Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён
– Тебя это напрягает? – со смехом безошибочно попадает «в болевую точку» Алтынай.
– Умом понимаю, что тут всё иначе, – киваю в ответ. – Но привычка – вторая натура. На уровне чувств и эмоций да, напрягает.
– Тут всё несколько иначе, чем в том обществе, к которому привык ты, – поясняет Алтынай, вытягиваясь на огромном накрытом тюфяками квадратном помосте, примерно три на четыре размерами. – Никто никуда не торопится.
– Помню…
– Перед тем, как задуматься о ведении с кем‑то серьёзных дел, с ним следует познакомиться. – продолжает «просвещать» меня Алтынай. – Мой отец вообще говорил: «Если душа не лежит к человеку, дел с ним лучше не начинать. Всё равно ничего не получится».
– Я бы поспорил, – пожимаю плечами.
– Ну ты и не такой, как мы, – ответно двигает плечами Алтынай. – В общем, чтоб не говорить много… Отец с Султаном точно так же разговаривали о мелочах примерно неделю вечерами. Перед тем, как начали обсуждать условия нашего перемещения сюда.
– А ты откуда знаешь? – удивляюсь. – Там к беседе допускали и женщин? Особенно маленьких девочек?
– У нас в Степи женщины могут сидеть за столом вместе с мужчинами, – ещё раз пожимает плечами Алтынай. – Султан, видимо, учёл наши обычаи. Просто наш стол, хоть и находился рядом, но стоял отдельно.
– В общем, что ты об этом всём думаешь? – задаю лобовой вопрос, чтоб сверить свои ощущения с её пониманием.
– Они хотят дружить. Открыто делать это боятся. – Имеет в виду сегодняшних визитёров Алтынай. – Текущую власть не любят. На резкие слова или поступки, в отличие от нас, не способны, потому что не воины. – Дисциплинированно завершает она, тоже борясь с зевотой. – Если коротко, они пришли за надеждой. В первый раз, как водится, ограничились только поверхностным знакомством с ней. Со своей надеждой, в смысле. Близко подходить к ней побоялись, если ты понимаешь, о чём я, – смеётся своим собственным словам Алтынай.
– Ничего себе, ребёнок, – бормочу, хлопая в ладоши три раза. – Я бы такие слова быстро не подобрал. Но в целом согласен. Другое дело, насколько это всё нужно нам.
– Представь, что у тебя табун жеребцов. В твоей местности, где ты кочуешь, подходящих им для спаривания кобыл нет. Ты договариваешься с хозяевами подходящего табуна, где такие кобылы есть, но туда далеко добираться. Вот нет ничего плохого, раз уж ты оказался по таким делам в той местности, договориться со всеми остальными хозяевами подходящих кобыл в тех местах, просто чтоб был запас возможных действий, – заканчивает Алтынай, закрывая глаза. – Тут то же самое. Мы пока просто смотрим на табуны друг друга…
Сижу ещё пару минут на краю этого помоста, в очередной раз впечатлённый образностью сравнения. Потом перехожу в соседнюю комнату, где засыпаю на точно таком же помосте, не раздеваясь.
_________
Лекарь Файзулла к своим почти сорока годам успел заработать и достаток, и репутацию в городе. Если честно, он искренне любил людей. Из людей, больше всего он любил детей и женщин.
Люди в ответ, как правило, платили ему тем же. Его две жены подарили ему пятерых чудесных детей, дом был просторен, сундуки полны. Вполне можно уже задуматься и о третьей жене, положение позволяет.
Срочные вызовы случались и раньше, в том числе из дворца Наместника (где был свой целитель, но иногда тот просто отсутствовал, сопровождая Наместника в поездках по провинции).
К своей чести, Файзулла никогда не делил больных ни на бедных, ни на богатых, ни на знатных. Как лекарь, он отлично понимал, что Искра Всевышнего в каждом без исключения человеке горит одинаково. А всё прочее – недостойная внимания суета.
Когда местные мальчишки в сопровождении ордынских туркан затарабанили в ворота с криками, что старой Нигоре нужна помощь, Файзулла ни секунды не колебался. И хотя, будучи врачом, именно на диких степных конях он раньше верхом не сидел, но с какой стороны забираться в седло, знал. Хотя по городу обычно перемещался исключительно пешком, здороваясь со всеми и никого из знакомых не обделяя приветливым словом.
За искреннюю любовь, люди платили Файзулле тем же. Тем больше было его удивление, когда, пробираясь сквозь толпу, он услышал в свой адрес слова, которые с натяжкой можно было считать руганью. Впрочем, такое случалось не впервые и некоторые «острые» пациенты бывает, костерят лекаря ещё и не так. Ровно до той поры, пока он не подарит им желанное облегчение.
После первого же взгляда, брошенного на Нигору, причины ругани степняка стали понятными: назвавшийся коллегой здоровяк, сил имел несчётно, но не имел умения их правильно применять, как лекарь. А жизнь в самой пострадавшей уже еле теплилась…
Через полчаса старательно прилагаемых усилий, Файзулла не мог не отметить: почтенной очень повезло, что этот степняк, с его почти бездонным резервом, оказался рядом (видимо, в последний момент): если бы не участие здоровяка, ещё бы не известно, как всё окончилось. Вернее как раз известно…
Но спускать браных слов, да ещё и чужаку, из профессиональной ревности не хотелось. Потому во время разговора Файзулла указал стоимость половины лекарств, которые планировал потратить на Нигору.
Впрочем, и сам степной здоровяк, и его спутники были не местными и не знали, что с бедняков Файзулла давно не брал ничего: его собственное положение позволяло не тянуться к последним грошам бедноты. А долг лекаря, в свою очередь, не позволял оставить их без помощи.
Но Всевышний милостив к рабам своим: делай честно, что должно, и достаток воспоследует. Как, собственно, и случилось.
Ещё большим было удивление Файзуллы, когда буквально через пару часов свои уличные мальчишки снова постучали в его ворота. На этот раз, приведя двух степняков постарше: те не говорили на дари, но вручили один дирхам золотом и аккуратно отсчитали половину второго серебром. Видимо, в оплату за один следующий визит.
Файзулла ещё подивился тому, что кочевники заранее побеспокоились о завтрашней оплате. Хотя сама Нигора была им никем. Впрочем, деньги привычно бросил в специально для этого предназначенный сундук (банков в этом городе пока не водилось).
Уже ближе к вечеру, уличная молва (и обычные ежедневные пациенты) донесли до Файзуллы, что тот самый лысый степняк здорово поносил жителей города, хуля за стяжательство и равнодушие к своим же. Ещё часом позже соседи‑дари сообщили, что Нигору перенесли в дом джугута Иосифа. И посещать её завтра надлежит именно там. Кстати, по слухам, дочь степного хана и этот лысый здоровяк (являющийся, кажется, её охранником) обосновались там же.
Если это действительно так, надо будет завтра воспользоваться знакомством с таким необычным человеком (попутно: интересно, откуда у лысого степняка такой огромный резерв? И может ли это быть следствием его жизни в степном климате?): у старшего сына Файзуллы было врождённое заболевание сердца. Целительского искусства самого Файзуллы, впрочем, хватало не только на то, чтоб не беспокоиться за жизнь наследника; а и на то, чтоб тот вообще не чувствовал никакой разницы между собой и сверстниками.
Но одно дело – постоянная поддержка со стороны. А другое – полная собственная свобода, проистекающая из исправления недостатков природы.
Если этот огромный степняк согласится помочь (и всего‑то в течение часа поделится своим бездонным резервом), о досадном врождённом недоразумении сына можно будет забыть на всю оставшуюся жизнь.
В просьбе к «коллеге» Файзулла не видел ничего зазорного. Если тот обычной старухе, впервые встреченной на улице, не отказал… Коллеге, ещё и сработавшему вместе, отказать не должен тем более.
И кстати. Если эти ордынцы настолько богаты, чтоб выбрасывать по полтора дирхама в день за незнакомую старуху, может, хоть с ними удастся обговорить хоть какое‑то подобие лечебницы для неимущих кварталов города?
По всем правилам, такая лечебница уже давно должна была быть организована за счёт налогов, собираемых Наместником.
Похожие книги на "Не та профессия. Тетрология (СИ)", Афанасьев Семён
Афанасьев Семён читать все книги автора по порядку
Афанасьев Семён - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.