Кладбище забытых талантов (СИ) - Мельн Игорь

Раздалось сразу два звука: победный рык с примесью карканья и болезненный рев с шипением.

Рапира лежала невдалеке, и Анжела быстро поползла к ней, сбивав колени и локти. Когда она схватила рукоять, гробовщик-гипнотизер ударил ботинком по пальцам. В приступе боли призрачная девушка одернула ладонь и, вспомнив о колдовстве, прикрыла ею глаза. Монстр медленно подбирался к ней, изгибавшись так, чтобы столкнуться взглядом жертвой. Его кинжал покоился в ножнах.

— Убей! — рявкнул гробовщик-воин.

Ноги Юрия сделались ватными и вконец потеряли свое назначение. Его товарищей медленно убивали в тридцати шагах от него, а он трусливо, жалко, беспомощно сжимал кулаки, хрустев костяшками, будто это могло изменить ход сражения. Представить более ужасную и напряженную ситуацию воображение не осмеливалось.

Гробовщик-воин медленно поворачивал пушистую голову в горизонтальное положение, отчего связки котлунга с треском натягивались на шее. Призрачная девушка слышала этот звук, равно как и каждый шаг противника, и беспорядочно шарила рукой по каменному полу. И вдруг ее осенило! Она мельком подглядела расположение рапиры, после чего повернула голову, приложив к глазам ладонь с сжатым в ней зеркальцем.

Колдовство гробовщика-гипнотизера поразило его самого. Несколько мгновений он витал в горестных воспоминаниях. Когда же он очнулся, острие, намеченное в живот, сверкнуло в полумраке синим бликом.

Во время этого движения и на миг после него стальная хватка монстра ослабла. Макушка Хэйрона отрывисто столкнулась с челюстью недруга, а хлесткий удар хвостом повалил его на бок. Котлунг откатился, прижав онемевшую лапу к телу, и вскочил во весь рост.

— Покинуть их? — прошептал он несколько громко, восстановив дыхание. — Я уже покинул вас однажды. И случилось лихо.

Судьба смилостивилась над гробовщиком-гипнотизером: он освободился от ступора быстрее, чем сталь пронзила тело, и перехватил лезвие рапиры между ладоней. Темная плоть закипала от прикосновения к клинку, отростки беспорядочно трепетали от боли, в воздух брызнул более мерзкий запах, чем гнилостный — запах горелой гнили. Анжела напирала, но ее сил было недостаточно, и мышцы тряслись от напряжения.

Боковым зрением монстр заметил приближение двух силуэтов. Слишком быстро последовали грубая подножка и скользкий толчок когтистой лапой, от которых он впился в пол. Удивительно, что не осталось вмятины от того чудовищного по силе столкновения! Однако в воздух поднялось облако пыли, въедавшись в глаза и ноздри, что было губительно…

Кошачьи глаза блестели желтизной сильнее обычного от слез, острый нюх ослабел в забитом пылью носу, горло предательски невовремя избавлялось от частиц — все органы чувств Хэйрона в тот момент покинули его, оставив без защиты.  Поздно котлунг заработал хвостом, как пропеллером, разогнав грязное облако — гробовщик-воин бежал на него и выпорхнул так близко, что еще немая пушистая рука не успела взметнуться ввысь. Противники сблизились…

Тогда, признаюсь, мои глаза уберегли меня от страшного зрелища. Поэтому я не могу достоверно передать эту сцену. Верно, кинжал погрузился в пушистое брюхо во всю длину лезвия. Был слышен только храбрый вздох — ни вскрика, ни стона, ни звука более. Верно, мерзкое отродье тьмы оттолкнуло пораженного ногой. И с какой-то неведомой кошачьей грацией котлунг беззвучно повалился на пол. Верно, монстр медленно подбирался к жертве, жаждав этого мига, готовился прервать линию жизни вторым клинком.

— Вот мы и закончим начатое.

Со стороны дальней стены зала послышался свист. Еще до этого гробовщик-гипнотизер различил треск тетивы и обратился вороном. В полете он ловко принял привычный облик, закрыв собрата, потянулся за кинжалом, но необычайно легкая стрела вонзилась в грудь быстрее. Волшебный материал пробил плоть насквозь.

Ошеломленный исходом, гробовщик-воин отскочил от места действия. И тогда рапира Анжелы засверкала перед ним в стремительном танце, над головой — мимо от слепой ярости — пролетела еще одна стрела, после чего обладательница лука начала атаковать им вплотную… Ему пришлось отступить под призрачным натиском.

Все-таки передо мной предстал вид Хэйрона. И лучше бы этого не случалось! Ни одно воображение не смогло бы создать картины печальнее. Его голова лежала на коленях Юрия… Взгляд был направлен куда-то вверх, в нем даже чувствовалась глупая радость. Кисточки усов и треугольные уши подрагивали от боли на каждом вдохе и выдохе. Из-за темного окраса кровь виднелась слабо, но шерсть на животе заметно мокла, липла, комкалась. Из раны струилось непомерное количество крови, которую призрачный юноша старался сдержать дрожавшими ладонями. Но это не помогало… Ничего не помогало!

Хэйрон погибал в лужице собственной крови. Какая недостойная славному зверю смерть!

Свои предсмертные слова он произнес, устремив взгляд вверх, и, клянусь, каждый звук навсегда отразился в моей памяти.

— Последнее испытание… Они пройдут, они близко к вам, моя госпожа. Я послужил вам верно, я сохранил их жизни, как вы когда-то сохранили мою. Отдаю свою силу вам. Прощайте.

Казалось, вопль отчаяния тряс каменные стены, а ручьи слез топили коридоры лабиринта…

Хэйрон слабо щелкнул вялыми пальцами, заставив распахнутые двери медленно закрываться. Он из последних сил оттолкнул Юрия и прошептал ему, чтоб тот убегал. Услышав скрип камня, призрачные девушки прекратили осаду монстра и побежали к проходу. На бегу Анжела подтянула товарища, поставив его на ноги, а Сидни захватила стрелу, что лежала в кучке праха на месте гробовщика.

Первой проскользнула Сидни и криком оповестила товарищей о преследовании. Балласт Анжелы составлял не только призрачный юноша, но и металлическая рапира, которая по весу не отличалась от истинного оружия. Чтобы не быть раздавленным, Юрию пришлось на последних секундах пролезть боком, после чего дверь глухо затворилась.

Было что-то необычное в коридоре, по которому продвигались призраки: двери, несмотря на два увесистых удара, сдержали натиск, и ни разу за долгое время не показались разветвления. Словно лабиринт решил, что странники испытали достаточно мучений.

Путь преодолевался в молчании, тягостном и нерушимом, от какого даже чудилось потрескивание голубых языков пламени. Казалось, этот холодный тусклый свет еще более нагоняет тоску. Сидни исполняла роль поводыря, шла первой, привычно подскакивав на каждом шагу, плечи ее несколько тряслись в непонятной эмоции, но голову она направляла вечно вдаль, задумавшись. Окруженный призрачными девушками Юрий полуобернулся, заглянув в печальные глаза Анжелы. За минуты схватки она неожиданно обрела единение с духом котлунга, почувствовала дух товарищества, и оттого глаза ее, устремленные вниз, наполнялись влажной грустью.

— Ты долго скрывалась?

Гнев обуревал призрачного юношу: он представлял исход событий, не покинь его подруга. Возможно, возникла бы сложность во время пленения, нужно было бы заманить большее количество «искателей», но Хэйрон бы не погиб. Однако Сидни оставила его одного, вернулась после трагических событий и непривычно молчала.

— Если бы ты раскрылась раньше, мы бы могли спасти его…

— Юра-Юра-Юра… Я пряталась ни секундочкой дольше, чем было нужно. Кто ж виноват, что вы все время бились кучками. Я бы точно-точно промазала. Вот и пришлось дождаться хорошего момента. Тогда он так ровно стоял ко мне спиной, но вот… котик умер.

— Котик? — повысил голос Юрий, отчего недолговечное эхо повторило слово. — У него есть имя. Хэйрон! Так его зовут… звали… Нужно знать, благодаря кому мы спаслись.

— Так-так-так! Я вот совсем-совсем не хочу вешать себе на грудь медальки почета, но, по-моему, это я спасла вас. Юра, пойми, так нужно было! Или вдвоем они бы всех быстро-быстро покромсали, даже мокрого пятнышка бы не оставили. Эх! Эти пакостные монстры те еще заразы! Я убила не того могильщика, представляешь? Смерть котика — хорошо-хорошо, Хэйрона или как там его! — можно считать чуточку напрасной, не совсем прям чтобы, но…