Охота на гончих - Федотова Надежда Григорьевна

– Ивар, – голос жены проник в его невеселые мысли, разгоняя печаль, как первый луч солнца рассеивает ночной туман, – Ивар, а что ярл Ингольф? Он все еще здесь?

– Нет, – сказал лорд. – Уехал. Сразу после того собрания в большом доме. Жену повез в Тронхейм, хоронить.

Нэрис понуро кивнула.

– Мне кажется, – помолчав, проговорила она, – ярл все-таки любил Альвхильд.

Лорд не ответил. О том, что в свое время поведал ему Ларс – там, на конюшне, – Ивар предпочел жене не говорить. Только расстраивать, с ее-то чувствительностью. А что до любви… «Скорее нет, чем да, – подумал советник. – Хотя Гуннар прав – это же Ингольф, поди его разбери! Если так посмотреть, он и себя не особенно любит». Перед мысленным взором лорда Мак-Лайона мелькнуло лицо рыжего ярла: неподвижное, словно высеченное из камня. Властитель Тронхейма и сам напоминал скалу – столь же незыблемую, сколь и неживую, промерзшую насквозь. Ни горячности Ларса, ни мягкости Йена – в жизни не скажешь, что Ингольф им родной отец! «С другой стороны, – признал советник, – они еще молоды. А каким был Рыжий в юности, мало кто теперь вспомнит, наверное». Ивар отрешенно качнул головой. Ему и вспоминать было нечего, с ярлом они были едва знакомы. Да, Ингольф Рыжий всегда получал то, что хочет. Другой вопрос – стал ли он счастливей от этого? «Вряд ли», – сам себе ответил лорд Мак-Лайон. И, без сожалений возвращаясь из прошлого в настоящее, посмотрел на жену. Она, откинувшись на подушки, задумчиво теребила в пальцах край одеяла. Задумчивый взгляд серо-зеленых глаз был устремлен куда-то сквозь мужа.

– Знаешь, – наконец сказала она с грустной улыбкой, – все-таки хорошо, что ты взял меня с собой.

– Не уверен, – отозвался советник. – Но это теперь уже дело прошлое. Главное – обошлось. И мы все скоро вернемся домой. Вот ты поправишься, Творимир на ноги встанет…

– Только перевертыша у тебя больше не будет, – с сожалением напомнила Нэрис. И, постаравшись стряхнуть с себя грусть, лукаво прищурилась. – Может, Вячко с собой позовем?.. Кто он, кстати говоря – куница, хорек или все-таки суслик?

Советник фыркнул:

– Бери выше! Горностай. Так что муфту твою придется пока прибрать. Творимир к медвежьим шкурам был равнодушен, а как Вячко к такому отнесется – я понятия не имею.

Нэрис вздохнула, вспомнив о королевском казначее и его завистливой жене.

– И зачем я эту муфту вообще купила? – посетовала она. – Только тратились зря, никуда ее не наденешь! Ладно, приберу, хоть перед мамой да Грейс похвастаюсь. Так что насчет Вячко? Он, конечно, не медведь, но все-таки?..

Ивар насмешливо вздернул брови:

– Предлагаешь заменить шотландскую гончую на русскую? Боюсь, его величество от этого будет не в восторге.

– Ну почему же сразу заменить… Погоди! Кого?!

– А что ты так удивляешься? Это изначально было самой правдоподобной версией. Гончая, гончая. Только хозяин у нее другой. Так что не судьба, милая. Будем привыкать жить как все. Если это возможно, конечно, принимая во внимание твоего брауни! Впрочем, торговля – не Тайная служба. Думаю, и без перевертышей справимся.

Нэрис застыла с открытым ртом. Все, что она собиралась сказать, тут же вылетело у нее из головы. Торговля? Какая торговля?.. О чем это он?

– Ну-ну, – успокаивающим тоном проговорил лорд Мак-Лайон, оценив выражение ее лица. – Без паники, дорогая. Сразу меня все равно никто не отпустит, так что нам еще будет где развернуться… Или все-таки спроворим нашим дьяволятам сестричку да обойдемся малой кровью?

– Я не понимаю, – наконец обретя дар речи, выговорила она. – Это у тебя шутки такие или я снова ослышалась? Ты хочешь уйти со службы?!

– Именно, – беззаботно заявил муж. – Я твердо намерен по возвращении в Шотландию принять на себя часть тягот твоего батюшки и поставить его величество перед фактом, что короне нужна гончая помоложе. Лесли Гамильтон подает большие надежды. Думаю, года за два-три, при должном усердии…

– Ивар!

Он умолк. А потом, посерьезнев, пересел с табурета на кровать к Нэрис и взял ее руки в свои.

– Знаю, это трудно принять вот так сразу, – медленно начал лорд, глядя в широко распахнутые глаза жены. – Я и сам еще не до конца свыкся. Но рано или поздно всем нам приходится делать выбор. Я люблю тебя, Нэрис. Не помню, когда я говорил тебе об этом последний раз и говорил ли вообще… Я люблю тебя. Больше, чем себя, больше, чем свою службу, пусть и не представляю, что буду без нее делать. Наверное, и торговец из меня выйдет паршивый, кто знает? Я даже не уверен, что государь пойдет мне навстречу, но… я должен хотя бы попытаться.

– Ради меня? – еле слышно выдохнула она.

– Ради тебя, ради себя, ради Шотландии, наконец. Гончая – не волкодав, милая. Это я уже говорил тебе когда-то. Ее дело найти и загнать, а не убивать. Но если бы ты не вернулась живой – псам ничего не досталось бы. А вместо меня его величеству прислали бы в лучшем случае мою голову. И во что это могло вылиться?.. Нет, все, баста! Так рисковать я не имею права. Сейчас обошлось, в следующий раз не обойдется: мои близкие всегда будут попадать под удар первыми… У короны нет незаменимых людей, Нэрис. А я больше не гожусь для такой работы. Надеюсь, государь поймет это раньше, чем станет слишком поздно.

Первый советник короля Шотландии сделал паузу, чуть сжал холодные пальцы супруги и криво улыбнулся:

– Вижу, моя новость тебя не обрадовала? Понимаю. Файф не Стерлинг, протоколы – не долговые расписки, да и твое рвение по части дел Тайной службы ни для кого не секрет, а тут такие перспективы…

Договорить ему не дали. Нэрис, вспыхнув до корней волос, выдернула ладони из рук мужа.

– Тайная служба, значит? – дрожащим от возмущения голосом переспросила она. – Перспективы? И торговцы мне теперь, надо думать, не ровня?.. Совести у тебя нет! Я чуть с ума не сошла, пока ждала тебя здесь, а ты… Ты меня еще за молодого Гамильтона лично просватай, чтобы мне веселей жилось!

– Ну, это он перебьется, – несколько опешив от такой вспышки гнева, брякнул лорд. И, встретив свирепый взгляд супруги, поспешно бросил корчить из себя шута. – Все, все! Хватит! Я понял. – Он притянул сопящую жену к себе, ткнулся подбородком в каштановую макушку и покаянно сказал: – Прости, котенок. Перегнул, да?

– Переживу, – сердито буркнули из складок его куртки. – Но, Богом клянусь, если бы ты сейчас от большой любви развод мне предложил…

– Вот еще! – отрезал Ивар. – Я не настолько альтруист. Кстати, и что же тогда меня ожидало? Табуретом по шее?

Нэрис, с трудом сдержав улыбку, боднула его лбом.

– Нет, – подумав, отозвалась она. – Табурет я сейчас не подниму, наверное…

Советник расхохотался. И, взяв супругу за подбородок, заглянул в ее смеющиеся глаза. Обиды в них не было. Только нежная жалость.

– Я, наверное, просто трус, – помолчав, признался лорд. – Я до смерти боюсь остаться без тебя, вот и несу черт знает что. Понимаешь, зная тебя и твою страсть к загадкам… Ты ведь со скуки через полгода после моей отставки на стенку полезешь!

– А ты нет? – тихо спросила она. И, утешающе коснувшись губами свежего шрама на его щеке, притихла. Ей было совестно за свою гневную отповедь: в конце концов, она тоже знала своего мужа и его привычку маскировать холодной иронией собственную неуверенность. «Какая же я толстокожая! – сердясь на себя, подумала Нэрис. – Ему, бедному, и так тяжело, а я в крик? Стыдно, леди Мак-Лайон!» Нэрис, подумав о Тайной службе, чуть слышно вздохнула. Решение супруга стало для нее неожиданностью, но отнюдь не разочарованием. «Нам и так уж слишком долго везло. На стенку полезу? Пусть! Перемелется, мука будет. На что мне без Ивара его протоколы?» Она вспомнила, как стояла недавно с серебряным ключом в руке, не смея даже коснуться ларца, – и зябко передернула плечами. Пережить такое еще раз Нэрис хотелось меньше всего на свете. Да, Ивар прав, ей будет не хватать этих неспокойных дней, этих загадок, приятно щекочущих ум, и все же, все же… Лучше иногда скучать по ним, чем клясть судьбу за вдовьим покрывалом!