Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна

Рядом в воде раздался плеск, и оттуда высунулся Рэйварго. Веглао даже вздрогнула от неожиданности: он подплыл так тихо, что она даже не подозревала, что он здесь.

— Накупалась, русалочка? — тихо спросил он. — Подвинься немного, а то я тебя обрызгаю.

Веглао села, опустив ноги в воду. Рэйварго подтянулся на руках и выбрался на плиту. Мокрая рубашка облепила его тело, обрисовав каждую мышцу. С волос стекали ручейки воды. Пройдя мимо Веглао, он не без труда стянул мокрую рубашку через голову и выжал её, а потом снова быстро надел.

— Какая тёплая ночь, — проговорил он, глядя на небо. — В пустыне ночами холодно.

— Ты ещё пойдёшь купаться? — спросила Веглао.

— Нет, — помотал головой Рэйварго. — Отвернись, пожалуйста.

Веглао отвернулась и стала смотреть на реку. Октай всё ещё плавал, и, глядя на него, Веглао вдруг почувствовала, как всё внутри неё сжалось — она вспомнила, как давным-давно они ходили сюда вдвоём, и как он после этого заболел. Должно быть, боль и страх этих воспоминаний отразились у неё на лице, потому что опустившийся рядом на колени Рэйварго встревоженно спросил:

— Что с тобой?

— Ничего, — еле слышно бросила она, глядя на свои исполосованные белёсыми шрамами колени. Рэйварго обхватил её за плечи тяжёлой мускулистой рукой, и она молча прислонилась к нему.

— Не думай о прошлом, — прошептал он ей на ухо. — Его всё равно не изменить.

Веглао сжала кулаки.

— Я хочу завтра сходить кое-куда, — молвила она. — Одна. Не волнуйся, ничего такого, мне просто… мне нужно навестить Ригтирна.

— Я понимаю, — ответил Рэйварго. — Можешь делать, что хочешь. В конце концов, сейчас у школьников каникулы. Пусть и у вас двоих они будут хотя бы день.

Веглао повернулась к нему. Рэйварго смотрел на реку, и глаза у него были грустными. Она вдруг подумала, что он вовсе не так отвратителен, каким сам себя считает. Под его левым ухом, там, где мочка соединяется с шеей, была маленькая тёмная родинка. Интересно, ему будет щекотно, если она дотронется до этой родинки?..

— Что такое? — с улыбкой спросил он, оборачиваясь. Губы у него всё ещё были фиолетовыми и, наверное, мокрыми. Веглао тоже улыбнулась и, покачав головой, отвернулась.

— Давай вылезай, — сказала она Октаю, который подплывал к ним, фыркая и жмурясь от удовольствия.

— Ох и красота! — блаженно протянул юноша, вылезая на плиту. — Вы чего тут делаете? Секретничаете?

— А то как же, — Веглао поднялась на ноги и подошла к своему мешку. — Не подглядывать! Я переодеваюсь.

— Хорошо, — Октай закатил глаза и отвернулся.

Не оборачиваясь, он сказал:

— Нам не пробраться в архив так просто.

Именно за этим они и приехали в Станситри — пробраться в городской архив и просмотреть протоколы допросов Кривого Когтя, написанные девятнадцать лет назад. Только так можно было узнать, был ли он оборотнем от рождения или его кто-то укусил.

— Некоторые документы могут храниться не в архиве, — ответила Веглао, застёгивая рубашку.

— О чём это ты? — хором спросили юноши, оборачиваясь к ней. Веглао выправила длинные волосы из-под воротника:

— Лантадик Нерел был главным среди тех, кто поймал Кривого Когтя. Наверняка у него сохранились какие-то записи. Может, он вёл дневник.

— Но наверняка мы не знаем, — Рэйварго развёл руками. — И потом, Нерел погиб четыре года назад. Думаю, если такие записи и были, их уже упрятали туда же, куда и дело Кривого Когтя — в городской архив.

— И всё-таки нам надо наведаться к нему в дом, — решительно сказала Веглао.

— Сейчас? — хором воскликнули её друзья. Девушка приподняла брови:

— А почему нет? Ночью пробраться в чужой дом легче, чем днём.

— Это кража со взломом, — прошептал Рэйварго ей на ухо, когда час спустя они стояли в начале улицы, ведущей к дому Нерелов. — Статья сто тридцать восемь, пункт первый. Три года, если повезёт.

— А если не повезёт — ликантрозорий, — добавил Октай.

Они приблизились к небольшому двухэтажному дому, стоявшему совсем рядом с тем местом, где от улицы уходил направо маленький переулок. Ставни окон были открыты. С правой стороны от двери висела небольшая табличка, на которой было что-то написано.

Друзья подошли поближе и прочитали:

В этом доме в 1992–2003 годах жил Егерь Нерел,

Почётный гражданин города Станситри, спасший его жителей от оборотней в 1988 году.

Этот дом был оставлен неприкосновенным в память великому жителю нашего города, трагически погибшему в августе 2003 года.

— Я пойду в дом, — тихо сказала Веглао, — а вы стойте на страже.

— Нет уж, — встрепенулся Октай. — Я с тобой!

— Возвращайтесь поскорее, — сказал Рэйварго, и по его голосу было ясно: вся эта затея ему не нравится, и он не верит в её удачный исход.

Дверь дома была не заперта, словно Лантадик ушёл совсем ненадолго. Здесь было темно, и только отсветы от бледного света фонарей лежали на столе и на полу. В полумраке толстый слой пыли не так бросался в глаза, и казалось, что дом всё ещё жилой. Веглао даже почудилось, что она слышит доносящееся из-за стены ровное дыхание спящего человека.

Пройдя немного внутрь, Октай подошёл к ведущей наверх лестнице. Обернувшись, он поманил Веглао ладонью. Вместе они поднялись на второй этаж и оказались в коридоре, из которого вела лишь одна дверь, немного приоткрытая, как будто приглашающая зайти.

Веглао молча вошла в комнату, и Октай последовал за ней. Едва оказавшись здесь, девушка поняла, что находится в комнате Тальнара. Почему-то её охватило глубокое волнение. Она повернулась к Октаю и шёпотом сказала ему:

— Я пороюсь здесь, а ты иди вниз.

— Ладно, — прошептал Октай и пошёл вниз. Оставшись одна, Веглао медленно осмотрелась. Она толком не понимала, почему, но ей казалось, что эту комнату она должна осмотреть одна, без Октая.

Конечно, здесь всё было в пыли, но несколько лет назад, наверное, здесь было очень уютно. Обстановка комнаты была небогатой — кровать, комод, заваленный книгами, и палас на полу, вот и всё. Оглядываясь по сторонам, Веглао чувствовала, как в ней, словно диковинный прекрасный цветок, разрастается нежность и сострадание. Злость и обида на Тальнара растворились мгновенно и не оставили следа. Ведь она во всём виновата почти в той же мере, что и он.

Что-то бросилось Веглао в глаза. Она пересекла комнату и посмотрела на групповую фотографию, висевшую в рамке на стене. Это был первый и последний танцевальный класс Тальнара. Она вспомнила: эту фотографию сняли весной того года, когда и она, и он стали оборотнями. Тальнар в центре. Прекрасный, светловолосый и стройный, возвышающийся над учениками и ученицами, как принц. А в уголке, почти не видная за другими девочками, она — маленькая, нескладная, лица почти не видно из-за растрёпанных волос. Как же она любила его, как старалась на его уроках, и какое счастье охватывало её в ответ на его сдержанную похвалу. Как же давно это было.

Сбросив с себя воспоминания, она занялась поисками документов. Маловероятно, чтобы они хранились в комнате Тальнара, но проверить стоит. Она перерыла все книги, не всегда удерживаясь от искушения, пролистать какую-нибудь — некоторые Тальнар явно читал часто, они были потрёпанные и с торчащими из обложек нитками (Рэйварго бы пришёл в ярость). Потом немного поискала в комоде, с каждой секундой чувствуя себя всё паршивее. Наконец, признав поражение, двинулась к выходу. Ей было неприятно, что она рылась в вещах Тальнара. Она как будто таким образом надругалась над ним.

Октай был в гостиной. Услышав шаги девушки, он обернулся и шёпотом спросил:

— Нашла что-нибудь?

Веглао помотала головой.

— Пошли отсюда, — шёпотом сказала она и направилась к окну.

Рэйварго всё так же ждал их на улице. Увидев друзей, он вопросительно приподнял брови. Те в ответ хором помотали головами. Рэйварго понимающе кивнул. Так же молча они пошли обратно к реке. К этому времени небо уже начало светлеть, и когда ребята выходили из города к Хлебному мосту, за которым темнел лес, за их спинами уже пропели первые петухи.