Гвардия Хаоса (СИ) - Акисс Ардо вин

— Милосердие к проигравшему? — удивился Кристоф, морщась от боли в обожженной груди. — Это вы зря.

— Я жандарм, синьор. Настоящий жандарм никогда не убьет человека. Приговор выносит суд, а смертельный приговор приводит к исполнению палач. Вы больше не моя забота.

Просперо поспешил направиться к люку, ведущему вниз, но на полпути в его сознании забил тревогу Забытый Бог:

«Обернись!»

Просперо мгновенно развернулся, вскидывая бластер, и увидел, как в воздухе рядом Кристофом разворачивается пространственная дыра магического портала, и из нее выходит высокий бледный человек в черном. Мистический ветер развевал длинные черные волосы, выразительные темные глаза смотрели прямо на инспектора — без угрозы, но с такой уверенностью, что бластер как средство устрашения сразу потерял свою актуальность.

«Он последователь Наму-Ар-Зонкона, и он Великий Святой, — с некоторым благоговением пророкотал Тхон-Кгар. — Не сражайся с ним».

«Что это значит?» — с удивлением спросил Просперо.

«Зонкон выковал Врата Железа и Бронзы, отрезавших Неназываемых от Сердца Мира. А Великий Святой — человек, чье призвание — защита этого мира от зла».

Человек в черном изучил внимательно окружающее пространство, зацепившись взглядом за поверженного Сольряйна, Просперо с бластером и свежую дыру от выстрела. И как раз в эту минуту на крышу поднялась взъерошенная Виктория. Она застыла на месте, обнаружим новое действующее лицо, и ее глаза расширились в немом изумлении. И ужасе.

— Синьора! — воскликнул Просперо и отступил к девушке.

— Это Раббен Тоттенгрибер, — прошептала она. — Один из Гвардейцев Хаоса.

— На чьей он стороне? — спросил инспектор, пытаясь связать новую информацию со словами Забытого.

— Он враг. Соратник Императора Дакиэрро.

Раббен склонился на поверженным Сольряйном, простер над ним правую руку и из нее полился яркий белый свет. Рана на груди Кристофа мгновенно затянулась, и он, немало удивленный, осторожно поднялся на ноги.

— Спасибо, мистер Тоттенгрибер. Я не знал, что вы так можете.

— Никто не знал, — раздался над головой Просперо голос Кенсэя. Никто не заметил когда он появился, заняв господствующую позицию на вершине одной из железных труб. Его мечи были обнажены и разведены в стороны. На лице застыло выражение глубоко изумления.

— Когда обучился новому фокусу, Раббен? — спросил Кенсэй, спрыгивая вниз и оказываясь между соратником Сигурда и Просперо с Викторией.

— Близится час пробуждения, — тихо ответил бывший Гвардеец. — а я устал бездействовать. Кристоф, где твои товарищи?

— Хастур и Антарес отправились за пацаном, а Карина сражалась с мисс Лэйт, — ответил Сольряйн, вытянувшись по струнке.

Раббен обратил свой взгляд на Викторию.

— Она внизу, — ответила девушка и зачем-то добавила:

— Живая.

— Хорошо, — ответил Тоттенгрибер. — Смертей уже было достаточно. Кристоф, собери товарищей. Ваша миссия завершена. Я помогу Сигурду и мы все вместе вернемся домой.

— Император здесь? — со сдержанным трепетом спросил Кристоф, но Раббен уже исчез в кольце нового портала. Оставив Сольряйна одного в компании враждебно настроенной троицы героев.

— Мистер Тоттенгрибер страдает эпизодами задумчивой рассеянности, — произнес Кристоф с вымученной улыбкой, прерывая затянувшуюся немую сцену. — Или решил, что я просто так возьму и пройду мимо вас без тяжелый последствий для организма.

— У него такое бывает, — кивнул Кенсэй, соглашаясь. — Видимо, следствие абсолютного бессмертия. Помню случай, когда сто тридцать лет назад он просто взял и спокойно ушел с поля боя, когда меня и Дженази прижали огнем корабельной артиллерии. Мы-то справились, но осадок остался.

— Он был уверен, что с вами ничего не случится, — ответил Кристоф с жалостью к себе. — У меня другая ситуация.

— Да, и разница очевидная. Тебя убить быстро или безболезненно?

— Или мы не будем тратить время и найдем Ранмаро с Юрикой? — воскликнула Виктория. — Они в опасности!

— Ладно, парень, сегодня твой день, — соглашаясь с девушкой, Кенсэй создал новый портал и указал на него спутникам. — И подумай над тем, стоит ли связываться с бывшими Гвардейцами Хаоса. Миллионы людей погибли, совершив такую же ошибку.

— В этом мире человек каждым своим шагом переходит дорогу кому-то из вас, — ответил Кристоф, но его уже не услышали. — Постоять бы в сторонке, но где она, эта обочина, по которой вы никогда не проедете?

***

Юрика сидела на белом песке и с тихой безмятежностью смотрела на зеленые морские волны. Рядом с ней стоял Кенсэй, чуть дальше Ранмаро оживленно пересказывал Просперо и Викторию события почти часовой давности — встречу с Руру, нападение агентов «Рассвета» и его поединок с Антаресом. Кенсэй подобрал его последним, уже после того, как они прибыли на место столкновения Дженази и Сигурда.

Девушка с улыбкой подумала о Хастуре. Бронированный здоровяк поблагодарил Дженази за исцеление и скрылся в неизвестном направлении, склонившись перед ней на прощание в почтительном поклоне. Должно быть, сейчас он занят поиском других агентов, которые с треском провалили миссию по захвату Лэйт.

Удивительное дело: враг разгромлен и помилован, но тревоги по поводу их возможного ответного удара нет. Было только ощущение триумфа. И силы. Юрика узнала, что способна постоять за себя, и даже сам император Дакиэрро признал ее способности.

«Кандидатка в Гвардейцы Хаоса, — с улыбкой подумала она про себя. — Звучит круто. Даже зловеще».

— Деда, а как вы выбирали, кто может быть Гвардейцем, а кто нет? — спросила она у Кенсэя, не поворачивая головы.

— Этот человек должен был обладать способностью победить одного из нас, — ответил Акаяма. — В идеале — убить. А в кризисные времена, когда таких людей не находилось, а ряды Гвардии — ощутимо прорежены, выбирали самых сильных из списка уникумов, которых мы называли кандидатами. Их всегда было много, а однажды, когда Дженази был временно нетрудоспособен, мы даже устроили между ними турнир, чтобы определить сильнейшего. Занятное было зрелище, вот только победитель возомнил о себе невесть что и попытался убить Дженази, боясь, что тот рано или поздно придет в себя и и новичка лишат всех привилегий.

— Что с ним случилось? — с интересом спросила Юрика.

— Ришари, — мрачно ответил Кенсэй.

— Ясно, — вздохнула девушка и посмотрела в сторону дяди. Дженази стоял особняком, позволяя накатывающим на песок волнам обмывать его босые ступни. Обувь, как и рубашку с плащом, он оставил на сухой полосе пляжа, а штанины брюк закатил почти до колен. Юрика поймала себя на том, что любуется четкой и выразительной мускулатурой его спины. И заметила, что на открытых участках тела нет ни единого шрама.

Дженази дышал полной грудью. И, казалось, слушал весь мир.

— Как победить Гвардейца такой как я? — спросила Юрика, не задумываясь над смыслом своего вопроса. Он вырвался сам собой.

Кенсэй помедлил с ответом, решая, по-видимому, стоит или нет раскрывать такой секрет.

— Ты должна стать одним целым с миром вокруг себя. Летящий камень не может ранить бросившую его руку, волна не может схватить ветер, тень не может ополчиться против отбросившего ее предмета.

— Но ведь они не сражаются друг с другом, — возразила его внучка.

— Вот именно. Первое повинуется второму.

— Камень может и ответкой прилететь… Я уже не спрашиваю, как именно можно поднять и бросить Гвардейца. Метафоры — это не мое. Может быть, ты имеешь виду заставить противника совершить выгодное тебе действие?

— Почти, — уклончиво ответил Кенсэй. — Ты сможешь лучше понять, что я имею ввиду, если начнешь изучать путь меча. Держи, — он снял один из своих с пояса.

Юрика с восторгом вскочила на ноги и схватила предложенный меч. Ощутила его приятную тяжесть и попыталась извлечь клинок из ножен. Он не выдвинулся ни на миллиметр.

— Обычно его вытаскивают лезвием вверх. Нужно надавить большим пальцем на гарду и тащить под углом. Смотри, не пореж…