно - и не ответил. Парня колотила дрожь.

- Хлебни-хлебни! - повторил Игорек, присаживаясь рядом на корточки и обтирая горлышко от песка. Кое-как насильно влил во Влада пару глотков мерзкой горячей водки, после чего приложился к бутылке сам. - Андрей, - позвал он.

- Я не хочу, - испуганно предупредил тот.

- Зря… - Игорек встал, вздохнул. - От Владика, сам видишь, проку мало, значит, тащить придется нам двоим… И поживей - пока прилив не начался.

- Куда тащить?

- Подальше, к рифу.

- Зачем?

Игорек подошел к Андрею, взглянул на него снизу вверх.

- Нет, можно, конечно, поступить по-другому, - внятно произнес он. - Вылезти обратно, вызвать ментов…

Андрей вздрогнул.

- Н-нет.

- А нет - так пошли. И знаешь… Давай-ка обуемся! А то все ступни о кораллы порежем.

Они заставили Влада перебраться в тень и молча принялись обуваться.

Мертвый бомж оказался неожиданно тяжел. Вдобавок ботинки немилосердно увязали в песке. Впрочем, когда добрались до лагуны, стало малость полегче. Закон Архимеда. Бредя где по колено, где по пояс в прозрачнейшей горько-соленой воде и постоянно обрываясь в расселины, вдвоем они отбуксировали тело уже довольно далеко, как вдруг из одной такой расселины взметнулось нечто извивающееся и змееподобное. Мелькнула пасть, усаженная длинными шипами зубов - и Андрей, заорав, бросил ношу. Но, к счастью, трехметровая атакующая тварь въелась не в него, а в мертвого бомжа, которому уже было все равно…

Опомнились Андрей с Игорьком на коралловой глыбе шагов за двадцать от места нападения. А там вода уже кипела вовсю. Из пенной круговерти то и дело всплывали какие-то черные тряпки - не иначе одежка Сувенира, царствие ему небесное… Пена была слегка окрашена кровью. Видимо, твари еще и погрызлись между собой.

- Назад! - хрипло скомандовал Игорек. - Не дай бог, прилив начнется. Тогда вообще хана.

Добравшись до берега, оба упали на теплый песок и долго приходили в себя. Не было сил даже снять разбухшие хлюпающие ботинки.

- Ну что? - хрипловато осведомился наконец Игорек. - Не пропало еще желание остаться? В ответ Андрей лишь выругался по-черному.

- Тем не менее, как я уже говорил, податься некуда, - с мрачным удовлетворением заключил Игорек. - Ладно. Пойдем Влада в чувство приводить… Надеюсь, он тут без нас ничего больше не натворил?