Любовь против (не)любви (СИ) - Кальк Салма

Вот так, Катя. И снова ты идёшь замуж в большую семью.

— А что скажет о вере Кэт твоя католическая родня? — продолжал хмуриться Джон.

— Ничего, — усмехнулся Жиль. — Вот правда, для них это не главное. Главное, что она маг, и что я её люблю, и не хочу никого другого. И что она согласилась выйти за меня — сама. Несмотря ни на что. А крёстный придумает, как уладить формальности.

А дальше Джон говорил, что даст Катерине с собой денег, и пусть она даже и не думает отказываться, и что с ней отправятся Грейс и Джорджи, и если ей нужен кто-то ещё — то пусть только скажет. А за Торнхиллом они присмотрят.

— Кэт, — вдруг несмело сказал Джейми, — а можно, я пригляжу за Торнхиллом? Ну, вдруг снова кто полезет, как дороги просохнут?

Катерина изумилась до крайности. Джейми? Смотреть за Торнхиллом?

— Ты не бойся, я не буду там твоих трогать, нужны они мне. Но если воевать придётся — то Филу одному не справиться.

Конечно, Филу с подмогой будет лучше, но… слишком уж это неожиданно.

— Только ты с новым Сэнд-Роком не заедайся, хорошо? Я не для того с ним замирилась, чтобы кто-нибудь без меня снова рассорился, — сказала она.

— Новый — это который прошлой зимой у тебя в подвале сидел? — усмехнулся Джейми. — Хорошо, не буду.

А дальше Джон предложил расходиться — потому что день был тяжёлый, а наутро снова к её величеству, и хорошо бы к вечеру ему выехать домой.

— Джон, я могу попросить у Жанно кристалл портала, и переправить вас всех в Телфорд-Касл мгновенно, — сказал Жиль. — Это намного лучше, чем тенями, как я тащил Рональда и его людей после Рождества. Быстро и безболезненно.

— И я не буду отказываться, — согласился Джон. — Благодарю тебя.

— Вот и отлично. А я, в свою очередь, прошу разрешения проводить Катрин до её покоев и поговорить с ней.

— Конечно, — улыбнулся Джон.

Уж наверное, он понял, что успели же они когда-то сговориться!

Грейс уже услышала потрясающую новость об отъезде, и причитала — как же они там, неизвестно где.

— Вам-то, милорд маг, хорошо, вы там от самого рождения, а мы-то с миледи и не знаем ничего!

— Ну так узнаете, — подмигивал ей Жиль. — Моя кухарка Марта — добрейшая женщина, и все прочие, кто там есть — тоже. А моя семья будет только рада увеличению, вот увидите.

— Грейс, её величество всё равно не оставила мне особого выбора. Так что… все живы, и очень хорошо, — выдохнула Катерина, садясь на лавку.

Сил не было. Ни на что. Но кого это сейчас волнует?

— Грейс, мне нужно поговорить с миледи. Ты позволишь? — улыбнулся ей Жиль.

Она спохватилась, поклонилась и вышла.

А Жиль сел рядом, обхватил Катерину, стащил с её головы драгоценный чепец, потёрся носом о её макушку.

— Спасибо тебе, моя рыжехвостая Кати.

— Это тебе спасибо, — прошептала она. — Я не знаю, что бы было, если б я выбралась из той комнаты в дом. И что сказала бы страже на входе. А так… никто ничего не знает. Кроме тех, кто там был, магов и королевы.

— Да, кроме тех, кто там был, верно, — кивнул он. — Жанно болтать не станет, он не таков.

— Об этом тебе виднее, — согласилась она. — А почему он так странно дёрнулся, когда оказалось, что у Рональда была дочь от какой-то девушки, и обе они умерли? Я думала, он проломит твою защиту и убьёт Рональда голыми руками.

Жиль грустно усмехнулся.

— Да потому, что его дочь появилась в его жизни ровно при таких же обстоятельствах. Какая-то совсем мимолётная история, но дева забеременела и родила, и умерла в родах. А ребёнок остался. Родные хотели избавиться от девочки, но сестра умершей принесла её к нам домой. В смысле — в дом Саважей. А там дело взяла в свои руки госпожа Лика, матушка Жанно. Она, конечно, его чуть не прибила на месте, как узнала, что стала бабушкой таким вот образом, но — оказалась лучшей бабушкой на свете. И Теодоре сейчас уже три года.

— А… сколько лет бабушке? — Саваж ведь совсем молод!

— Госпоже Лике? — Жиль задумался. — Честно — не знаю. Много. Сорок с чем-то, наверное.

Ох, здесь сорок — это много. Надо помнить.

— Но она маг, а маги живут дольше простецов, и поэтому какая разница, сколько кому лет? — он улыбнулся, а потом взял её руки в свои. — А я буду очень рад, если ты расскажешь — кого я, всё же, беру в жёны.

Она ждала этого вопроса — и боялась.

— Кэт Телфорд умерла, упав со скалы.

— Я это сегодня понял. Иначе мы не увидели бы её там.

— И я тоже умерла. И почему-то осталась дома, вроде леди Маргарет, разве что не пыталась никого увести. Меня нашла госпожа Мэгвин, это матушка госпожи Бранвен, та самая, что была замужем за предком Телфордов, и привела в это тело. И я в нём живу вторую жизнь, уже более года, — Катерина не смотрела на него, она смотрела на свои обтянутые многими слоями ткани колени.

— И… почему ты умерла? — он всё ещё смотрел по-доброму.

Что ж, это придётся сказать. Иначе не честно.

— От старости и болезней, — прошептала она. — Я только выгляжу молодой, а на самом деле — совсем не такая. Старая, вредная, злобная. Как леди Маргарет, только старше. Я тоже не любила никого из тех, кого выбирали мои дети. И мне казалось, что они не так живут, не так всё делают, и внуков воспитывают тоже не так. Наверное, и душа-то моя дома болтаться осталась исключительно из вредности — как это, я больше не смогу указывать детям, как им жить. Наверное, мне потому и досталось тело Кэт — чтобы побольней получить. Чтобы ещё раз увидеть, как оно бывает. И что в любых обстоятельствах нужно оставаться человеком. Как Джон. И как ты.

Слёзы появились где-то на середине её речи и беззвучно капали на платье.

Жиль подхватил её, усадил на колени и обнял.

— Вот оно как, рыжехвостая, — он гладил её по голове, по спине, по плечам.

— Да. И если ты не захочешь брать меня в жёны — так скажи, ладно? Я пойму.

— Отчего это не захочу-то? Что изменилось? Госпоже Бранвен тоже уже сколько лет, и что? Я полюбил тебя именно такой, какая ты есть. По рассказам, настоящая Кэт Торнхилл была девицей красивой, но слабой и безмолвной, такие меня не привлекают. А в тебе есть сила, и это очень хорошо. Ты всё делаешь с силой — и делами дома занимаешься, и врагов побеждаешь. И если кто-то там, свыше, решил дать тебе ещё один шанс — то кто я такой, чтоб спорить?

— Наверное, потому и твоя сила меня признаёт — я ведь дважды мертва, леди Маргарет говорила правду.

— Так это же восхитительно, что признаёт, — ответил он. — А как тебя звали там, дома? Ты помнишь?

— Конечно. Так же и звали, Катериной. И я всё помню.

— Невероятно, — он вновь принялся чесать нос о её макушку. — Только ты слишком хорошо обо мне думаешь — это я про остаться человеком. Джон — да, он и есть человек. А я — не вполне. Я маг-некромант. И если обижать моих любимых, то моя сила выходит из берегов.

Момент страшной кончины Рональда возник перед глазами, совершенно непрошенный.

— Но не всегда же так, — пробормотала она.

— Нет, не всегда, — согласился он. — Но обычно хватает одного знакомства. Понимаешь, не зря мой дед Ансельм де Риньи прожил всю жизнь один, и только последние годы — с моим отцом. Не зря моего отца выгнали из дома в двенадцать лет. Не зря мой прадед, маршал Шамбор, дед моей матери, мог являться ко двору только по приглашению, несмотря на все его победы. А мою мать вынудили поклясться, что её первый муж, герцог де Линь, до свадьбы не узнает о том, что она — некромант. Поэтому, Кати, я пойму, если ты передумаешь, — грустно завершил он.

— Ох, так мы — два сапога пара. Оба не пойми кто, — грустно усмехнулась она.

— И это значит? — он внимательно глянул на неё.

— Это значит, что я не отступлюсь от своих слов. Я обещала, и я сделаю. Не только потому, что я обещала королеве, и ты спас меня, но — ещё и потому, что ты самый лучший. Хоть и страшный иногда. Но я тоже страшная, поверь.

— Не верю, Кати, — рассмеялся он, радостно стряхнув с себя все свои тягостные раздумья. — Это так хорошо — слышать от тебя, что я лучший. А ты — самая добрая, самая мудрая и самая красивая. Мы ли не договоримся?