Чёрная Тень - де Кастелл Себастьян

— Ну конечно! Месдет! И почему я сама об этом не додумалась? Может, потому что на самом деле додумалась…

— Так почему…

— Жжет, вот почему. Как только я пытаюсь замазать пятна, кожу начинает жечь огнем.

Я кивнул. Замазывать пятна всегда было неприятно, но так скверно мне никогда не было. Хоть Сенейра и носила простую одежду, ее внешний вид и манера речи выдавали то, что она выросла в богатой семье. Возможно, она никогда в жизни не сталкивалась с трудностями. Конечно, как и я до недавнего времени.

— Может, ты просто к ней не привыкла. Попробуй чуть-чуть.

— «Попробуй чуть-чуть»?

— Я видела, что с ней происходит, — сказала Рози, и ее голос звучал спокойно, как теплый ветерок. — На это… тяжело смотреть. Черная Тень словно вскипает всякий раз, как к ней что-то прикладывают, и боль явно нешуточная.

— Спасибо, — сказала Сенейра.

— Хотя, должна признаться, девочка не подарок даже в лучшие времена.

— Может быть, если бы ты не похитила…

— Не спасла, — поправила ее Рози.

— Погоди, — сказал я, поворачиваясь к Сенейре, внезапно испугавшись, что все обстоит совсем не так, как я думал. — Ты сказала, что ты с ней по своей воле.

— Тут все сложно, — ответила она, словно бы немного смягчившись. — Я попала в неприятности, и… — она заколебалась, потом злобно усмехнулась и сказала: — Рози помогла мне из них выпутаться.

Рози нахмурилась.

— Меня зовут иначе. Мое имя — идущая по пути Шипов и…

Сенейра не дала ей договорить.

— Ни один нормальный человек не станет называть себя «идущей по пути» чего-то там, так что или Рози, или скажи мне свое настоящее имя.

Аргоси открыла было рот, чтобы что-то сказать, и снова закрыла. Наконец, она сдалась.

— Пожалуй, Рози не хуже, чем любое другое имя, — она скорчила гримасу в сторону Фериус, явно обвиняя ее в том, что она придумала ей такое прозвище.

— Хе-хе, — хихикнул Рейчис. — Мне нравится эта парочка. С ними весело.

— В общем, — продолжала Сенейра, — за мной гнались эти два чокнутых джен-теп, с которыми вы встретились, и Рози спасла меня. Они продолжали идти за мной, и я понимала, что в одиночку не выживу. Она предложила мне защиту, но теперь она отказывается везти меня туда, куда мне нужно.

— Ребенок сбежал из дома, — объяснила Рози.

— Мне шестнадцать! В шестнадцать лет не сбегают, а едут туда, куда им нужно!

— Ты можешь ехать, куда хочешь, но я еду на север, в твой город. Так что если тебе нужна моя защита, ты тоже едешь туда.

— Погодите, — сказал я Рози, — если Сенейра не хочет ехать домой, почему мы едем именно туда?

Ответила мне Сенейра. Какой бы кредит доверия я ни получил, забеспокоившись, не пленница ли она, он был явно исчерпан.

— Ты совсем тупой? Я не джен-теп, я не изучаю магию, но я каким-то образом подцепила Черную Тень. — Она показала на Рози и Фериус: — Эти две странные личности — аргоси, значит, если в мире происходит что-то необычное, они испытывают жгучее желание изобразить это на картах. Они явно думают, что эти черные линии что-то значат.

— Они действительно что-то значат, — настаивала Рози.

— Может быть, что-то и значат, — возразила Фериус.

Они обменялись взглядами, но я совершенно не понял, что между ними происходит. Я знал об аргоси столь же мало, сколь и обо всем в мире за пределами моего родного дома.

С меня уже было достаточно презрения Сенейры, и я решил сменить тему. Фериус говорит, что хороший способ понравиться людям — сделать так, чтобы они заговорили о себе. Знаю-знаю, мне тоже кажется, что это глупость какая-то. Ведь чтобы у людей сложилось о вас доброе мнение, они должны узнать, что в вас есть хорошего, так? Но иногда Фериус говорит и правильные вещи, поэтому я спросил у Сенейры:

— Если ты не училась на мага, на кого же ты училась?

Она ответила мне далеко не сразу, и когда ответила, я понял ее нерешительность.

— Я буду дипломатом.

Рейчис долго не мог проржаться.

11

ЛИЦО ИЗ ПЕСКА

По мере возможности всю следующую неделю мы старались держаться подальше от всякого жилья. Даже когда мы с Сенейрой прикрывали линии на наших лицах, даже когда ничего плохого не происходило, в нашем присутствии, людям становилось не по себе. Словно они нутром чуяли Черную Тень. Это можно сравнить с прикосновениями холодного ветра, от которого покрываешься гусиной кожей.

Меня это вполне устраивало, потому что в последнее время мне было нелегко общаться с незнакомыми людьми. Единственная проблема была в том, что теперь нам каждую ночь приходилось спать в пустыне, и нам это порядком уже надоело; твердая земля, холодная погода, периодические песчаные бури и ощущение того, что ты оставлен на милость гнусного и злобного мира. А я злился еще и от того, что Сенейра, которую мне нравилось считать избалованной маленькой принцессой, приспособилась к походной жизни куда лучше меня.

— Ты снова пялишься, — проворчала она, лежа в спальном мешке у костра, даже не потрудившись открыть глаза. Как она это делала?

— Извини, — сказал я.

— Эй, Келлен, — протрещал Рейчис, — спроси, а может, она…

— Не начинай.

Присутствие девушки — и особенно то, как неловко я чувствовал себя рядом с ней — стало для белкокота источником бесконечного развлечения. Он предлагал мне непременно поиграть с Сенейрой в брачные игры, утверждая, что их практикуют в развитых странах по всему миру, но я был уверен, что он сам их придумывал. Когда я сказал, что мне нравится девушка, он напомнил, что мои шансы снова увидеть Нифению в своей почти наверняка короткой жизни были практически нулевые.

— Ты сегодня еще зануднее, чем обычно, — процедил белкокот, спрыгнул с моего плеча и удалился в темноту. — Пойду убью какую-нибудь зверушку.

— Это, знаешь ли, называется охотой.

— Не при моих методах.

Я улегся в третий раз за ночь и попытался уснуть. Поерзав с минуту, я понял, что сегодня заснуть мне не судьба. И не только потому, что земля была жесткая, а ночь холодная. В голове постоянно что-то зудело, и я постоянно был на взводе. С тех пор, как маг шелка показал мне ордер-заклинание, я, закрывая глаза, всякий раз гадал, кто же придет за мной в следующий раз.

Еще хуже было то, что из-за Рози и Сенейры я не мог поговорить об этом с Фериус. Когда мы только покинули земли джен-теп, всякий раз, особенно по ночам я начинал нервничать, тогда Фериус вдруг заводила разговор, придумывала какую-нибудь историю или рассказывала о каком-нибудь насекомом или растении, которые — подумать только! — подвернулись ей под руку прямо здесь и прямо сейчас. Но теперь она каждую ночь сидела напротив Рози, они играли в карты и не говорили почти ни слова. Я и от этого дергался.

В конце концов у меня появилась привычка прогуливаться по пустыне всякий раз, как я не мог уснуть. В этих местах песок был по большей части синий, и поэтому мне представлялось, что я иду по прибрежной морской воде. Но мне это нравилось — если уйти достаточно далеко от костра, казалось, что от ветра песок вокруг меня вздымается волнами. Если долго в него всматриваться, начинали угадываться картинки: животные, корабли, лица… они появлялись на несколько мгновений, а потом ветер уносил их прочь, и их сменяли новые. Иногда, при слабом ветре, рисунки подолгу не исчезали, и какое-нибудь лицо почти оживало — у него открывались глаза и слегка шевелились губы.

Чаще всего во время таких прогулок я видел лицо сестры, Шеллы. Иногда, если я смотрел на песок под нужным углом, я представлял себе Шеллу, будто западный ветер прямо из земель джен-теп сложил из миллиона песчинок ее лицо. В глазах глубокая сосредоточенность, выражение, как обычно, нахмуренное — я снова ее разочаровал. Конечно, это мое воображение играло со мной шутки, когда устаешь, в тусклом свете звезд и луны почудится все что угодно. И все равно я не переставал думать, что бы сказала мне сестра, окажись она здесь.