Ознакомительная версия. Доступно 351 страниц из 1755
– Как тебя в миру звать, батюшка? – начал я первым разговор.
– Василием – прогудел священник – А ты кем будешь, муж? Ты уж прости меня старика, видал я в молодости Петра Федоровича. Ликом он был худ, глазом черен, все по-немецки балакал, по-русски с трудом.
– Донской казак Емельян Пугачев – сознался я. Смысла скрываться от священника не было. Во-первых, он и так знает – по всем епархиям было специальное указание "отвращать прихожан от Емельки Пугачева". Во-вторых, мне нужен был понимающий, инициативный союзник. А это возможно только на полном доверии.
– Почто назвался царем? – ничуть не удивился Вениамин.
– За простым казаком народ бы не пошел – пожал плечами я – Понимаю, грех то…
– Отмолю – отмел мой аргумент митрополит – Огромное дело делаешь, знаю, что бог с тобой, Петр Федорович.
Мое царское имя Вениамин произнес твердо, без улыбки.
– Что с пленниками делать будешь? Надо бы милость к ним проявить… Слышал я о жестокостях оренбургских.
– Офицерам предложу служить, а ежели не всхочут – посидят в тюрьме. Вешать не буду – я вздохнул. Решение было тяжелое.
– Всем крестьянам вольная и земля. Торговым людям льгота в податях.
– Надо бы монастырям також землю вернуть – митрополит хлебнул взвару. Вопрос был тонкий. На тех землях живут крестьяне, нужно их перемещать куда-то. И так державу ждет тяжелый, кровавый передел.
– Пока помогу деньгой – решился я – И дам слово тебе, батюшка, прилюдно.
– О чем же? – заинтересовался архиерей.
– Как только займу престол – соберем вселенский собор и вернем церкви патриаршество.
Вениамин перекрестился, поцеловал панагию, что весела у него на груди.
– Знал, знал, что все так и будет! Сон мне светлый, вещий был о сем. Придет на Русь Святую избавитель от тягот наших…
– Но и у меня прошение к тебе будет, батюшка – я допил взвар, отставил прочь – Даже два.
– Говори.
– По-перву, надо бы написать письма другим архиереям православным письма. О том, чтобы поддержали меня. В Питер, да Москву, а також в другие епархии..
– Сделаю – кивнул митрополит – Пообещаю им каждому патриаршество от твоего имени – впереди упряжки побегут, алчные скопидомы…
Да… не любил Вениамин "коллег" по цеху. Оно и понятно, сам священник в опале, резко выступал против церковного стяжательства.
– Второе дело – я поколебался, но продолжил. Когда еще будет такая откровенная беседа – Треба, чтобы батюшки в церквях крестили младенцев в теплом храме и в нагретой воде.
– Отчего же так? – удивился Вениамин.
– Оттого, что остужаются детки и мрут.
– Господь наш крестился в Иордане зимой, вода холодная была – задумался архиерей.
– Он был к тому времени взрослый – возразил я – Тридцать лет. Потом и зимой в Палестине не так студено как у нас.
– То верно – согласился Вениамин – Обдумаю сие. Что за дьявольский шар летал по воздуху над твоими полками?
Да… А вот теперь пойди объясни священнику основы поведения газов и пара в воздушной среде.
* * *
Над дворцом губернатора уже развивался красный флаг с серпом и молотом. У колоннады меня встречало большое количество людей – вся разросшаяся канцелярия с Почиталиным и Немчиновым во главе, оба военачальника – Овчинников с Перфильевым, доктор Бальмонд, пришли также некоторые офицеры из бывших дворян вроде Ефимовского. Кроме того стояла целая толпа казанцев. Некоторые – в роскошных шубах. Были и представители татар – я увидел одну зеленую чалму. Явно человек был в Мекке.
– Созывать народ к присяги то? – поинтересовался Почиталин.
– Бог с тобой, Ваня! В Казани двадцать тысяч душ живет – как всех присягнешь… Составьте в канцелярии списки самых знатных людей и пущай завтра являются к обеду на пир. Там и присягнут.
Я поискал глазами Овчинникова, кивнул ему. Тот махнул рукой и ко мне подвели грузного мужчину лет пятидесяти с красным лицом и лиловым носом.
– Развяжите его – казаки дернули веревки и освободили руки пленнику.
– Что… что теперь со мной будет? – мужчина задрожал, начал озираться.
– Вестимо что, Яков Ларионович – я заметил, как поморщился Ефимовский, брезгливо сплюнул в снег Мясников – Повесим.
– Меня? Губернатора??
– Рейнсдорпка то долго ногами сучил – засмеялся неведом как оказавшийся рядом Салават Юлаев.
Сейчас еще про голову генерала Кара начнет рассказывать.
– Пойдемте в дом, Яков Ларионович. Застудитесь.
Брант был почему-то без верхней одежды, только в расшитом золотом камзоле. Впрочем некоторые части дорого облачения у него успели оторвать – не было одной полы и правого рукава.
На лицах в толпе отразилось разочарования. Да, "кина не будет – электричество закончилось". Народ хочет казней, но Казань – не Оренбург. Публика тут другая, могут и не понять.
На лестнице крыльца меня догнал Перфильев. Полковник наклонился к уху, тихо произнес:
– Ведомо мне стало, что ты, царь-батюшка, Шванвича к князю Волконскому отправил – казак тут же поднял руки в ответ на мой гневный взгляд – Мясников сам подошел совета спросить. Я повелел прострелить одно из красных знамен и дать Шванвичу с собой. Якобы стяг бунтовщиков…
Я еще раз, тебе уже благодарно, посмотрел на Афанасия Петровича. Бесценный кадр!
Вдруг мне в голову пришла хорошая идея. Я шагнул к балюстраде крыльца, потянул за собой казака. Толпа еще не успела разойтись.
– Жалую за ратные подвиги полковника Афанасия Петровича званием генерала – я покопался в кармане, нашел орден Боевого Красного знамени – А також наградой.
Нацепил орден, приобнял. Казаки на площади закричали "Любо", кое-кто даже выстрелил в воздух. Делать было нечего, пришлось награждать и других. Овчинников получил второй Боевик, Почиталин первый. Наградил и Ефимовского с некоторыми офицерами.
– Завтра приходите на пир, будет вам веселье! – крикнул громко я с крыльца. Народ еще больше зашумел.
* * *
Губернаторский дворец на проверку оказался все-таки большим обер-комендантским домом. Залы были маленькие, тесные. Наличествовала портретная галерея, арки в стиле классицизма, каминная комната, несколько спален. В каминах уже горел огонь, а на столе в гостиной было даже накрыто. Стояли бокалы, бутылки с вином, блюда с какими-то яствами… Рядом со столом почтительно застыл улыбающийся Жан. В руках у него был подсвечник с горящими свечами. Я глянул в окно. Уже смеркалось. Желудок напоминающе заурчал.
– Откель все это богатство? – спросил я удивленно моего новый маждорма.
Сзади скрипнул зубами Брант – Мадера из моих подвалов.
– А также все остальное – поклонился Жан – Изволите принять ванну?
– Тут и ванна есть? – я обернулся к бывшему губернатору.
– И французское мыло – обреченно ответил Брант.
Моя свита громко засмеялась.
– А ну тихо там! Подождите нас в гостиной.
Генералы, а также канцелярские служащие зашли, начали рассаживаться.
– Немчинов, а вас я попрошу… остаться – я нашел взглядом моего казначея – Где губернаторская казна?
– Все, что изяли-с у Якова Ларионовича – в подвале, в железном хранилище-с. Вот ключи.
О какой Брант продвинутый. Сейфовая комната у него.
– Пойдемте.
Я забираю ключи, мы спускаемся вниз. Никитин уже успел расставить на лестницах посты из казаков, а лакеи – зажечь везде свечи.
Казна Бранта оказалась еще большей, чем у Рейнсдорпа. Если оренбургский губернатор владел серебром, золотом и бумагами примерно на 200 тысяч, то казанский губернатор оказался в два раза богаче.
В описи, что нашлась в одном из ящиков была указана сумма в 413 тысяч рублей. Это были и личные накопления и государственные средства. Эдак такими темпами я миллионером сделаюсь!
– Что же Яков Ларионович вы такие богатства вывезти не успели? – поинтересовался я у губернатора, разглядывая сундуки с золотом.
– Бибиков запретил – грустно ответил Брант – Дескать, лишние волнения среди черни возбудим.
Ознакомительная версия. Доступно 351 страниц из 1755
