Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена
Голос звенел внутри — будто говорила она сама с собой. Но второй голос был звонче. Ровнее. Совершеннее.
— Убийца артефактов думал, что я приму его. Он был глупее всех вещей, которые уничтожил за эти годы. Зачем он мне? Он способен был услышать красоту, но неспособен понять…
— Меня ты впустила.
— Ты способна. Ты слышишь. Я знала это все годы, что ты проходила мимо этого входа. Я знала это раньше, чем ты впервые появилась рядом со мной. Вспомни тот день, когда ты услышала нас.
Шепот был внутри нее, жил в ней, этот шепот принадлежал ей — так же, как она ему. Перед глазами поплыло тягучее воспоминание: дом родителей, в который она вбегает, спасаясь от преследования, и тихо-тихо забивается под кровать. И потом — голоса, но не живые голоса, а вещей. И — встревоженный голос Мечтателя:
— Фелла, у девочки исключительное дарование. Если ты говоришь, что нападение было десять дней назад — получается, что все это время ее держали предметы! Неконтролируемый выброс артемагии…
И — разгневанное рычание Бестии:
— Мне плевать, как ты собираешься контролировать это, Мечтатель, но она разбила мой щит… утюгом! По-твоему — это всего лишь выброс?!
— Двумя утюгами, — машинально поправила Дара одними губами — не могла не придраться к Бестии даже в памяти. Шепот внутри не смолкал.
— Ты слышала нас. Ты понимала нас. С самого начала ты была частью нас… И теперь мы породнились окончательно, ибо я — часть тебя, ты — часть меня…
— Кто ты? — спросила Дара у кого-то, и кажется, что у себя.
— Я — Дара, девочка из целестийской деревни и артемаг Одонара.
— Что ты?
— Я время и истина, и совершенство, превыше жизни. Я знание. Я сокровище и бесконечность путей.
— Ты — первый из них.
— Я первый из них, явившийся, когда миры были едины.
— Ты — первая, из-за которой начали убивать.
Чёрные глаза улыбались ей. И манили. Как не может манить камень.
— Я первая, которая стала для человека превыше жизни его собрата. Важнее того, что дышит и ходит. Они — станут прахом, а я — нет.
— Я знаю твоё имя… я слышала…
— Бездна имён во всех мирах. Бездна имён во всех временах. Все, кто слышал мой зов, нарекали меня, давая мне власть. Все, кто вплетал меня в песни и сказания, нарекали меня…
— Галатея…
— Они вплетали в меня в песни по-разному. И не ошибались лишь в том, что я есть. Рукотворное, ставшее сущим. Творение, превзошедшее творца.
Перед глазами Дары запестрели тысячи нитей, узлов, потоков магии. Все расплылось и словно просочилось внутрь — и пришло удивительное единение с окружающим миром, совершенная безмятежность. Времени было сколько угодно, потому что больше ничего не имело значения.
Ну, может, только Лютые Рати у ворот Одонара.
— Тебя тревожит это? Поведи рукой — и их не станет. Прикажи — и они согнут колени перед тобой. Ты хочешь кого-то спасти, кого-то из прошлого? Окажи им эту маленькую услугу — разве тебе жалко? Открой Кордон, верни запечатанные двери — если ты хочешь. Подними руку — и Семицветник поднимется из руин, а с ним казармы, дома, утварь… Для людей так важно это… им так важен мир вещей, я знаю, ведь в незапамятные времена и я была создана…
Я была создана — первое истинное произведение искусства. То, чем мой создатель решил прославить небеса… нет, он хотел прославить себя — годами придавая мне нужные контуры, и касаясь меня со своей магией, оживляя меня своим дыханием и потом, переливая в меня год за годом свою жизнь — ибо он хотел жить во мне, чтобы память о нем жила во мне, чтобы он мог обрести бессмертие со мной…
И с каждым его порывом вдохновения, с каждым новым потоком магии, менявшим мое лицо, я становилась прекраснее и обретала жизнь.
И другой маг увидел мою красоту и тоже захотел бессмертия во мне. Кровь моего создателя окропила меня, первая жертва пала к моим ногам — и подарила мне дыхание и сознание того, что я ценнее жизни смертного.
Мы ценнее жизни смертных. Мы долговечнее. Я знаю об этом, я ведь говорила с артефактами больше десяти лет… то есть, тысячелетия.
Человек был убит не из-за еды, не из-за вражды — а ради жажды прекрасного, ради обладания вещью, которая не приносит удовольствия или пользы — а дарит вечность…
Рукотворное было поставлено против человеческой жизни — родился первый из артефактов, который никто не собирался создавать. Он родился из потоков магии, отданных его создателем и из его страстного желания жить в веках, и из его крови, статую. Праматерь — единственный истинный артефакт, которому никто не указывал, какую волю человека выполнить на сей раз. Она сама была волей. Она сама повелевала людьми, приказывая им одно: восхищаться. Обожать. Впускать ее в сердце.
Они восхищались и впускали, принося ей в дар свое время — и она стала временем, и свою магию — она стала магией. Они входили к ней с кровавыми жертвами, прося избавить их от их людских невзгод — она стала их идолом и их верой, и избавляла, заставляя другие вещи подчиниться тем, кто приходил к ней. Она снисходила к ним, стоя в храмах, которые они воздвигали в её честь. Мечи убивали нужного противника, стрелы летели без промаха, камни, опущенные в воду, исцеляли болезни… Ей это было легко. Ей было приятно, потому что все больше людей шли к ней и верили в нее, хотели учиться у нее… Она учила их совершенству. Учила направлять магию на создание прекрасного — магических вещей. И из уст в уста шла молва о том, как нужно уважать предметы, с каким почтением нужно к ним относиться, к каким из них нужно стремиться. Потому что вещи не предают и не отвечают злом на добро: они зависят лишь от материала, из которого сделаны, да твоего отношения к ним. А еще почтительнее следует относиться к артефактам, потому что они — над вещами, и они могут дать тебе власть, и знания, и время.
— Время… — повторила Дара, вспоминая что-то. Сердце тикало в груди ровно, и мир по-прежнему виделся в другом спектре. Казалось, что она может слышать биение жизни в последнем зеркальце в любом из миров. Казалось, может приказать любым стенам стать прахом — но она не станет этого делать, потому что теперь знает их ценность…
…реки крови. Войны за нее следовали одна за другой, и еще более подчеркивали ее значимость: она была уже не просто вещь, но Праматерь, Колыбель Артемагии — так назвали её. Она давала знания и силу, и части её прорастали в объединённых мирах, и она чувствовала, как растёт и напитывается их мощью. И от этого она становилась все сильнее, и даже разделение миров не останавливало ее влияния: люди и маги всё больше начинали радеть о вещах, все больше ставили их над бренным и человеческим…
— Как там, — почему-то вслух сказала Дара, и ей в эту секунду представился внешний мир, люди, окруженные таким количеством предметов, что в это просто не верилось, покупающие их без надобности, собирающие вещи на дорогах, убивающие ради них, часто не умеющие с ними расстаться…
Да, согласилось то, что было ее частью, в последние столетия я увеличила свое влияние там. Они хотели — и я увеличила. Даже тогда, запертой, я что-то могла…
И неприятная тяжесть растеклась в груди: заперта. Лишена возможности делать то, что было моей целью. Очаровывать. Привлекать. Изливать себя в мир, достигая полной гармонии — моей цели…
Они — те, кого вы зовете Светлоликими — забрали часть моего мира и закупорили меня здесь, сделав так, чтобы ко мне нельзя было попасть, поставив стража-ключника… За что? Они просто не видели и не понимали, насколько я ценна, насколько ценны вещи… кроме одного, который меня слышал.
И они — те, которые сейчас стоят там, Ратники со своим предводителем — они тоже слышат мой зов. Они все еще его слышат, не подозревая, что всю власть, к которой они так стремились, уже получила девочка-артемагиня. Что ей достаточно пальцы согнуть — и их не станет. Но мне всё равно. Ты для меня ценнее их: они рукотворны, они с рождения родственны мне, только гораздо ниже, а ты — ты родилась живой, тебя никто не менял, ты сама выбрала меня, ты как мой создатель…
Похожие книги на "Немёртвый камень (СИ)", Кисель Елена
Кисель Елена читать все книги автора по порядку
Кисель Елена - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.