Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
– Бог победил, – утомленным голосом сказал Ян Краловец из Градка.
– Так хотел Бог, – добавил он без всякого пафоса. – Отсечен рог Моава и мышца его сокрушена. [304]
– Бог победил! – поднял окровавленный меч Петр Поляк. – Мы победили, Божьи воины! Кичливое немецкое рыцарство лежит в прахе! Кто теперь нас удержит?
– Мы отомстили за Кратцау! – крикнул, вытирая кровь с лица, Матей Салава из Липы. – Бог с нами.
– Бог с нами!
Торжествующий крик тысячи глоток Божьих воинов окончательно, казалось, развеял полумрак и мглу. Пробиваясь сквозь дым пожаров, вставал и светлел день. Dies illucescens.
– Я должен ехать, – повторил Рейневан. Всей силой воли он сжимал зубы, которые почему-то норовили щелкать. – Должен ехать, брат Ян.
– Мы сломали их, – повторил Ян Краловец из Градка. – Отсекли им рог Моава. Ян Зембицкий убит, Свидница и Вроцлав наполовину перебиты. Теперь никто нас не задержит. Мы воспользуемся победой. Силезия практически в наших руках. Ты хочешь мстить? Иди с нами!
– Я должен ехать.
Солнце пробивалось сквозь тучи. День обещал быть холодным. Двадцать седьмое декабря 1428 года. Понедельник после Рождества Господня.
Краловец тяжело вздохнул.
– Ну что ж, коли должен, то должен. Поезжай с Богом!
На голове повешенного сидела ворона. День, хоть холодный, был изумительно солнечным, почти совсем безветренным. Повешенный только слегка покачивался и разворачивался на скрипящей веревке, что, казалось, совершенно не мешало вороне. Вцепившись когтями в остатки волос трупа, птица методично и спокойно выклевывало то, что еще можно было выклевать.
На башнях Зембиц блестели в декабрьском солнце черепицы. По дороге в сторону Гродских ворот тянулась вереница беженцев. Вести о приближающихся гуситах, видимо, распространились быстро.
Рейневан пошлепал взмыленную от пены шею коня. Шесть миль, отделяющих Старый Велислав от Зембиц, он преодолел всего за полтора часа. В результате коня он почти доконал. Последний отрезок пути тот едва шлепал. Да и то с остановками.
Ворона взмыла с головы повешенного, отлетела, каркая, села немного повыше, на горизонтальную балку шубеницы.
– Насколько я понимаю, Рейнмар из Белявы?
Задавший вопрос человек появился неведомо откуда. Словно вырос из-под земли. Он сидел на пегой коняшке. Одет был по-городскому. Лицо было неприметное, а акцент польский.
– Конечно, Рейнмар из Белявы, – ответил он сам себе. – Я поджидаю здесь именно вас, господин.
Рейневан вместо того, чтобы ответить, потянулся к мечу. Человек с неприметным лицом даже не дрогнул.
– Я ожидал, – спокойно сказал он, – без каких-либо злых намерений. Только для того, чтобы передать сообщение. Важное сообщение. Можно говорить? Вы, господин, выслушаете спокойно?
Рейневан не собирался подтверждать. Незнакомец это заметил. Когда он заговорил, голос у него изменился. В нем прозвучали металлические и зловещие нотки.
– В город тебе ехать незачем, Рейнмар из Белявы. Ты ехал быстро, не щадя коня. И все же запоздал.
Рейневан пересилил неожиданно охватившее его отчаяние. Сдержал слабость. Сдержал подскочившее к горлу сердце. Начавшие дрожать руки укрыл за лукой седла. До боли стиснул зубы.
– Девушки, спасать которую ты спешил, в Зембицах уже нет, – сказал незнакомец. – Спокойно! Без глупостей. Терпение, больше терпения. Выслушай меня…
Рейневан и не думал слушать. Выхватил меч и ударил коня шпорой. Конь дернулся, шаркнул копытом, зафыркал, поднял и повернул голову. И не сделал ни шага.
– Больше терпения, – повторил незнакомец. – Не делай глупостей. Твой конь не двинется с места, а ты сам не приблизишься ко мне. Пожалуйста, выслушай меня.
– Говори. Что с Юттой?
– Госпожа Ютта де Апольда цела и невредима. Но покинула Зембицы.
– Отку… – Рейневан глубоко вздохнул – Откуда мне знать, что ты не лжешь?
Незнакомец некрасиво усмехнулся.
– Veritatem dicam, quam nemo audebit prohibere. [305] – Его прекрасная латынь наравне с акцентом выдавала в нем поляка. – Госпожи Ютты уже нет в Зембицах. Мы решили, что в руках князя Яна она не будет в безопасности. И что люди, на попечение которых князь ее оставил, не обеспечат ей телесной неприкосновенности. Поэтому мы решили высвободить госпожу Ютту из зембицкой тюрьмы. Нам повезло, и мы ее высвободили. И приняли, я сказал бы так: sub tutelam. [306]
– Где она сейчас?
– В безопасном месте. Спокойно, юноша, спокойно. Ей ничто не угрожает. У нее волос с головы не упадет. Она, как я сказал, под нашей опекой.
– Это значит под чьей? Под чьей, черт побери?
– Ты поразительно недогадлив.
– Инквизиции?
– Tu dicis, – усмехнулся незнакомец, – Ты сказал.
Рейневан опять пробовал послать коня вперед, но конь снова захрапел и затопал на одном месте,
– Других вы за магию сжигаете, – сплюнул он. – Засранцы лицемерные. Я не спрашиваю, чего вы хотите от меня или какова цель шантажа, догадываюсь, в чем дело. И лояльно предупреждаю: я только что прикончил одного сукина сына шантажиста. И крепко решил приканчивать следующих, всех, которые появятся. Передай это Гжегожу Гейнче. А тебя, посланец, я запомню, будь спокоен. Ты не будешь знать ни дня, ни часа.
– Тише, Рейнмар, спокойно, – скривил губы незнакомец. – Сдерживай себя и контролируй поведение. Поскольку отсутствие контроля может вызвать труднопредвидимые неприятные последствия. Очень неприятные последствия.
– Для Ютты? Понимаю.
– Не понимаешь. Спрячь меч и выслушай меня. Выслушаешь?
– А у меня есть выход? Ведь в противном-то случае будут неприятные последствия. Ютта в ваших руках. В ваших подземельях.
– Ни в каких она не подземельях, – прервал незнакомец. – Никто ее не обидит, пальцем не тронет, ничем не унизит и не обесчестит. Ютта де Апольда под нашей охраной. Да, она изолирована… Впрочем, с ведома и согласия матери, госпожи Агнес Апольда из Шёнау. Госпожа Ютта находится в безопасном месте. Удалена и изолирована от опасностей этого мира. От определенных идей, которые некогда привели на костер Майфреду да Пировано. И от тебя. Особенно от тебя. И пока что девица Ютта останется удаленной и изолированной.
– Пока что?
– До времени.
– До какого времени? Когда вы ее освободите?
– Когда придет время. И при некоторых условиях.
– Да говори же, – рявкнул Рейневан, все еще впустую пытаясь сдвинуть коня. – К делу! Я слушаю! Что за условия? Кого я должен предать на сей раз? Кого послать на смерть? А когда сделаю то, что вы хотите, вы отдадите мне Ютту, да? А может, еще и тридцать сребреников добавите?
– Терпение! – поднял руку незнакомец. – Не нервничай, не спеши. Я сказал тебе то, что имел сказать. Теперь возвращайся к своим. К сиротам, которые, по слухам, идут маршем на север и вот-вот будут здесь. Преподобный Гейнче передает тебе для размышления слова пророка Осии: пути Господни прямы, по ним идут праведные, но спотыкаются грешники. Пришло время не спотыкаться, Рейневан из Белявы. Пора вернуться на прямую дорогу. Мы попытаемся помочь тебе.
– В этом я не сомневаюсь.
– Жди сообщений. Мы найдем тебя.
– Так уж уверены, что найдете?
– Найдем, – усмехнулся посланец инквизиции. – Запросто. Ведь ты же как душица. Появляешься часто. Во всех блюдах. Меня зовут Лукаш Божичко.
– Запомню.
Лукаш Божичко засмеялся. Во всяком случае, как казалось, не обратив никакого внимания на звучащую в голосе Рейневана угрозу. Откинув плащ на плечо, развернул пегую лошаденку. Дал ей шпоры. И рысью уехал в сторону Гродских ворот, к которым направлялось все больше и больше беженцев.
Рейневан долго смотрел ему вслед. Он умирал от усталости и недосыпа. Но знал: сейчас не время ни для отдыха, ни для сна. Натянул поводья, повернул в сторону Франкенштейна. Конь храпел. Дорога была забита людьми. Вести об идущих с рейдом сиротах расходились со скоростью молнии. Силезию снова охватила паника.
