- У меня на родине есть шахты гномов, и мне приходилось туда спускаться, - сказал Кэлис. - Там тоже есть галереи, но не такие, как здесь. Это место создали явно не гномы.
Откуда-то сзади раздался голос Ру:
- Капитан, это все-таки город.
- Почему? - спросил Кэлис.
- Ну, во всяком случае, что-то вроде того. Эти тоннели наверняка ведут к складам или к жилищам, а широкие участки, которые, если вы заметили, встречаются регулярно и все одного размера, по-моему, были когда-то рынками.
- Тогда этот уступ - центральная улица, только идет вверх и вниз, а не на север и юг, - заметил Бигго.
- Но кто же это построил? - спросил Эрик.
- Не знаю, - сказал Кэлис и сменил тему:
- Мы находимся почти на уровне поверхности, и, я думаю, пора искать выход наружу. Я осмотрю следующий коридор, который нам встретится, а вы на ближайшем "рынке" устраивайтесь на ночевку.
- А что, наверху уже закат? - спросил де Лонгвиль.
- Думаю, солнце уже час как зашло, - сказал сзади Накор.
- Два часа, - уточнил Кэлис.
- Откуда вы знаете? - брякнул Ру.
В тусклом свете факела было видно, как Кэлис улыбнулся.
- Я вернусь до рассвета.
С этими словами он пошел вперед, и колонна усталых людей потащилась за ним до следующей широкой площадки, где они с радостью начали устраиваться на ночлег.
***
В этих пещерах Эрик окончательно потерял чувство времени, и хотя слышал, как Кэлис говорил де Лонгвилю, что они идут два с половиной дня, прошли двадцать миль от холма до подножия гор, и теперь постепенно поднимаются внутри вершины, готов был поклясться, что эти цифры занижены раза в два. Впрочем, он понимал, что это сказывается усталость.
Больше его беспокоило другое: когда Кэлис накануне заявил, что здесь никого нет, что-то в его голосе подсказало Эрику, что капитан о чем-то умалчивает. Несмотря на то что Эрик давно дал себе клятву не искать неприятностей, он не переставал думать, что же могло скрываться за словами капитана.
Единственное, что обнадеживало, были слова Кэлиса о том, что поверхность близко и пора искать выход. Правда, в одном месте он некоторое время колебался, в какой из двух тоннелей свернуть - в тот, который уходил вниз, в недра горы, или в тот, что отклонялся вверх. Эрик чувствовал, что Кэлису хочется выбрать первый, но капитан все же повел людей вверх, и Эрик терялся в догадках, что привлекло Кэлиса в этом первом тоннеле.
Ближе к концу третьего дня солдат, который нес факелы, передал, что они кончаются. Кэлис кивнул в знак того, что все понял, но вслух ничего не сказал - зато Эрик обмер от страха при мысли о том, что они останутся в этих шахтах без света. На время сна факел, естественно, гасили, и в первую ночь, проснувшись в кромешной тьме, Эрик едва удержался, чтобы не завопить во весь голос от ужаса. Он лежал, вслушиваясь в темноту, и внезапно понял, что не ему одному не спится. Кто-то даже всхлипывал приглушенно - вероятно, беднягу терзал такой неописуемый страх, который и представить себе трудно.
***
На пятый день после привала, когда все уже готовы были пуститься в путь, по тоннелю прокатился отдаленный грохот. Казалось, какой-то великан двигает скалы. Кэлис знаком приказал всем сохранять тишину. Де Лонгвиль одними губами прошептал:
- Обвал?
- Возможно, - так же почти неслышно ответил ему капитан. - Но я должен быть уверен. - Он указал вверх и налево. - Если я не ошибся, впереди есть либо отверстие, либо короткий тоннель, ведущий наружу. Держитесь левее и высматривайте любой, самый слабый свет. На повороты, ведущие вниз или вправо, не обращайте внимания. - Он слегка улыбнулся. - К тому времени, когда я вас догоню, вы уже будете наверху, а пока мне надо убедиться, что позади нас никого нет.
- Факел возьмешь? - спросил де Лонгвиль.
- Я могу найти дорогу и без него. Если нас преследуют саауры, свет только выдаст меня, когда я подойду ближе.
Проходя вдоль колонны, Кэлис ободряюще кивал каждому, а иных похлопывал по плечу. Эрик с ужасом смотрел ему вслед, не в силах поверить, чтобы человек в этом лабиринте тьмы добровольно отказался от света. Когда капитан пропал в темноте, де Лонгвиль повел отряд за собой.
***
Слабые звуки шагов отражались от стен тоннеля, факел почти догорел, и де Лонгвиль подумал, что прошло уже много часов, люди устали, и самое время устраиваться на ночлег.
Подав сигнал к остановке, де Лонгвиль прошептал:
- Сколько осталось факелов?
- Еще два, не считая этого, - пришел ответ по цепочке.
Де Лонгвиль тихо выругался.
- Капитану лучше поторопиться, иначе завтра мы окончательно заблудимся в этой темнотище, а дыры наверх пока не видать. Гасите факел, но будьте готовы зажечь его в любую минуту. Отдых в две смены, по четыре часа каждая; потом начнем выбираться из этой забытой богами дыры.
Порядок смен был давным-давно установлен, и Эрик знал, что должен спать в первую. Он улегся, постаравшись устроиться по возможности удобнее, закрыл глаза и погрузился в мысли о приятном. Он думал, как в этом году прошел сбор урожая и хорошо ли уродился виноград. Виноградари неизменно хвастались огромными урожаями, но по их тону всегда можно было сказать, правда это или нет. Чем больше было воодушевление, с которым они расписывали свой урожай, тем меньше им верили, и наоборот: если об урожае говорилось обыденным, почти безразличным тоном, значит, он действительно был выдающимся.
Затем его мысли переключились на юношей и девушек городка. Он вспомнил Гвен и пожалел, что не ходил с ней в сад, когда у него была такая возможность. Он подумал о Розалине, вспомнил ее грудь под разорванным платьем, и это воспоминание было одновременно пленительным и тревожным. Эрик заворочался: ему стало стыдно, что его плоть отзывается на воспоминание о картине насилия. Возможно, подумал он, следует поговорить с Накором. Этот странный человек, казалось, знал все на свете и, быть может, объяснил бы ему эту странность.
Вспоминая о той ночи, Эрик почти не ощутил былого гнева, словно убийство Стефана совершил кто-то другой. Но эта девичья грудь...
Эрик скрипнул зубами и сел, злясь на себя самого, и в этот момент увидел такое, что сразу забыл о воспоминаниях. Свет. Он был слаб и еле заметен - неудивительно, что, пока горел факел, никто не обратил внимания на этот отблеск.
