Завгар (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер"

Известие о том, что теперь и я выбираю, к кому пойти, Раиса Захаровна восприняла не совсем однозначно, всё-таки это шло против неписаных правил гарема. Но на моё резонное замечание, что я же и полностью взял на себя страх и ужас всех мужиков — Мирославу Витольдовну, возразить ей было нечем. От одного этого имени все местные парни покрывались холодной испариной и готовы были позволить мне любые вольности.

Недовольным оказался, как всегда, один Лифариус, и глядя на его скривившуюся морду, я понимал, что момент, когда мы с ним закусимся напрямую, всё ближе. Он-то, конечно, был фаворит боярыни и даже, сволочь такая, жил не в гареме, а в отдельных покоях, хоть и в одном с нами крыле здания, и это, что ни говори, был статус, который я тоже хотел получить.

Остальным на наши будущие разборки было почти пофиг. Привыкшие плыть по течению смазливые парни в перерывах между обязательными процедурами и исполнением своих прямых гаремных обязанностей предавались блаженному ничегонеделанию и оставались абсолютно индифферентны ко всему остальному. Один только Джаспер нет-нет да и заряжался от меня инициативой, однако надолго его порыва не хватало.

А ещё я вспомнил свой вчерашний вечерний разговор с мамкой...

— Госпожа Раиса, – остановил я её, когда мы шли обратно в гарем после спортзала, из которого остальные девчонки меня отпускали с большим сожалением.

– Да, Петя?

Весьма впечатлённая увиденным, Раиса Захаровна всю дорогу задумчиво молчала, погружённая в какие-то свои мысли, и сейчас, после моих слов, чуть удивлённо взглянула на меня. А я подошёл к ней ближе, глядя в глаза, и спросил:

— Госпожа, скажите, а вы любите меня?

Она, не ожидавшая подобного вопроса, чуть замешкалась, но затем улыбнулась и потрепала меня ладонью по голове.

– Конечно же люблю, Петя-петушок.

И вот понимаю, что оскорбить меня мамка не пыталась, что это – обращение из известной русской народной сказки, и что в этом мире сего сленгового обозначения гомосексуалистов, возможно, просто не существует, но мне стоило больших усилий удержаться от недовольной гримасы. Но всё-таки справился и, продолжая проникновенно заглядывать ей в глаза, произнёс:

– Просто я вижу, что вы относитесь ко мне иначе, чем к остальным мужчинам.

— Потому что ты другой, – ласково ответила мне Раиса Захаровна. – Ты, может, сам этого не понимаешь, но есть в тебе что-то, что привлекает других женщин. И это не только красивое личико и, уж извини за такую подробность, большое хозяйство в штанах, это скорее твой дух, твой характер, твоё внутреннее “я”.

– Вам это тоже нравится?

– Конечно, – она улыбнулась сильнее, – я же тоже женщина.

– Тогда, возможно, -- я чуть помедлил, но затем решился, – вы согласитесь мне помогать?

– В чём?

– В том, чтобы стать главным в гареме вместо Лифариуса, – прямо ответил я.

– Ох... – вздохнула мамка. – Нет, мысль о том, что ты можешь подвинуть этого зазнайку, у меня, конечно, была, но зачем тебе это нужно самому?

– Когда стану главным, – заторопился я с аргументами, – то вас не забуду и обязательно отблагодарю!

– Я не об этом, – качнула Захаровна головой. – Ты просто не понимаешь, малыш, что это означает. Фаворит боярыни – а таковым можно стать только подарив ей ребёнка, притом сильную магически девочку – это навсегда. Да, подвинуть Лифариуса ты сможешь, но он всё равно останется здесь. Но даже не это главное. Ты тоже навсегда останешься при боярыне, и только в качестве наложника, пусть и личного. Полноправным её мужем тебе не стать никогда.

– А что, разве есть другие варианты? – спросил я.

Похоже, сейчас Захаровна готова была выдать ещё часть полезной для меня информации, и это заставляло меня оставаться предельно внимательным, я буквально впитывал каждое слово, старательно его пережёвывая и распробывая со всех сторон.

– Конечно. Ты же заметил, что в гареме нет никого старше тридцати?

– Да, – в свою очередь кивнул я. – Кроме Лифариуса.

– Кроме него, – подтвердила женщина. – А всё потому, что, достигнув подобного возраста, наложник отдаётся в мужья одной из приближённых боярыни либо имеющей перед нею заслуги, и вот это уже совершенно другой статус. Да, это будет кто-то рангом поменьше, не боярского рода, но и ты будешь не бесправным рабом – уж извини, Петя, за это некрасивое слово, – а настоящим мужем, и жить будешь не в усадьбе, ограниченный в свободе её стенами, а там, – она махнула рукой в сторону предполагаемого заусадебного пространства.

– Хм… – протянул я, обдумывая услышанное. – Но ведь многие из приближённых боярыни живут здесь же, нет?

– Только немужние – ответила Захаровна. – Вместе с мужем боярыня в приданое даёт некоторую сумму на приобретение жилья в городе. Это тоже награда. И ты не думай, Петя, что твоя жена будет относиться к тебе так же, как относятся женщины сейчас. Муж из гарема – это определённый статус. С таким и в обществе не стыдно показаться. А самое главное – ты больше не будешь рабом. Да, тебе придётся слушаться жену, но ты получишь намного большую свободу и право выбирать, куда ходить и чем заниматься.

– Да уж, – неуверенно улыбнулся я.

Нарисованные перспективы выглядели весьма интересно, особенно в свете слов насчёт обратной стороны фаворитства. Но ждать ещё двенадцать лет? Этому телу-то восемнадцать всего. Я не был уверен, что не стану тут, среди вялых сибаритов, таким же безынициативным овощем, как и они. За такой-то срок. Поэтому вариант ждать отпадал. Большая свобода мне нужна была раньше. Да и не смог бы я без дела сидеть столько.

– И всё же, – обдумав перспективы, решил я настоять на своём, – вы мне поможете?

Захаровна долго-долго смотрела мне в глаза, ища следы сомнений и неуверенности, но я оставался твёрд и непреклонен. Потому что мне важно было в первую очередь вырваться из гарема, заполучив отдельное жильё, а не койко-место в общей спальне, а об остальном я буду думать, когда решиться этот вопрос. Так сказать, все по порядку.

– Хорошо, – наконец кивнула она. – В чём тебе нужна помощь?

– Да, в сущности, в одной лишь малости, – хитро прищурился я, довольный, что Захаровна согласилась. – Просто скажите мне, когда у боярыни месячные…

Я выплыл из воспоминаний, на автомате одеваясь. Илана вот-вот должна была прийти за мной.

Что ответила мне Раиса Захаровна на мою просьбу?

Ну, сначала весьма матерно высказалась по поводу того, какой я чересчур подкованный в женской физиологии мальчик, затем уточнила, что я с этими знаниями собираюсь делать. Выяснив, что планирую по ним рассчитать окно, благоприятное для зачатия, посмотрела уже даже с каким-то научным-изыскательским интересом, видимо, я снова сумел её удивить. Но, в конце концов обещала по этому вопросу разузнать. На том мы и разошлись.

– Пётр, тут за тобой пришли! – крикнул через весь зал ещё один гаремыка, и я, огладив в последний раз перед зеркалом темные волосы, твёрдой и уверенной походкой направился к двери.

Ну что могу сказать, Илана, видимо, решила превзойти все мои ожидания, и хоть форму она на что-нибудь более повседневное так и не сменила, но над лицом поработала весьма серьёзно. Я внимательно чуть снизу вверх осмотрел девушку, что была на полголовы меня выше, отмечая подведённые глаза и накрашенные губы, и та вся зарделась.

– Чего? – спросила она, чуть прикусив нижнюю губу.

– Да вот, – ответил я, – думаю, какая ты красивая, – после чего чмокнул её в губы, заставив смутиться сильнее.

А вообще, глядя на реакции окружающих меня дам, я начинал всё больше подозревать, что вот эти все обязательные стоны и сопли с моей стороны не есть нравящаяся женщинам норма, а просто те привыкли, что местные мужики ведут себя именно так. То есть я, возможно, путаю причину и следствие. Не бабы тут такие, а сами мужики. Что ж, вот и будет возможность проверить.

Подхватив девушку под руку, я позволил повести себя и показывать дорогу. Тем более, что мы снова пошли незнакомым путем.

Как оказалось, жилой корпус, где были помещения для постоянного проживания персонала, располагался отдельно, соединённый с основным зданием переходом метров пятнадцати длиной.