"Фантастика 2025-108". Компиляция. Книги 1-28 (СИ) - Изверин Алексей

Полтев ничего этого не видел. Глубоко запали ему в душу слова генерала про дельце. Почему опасное? Что значит взлететь выше Орловых?

В глубоком раздумье о несправедливости человеческой судьбы Полтев вошёл в ворота своего дома. На дворе как никогда отвратительно нудно пахло помойными ямами, на тёмной лестнице было скользко, перила были покрыты какою-то неприятною слизью. Ефим с отвращением поднимался к себе. Какой это был резкий контраст с тем, что он недавно видел у Панина! Там широкий коридор и нарядная лестница были надушены амброй и ароматным курением. Ещё не смеркалось, как уже были зажжены многосвечные люстры и канделябры с хрустальными подвесками, и стало светло, как днём. Вот что значит уметь схватить фортуну за чуб и проложить себе дорогу!

В каморке Полтева был свет. На кухне, через которую проходил Мирович, кисло пахло просвирным тестом.

– Кто это у меня? – спросил Полтев у хозяйки.

– А тот… Как его, бишь, зовут… – скрипучим голосом ответила женщина – Здоровый такой, мордастый, Полон что-ли?

– Аполлон?

– Ну во, во, он самый. Полон…

В убогой комнате горела свеча, вставленная в бутылку. Старый приятель Полтева по поручик Аполлон Ушаков, дожидался хозяина.

– Друг! – Ушаков обнял Ефима, дыхнув на него перегаром.

Ушаков был старше Полтева. Крепкий малый с простым, круглым, румяным, загорелым лицом, с чёрными бровями, резко очерченными под белым низким париком, он восторженно глядел на Ефима. Так уж повелось с самых первых дней их знакомства. Хилый и слабый фантазёр Полтев покорил себе крепыша Ушакова, и тот проникся благоговейным уважением к товарищу. Что сказал Полтев – то и правда. Ефим писал вирши… Ефим был адъютантом у Панина, беспечно проигрывал своё жалованье, изобретал какие-то системы выигрыша, Полтев смело и резко ругал нынешние порядки и бранил саму Императрицу… Простоватому Ушакову казался он высшей, непонятной натурой.

– Послушай, Ефим… Я знаю, что ты был у Панина. Он меня к себе вызывал, говорит иди к Полтеву расскажи о нашем дельце…

– Каком дельце?

– Вокруг молодого двора есть общество. Тайное…

– Вот оно что!

Полтев сразу сообразил. Панины интригуют за Павла.

– Сложилось общество недавно – Ушаков приоткрыл дверь, выглянул на лестницу. Там никого не было.

– Ты же видишь куда все валится! В тар-тарары. Сам об сем много говаривал. Народец бунтует, Катька – подстилка немецкая – истинному русскому дворянству ход не дает.

– Ну продолжай, друг любезный! – Полтев сразу все понял, уселся на кровать – Ты извини, угостить тебя нечем.

– О, это не беда! Петр Иванович велел тебе передал – Ушаков выложил на стол позвякивающий сверток. Развязал его. На столешницу высыпались золотые империалы.

– Ого! – Ефим покачал головой в удивлении – И сколько же тут?

– Пятьсот рублей!

Для Полтева это было огромная сумма.

– Правда также в том – продолжал Ушаков – Что безвинно страдает великий князь Павел… Слыхал поди, что его с Орловым услали? А ежели под Казанью будет как с Каром или Бибиковым?

Полтев согласно покивал. Все ждал, когда поручик перейдет к делу. Ушаков поколебался, перешл на шепот:

– Внимай, Ефим, внимай!.. Вот придёт моя очередь занять караул в Зимнем дворце… Нынче, когда гвардию услали, ставят всех подряд…

– Говори уже дело.

– Вот! – поручик вытащил из под брошенной на кровать епанчи два пистолета – Англицкие, лучше качества!

– Убить Екатерину? – прямо, влоб спросил Полтев.

Ушаков побледнел, еще раз выглянул наружу. Закрыв плотно дверь, лишь кивнул.

– И почем нынче жизнь императрицы? – поинтересовался Ефим. Его ладони внезапно спотели, дыхание участилось. Вот оно дело всей жизни, которое выкинет его прямо наверх.

– Сто тысяч! – совсем тихим шепотом ответил Ушаков – Титул графа, десять тысяч крепостных душ в имениях под Рязанью.

Перед внутренним взором Полтева пронеслись дыба Тайной экспедиции, висилица…

– Согласен. Половину сразу.

Ушаков облегченно вздохнул, сразу кивнул.

– Через два дня меня с двумя солдатами ставят в караул. Во внутреннем дворе Зимнего. Я тебя через караулку тишком проведу, спрячешься в кустах, за деревьями.

– Кусты облетели все, видно будет – покачал головой Полтев.

– А ты нашей на одежду белого полотнища, да затаись!

– Умно – покивал Ефим – Ты придумал?

– Старший Панин – Ушаков начала одеваться – Говорят, что пугачевские ребелены нынче так прячутся в снегах. Письмо от Бибикова было об сем.

Друзья помолчали, каждый думая с своем.

– В полдень Катька в Петергоф поедет – Ушаков тяжело вздохнул – Как подадут выезд и ты увидишь, что она выходит с парадного крыльца – беги к карете, стреляй в упор. Мы тоже в тебя пальнем. Холостыми.

– Точно вас всего трое будет в карауле? А драгуны?

– Они уже на выезде со двора соединяются с выездом.

– Потом куда бежать?

– Через караулку, на набережную. Там тебя будут ждать желтые сани – Ушаков подошел к двери – Они отвезут тебя в Гатчину – во дворце розыск непотребно будет учинить. Там и дождешься спокойно Великого князя. Он тебя и наградит по-царски как оговорено.

– Деньги вперед! – твердо произнес Полтев.

– К завтрему соберем половину, привезу – кивнул Ушаков – Будь дома. Никуда не ходи – Тайная экспедиция лютует.

Наступило 15-е февраля. Праздник Сретения Господа Иисуса Христа. С утра невыспавшийся Полтев – пришлось ночью долбить мерзлую землю и закапывать ящики с золотом – уже затаился среди кустов парадного двора. В сугробе было холодно, но дым из дворцовых труб стелился по земле и скрывал бывшего поручика.

От холода Полтев спасался фляжкой с водкой. Прикладываться старался редко, чтобы не опьянеть и не провалить дело. Больше вспоминал второй разговор с Ушаковым. Он состоялся в тот день, когда Аполлон привез золото.

Пока трясясь от страха, пересчитывал, язык сам пустился в пляс:

– Под Рязанью поди грибов много – Полтев ловко складывал золотые монеты в столбики – Соберу крестьянок помоложе, и в лес, в осинник поведу. Там подосинники – шляпки, как кирпич, ножка крепенькая, в чёрных волосках…

– Ежели в сметане… Ар-р-ромат, – согласился Ушаков.

– Боровик, – продолжил сам не свой Полтев, – Боровик по лесам поди низкий, широкий, шляпка в морщинках, как во мху или в траве укроется – его и не приметишь… Под сухим-то листом шляпка в морщинках – чистая тебе старинная бронза…

– Магнификат, – по-французски ответил поручик – В Питер на Сенной торг, поди, много рязанского гриба везут.

– Коробами, на лодках… по каналам тоже… Мохом укроют и везут… Из Новгородской округи тоже…

– Екатерина – ляпнув, не подумал, произнес Ушаков – Сказывают, до грибов охоча…

Сам осекся, испуганно посмотрел на Полтева.

– Жалко тебе ее?? – опять влоб, как в прошлый разговор, спросил Ефим.

– Так молвят сынок у нее есть, от Орлова. Граф Бобринский. Двенадцать лет мальчику.

– Выблядку! – выругался Полтев – Наблядовала с любовниками, а ты жалеешь! Лучше народ пожалей. Или мужа ее умученного Петра. Или Павла, покровителя нашего, пожалей.

– А я что, а я ничего – забормотал Ушаков – Ты главное дело сделай… А там Павел с Паниными порешит всех орловских…

Затрубил рожок форейтора, во двор в окружении нескольких всадников заехала большая, с опущенными шторками золоченая карета с византийским орлом на двери. Полтев очнулся, поднялся на колени. Выхватил из-за пояса пистолеты, по одному проверил порох на полке. Сухой!

Всадники, покрутившись, ускакали. Лакеи столпились у дверей, солдаты встали возле кареты. Ефим заметил среди них хмурого Аполлона. Тот смотрел в парк, как бы кивая сам себе.

Наконец, на крыльце показалась Екатерина в сопровождении свиты. Невысокая, полноватая женщина в синем, дорогом платье. Сверху короткая шубка, на голове маленькая золотая корона. Полтев на мгновение залюбовался императрицей, но потом пересилил себя, рывком встал, выбежал на дорогу перед крыльцом. Рядом с Екатериной шел разодетый высокий мужчина. Васильчиков! Нынешний фаворит царицы – сообразил Ефим, подбегая к карете.