Анделор. Тетралогия - Куприянова Мария

По счастливому стечению обстоятельств, появление первых домов не заставило себя ждать. Розового цвета, они застенчиво ютились под острыми утесами и оттого практически сливались с общим пейзажем. Юноша почти не раздумывая бросился к ближайшему. Для того, чтобы взойти на крыльцо ему пришлось согнуться в три погибели. Неудобно наклонившись, он постучал в небольшую дверь. Но ему никто не ответил. Он постучал снова, в надежде, что его услышат. Коля совершенно точно знал, что внутри есть люди. Из окон тепло и радостно лился свет, ноздри щекотал запах готовящегося ужина, а по ту сторону дверей явно кто-то стоял и пыхтел.

— Откройте, пожалуйста! Я невооружен и не причиню вам вреда!

— Ага! Нашел дурачье! — тут же пробурчал мужской голос.

— Пожалуйста! Поверьте!

— Вали отсюда, покуда цел!

— Но я…

— Глухой штоль? Убирайся! Развелось тут всяких, глазом не успеешь моргнуть, как без штанов останешься!

— Я не грабитель, я… — пытался вразумить недоверчивого хозяина Николай.

— А ну пшел!

Он отшатнулся, потому как почувствовал — мужчина слов на ветер не бросает. Тот готов пойти на все, лишь бы защитить семью и свое жилье. Доказывай ему потом с вилами в боку, что ты не разбойник. Потому пришлось вновь возвратиться на улицу, где разгуливал усиливающийся с каждой минутой ветер.

Попытки постучаться в следующие несколько домов также не увенчались успехом. Местные жители совершенно не доверяли незнакомцам, и никакие увещевания в том, что одинокий путник не имеет никакого желания грабить, а только укрыться от зверствующей непогоды, не действовали.

К тому моменту, как достиг последнего дома на улице, он уже потерял всякую надежду на то, что ему удастся переночевать в тепле. Только чтобы укрыться от ветра, Коля поднялся на крыльцо и забился в угол. По крайней мере, песок не засыпал глаза, а, обхватив ноги руками, можно было чуть согреться. Светофор обвился вокруг шеи шершавым воротником и уткнулся носом в собственный хвост.

— Жаль, тепло у тебя только из пасти идет, — Коля почесал голову дракончика. — Переждем бурю здесь, а как только стихнет — пойдем дальше.

Дверь открылась так внезапно, что молодой человек вскочил и стукнулся головой о крышу крыльца. На пороге показался мужчина небольшого роста, но крепкого телосложения. Седеющие волосы едва доходили ему до плеч, узкое лицо покрывала недельная щетина. Длинный нос, тонкий рот и небольшие, широко расставленные глаза не придавали ему привлекательности, но Коля ясно почувствовал тепло и доброту, живущие в этом человеке.

— Чего надо? — неприветливо буркнул тот.

— Я… Извините, я просто хотел укрыться от бури, — потирая ушибленную макушку, произнес нежданный визитер.

— А чего не постучался?

— Думал — прогоните.

— С чего бы? — хозяин дома хитро прищурился.

— Потому что так поступили все ваши соседи, решив, что я вор.

— А ты вор?

— Нет! Что вы! Я…

— Да проходи, проходи, — мужчина посторонился, приглашая гостя.

— Не боитесь меня? — поинтересовался на всякий случай Коля.

— Тебя? Не обижайся, сынок. Я уже немолод, но с таким сопляком, как ты, справлюсь без труда.

Николая такое заявление вовсе не обидело. Он настолько закоченел, что зуб на зуб не попадал. Когда же прошел внутрь дома и почувствовал, как тепло охватило его тело, не смог скрыть вздоха облегчения.

— Да не стой на проходе, иди в комнату, — пробубнил мужчина, — можешь не разуваться…ой…

Он осекся, заметив, наконец, что гостю снимать, собственно, нечего.

— На вот, — хозяин, порывшись в шкафу, выудил пару башмаков без задников, — негоже в такой холод босиком ходить. Звать-то тебя как?

— Кайл.

— А я — Холлдрек. Можно просто — Холл. Да ты проходи, не боись! И шарфик сымай, тепло у меня!

В это самое время «шарфик» выгнул шею и, выпустив струйку дыма, взмыл вверх. Покрутившись немного в прихожей, он, будто учуяв что-то, полетел прямо по коридору и исчез в одной из комнат.

Холл пораженно уставился на необычное существо.

— Кхм, — неловко кашлянул Николай, — у Вас есть перец?

— А? Что? — мужчина не мог прийти в себя от удивления.

— Светофор — мой ручной дракончик. Совершенно безобиден и просто обожает перец.

— О! Прирученная ящерица! Да ты, смотрю, не так прост. Ладно, давай отужинаем. На сытый желудок и беседа лучше складывается. Иди в ту комнату, там уж и стол накрыт. Я следом, только прихвачу еще один прибор.

Коля прошел прямо по коридору и осмотрелся. Справа находилась кухня. Очень маленькая и скромная: только плита, небольшой шкаф, разделочный столик и вделанный в пол люк. В чуть приоткрытую дверь слева Коля взглянул мельком, заметив только кровать и тумбу. Прямо перед ним находилась довольно просторная столовая. В углу стоял стол, окруженный тройкой стульев. По другую сторону от двери находились диван, большое кресло, сервант. Простая, потертая мебель, старый выцветший ковер на полу, несколько чашек и разложенные в несимметричные стопки тарелки — все свидетельствовало об отсутствии женской руки, настолько одиноким и бедным выглядело внутреннее убранство комнаты. Единственным ярким пятном здесь являлся камин. Огромный, почти в пол-стены, обрамленный цветастой мозаикой, изображающей диковинные цветы и райских птиц.

— Красивая штучка, да?

Холл вручил Николаю принесенную с кухни тарелку с тушеным мясом и ложку.

— Да, камин великолепен! Глаз не оторвать!

— Единственное, что не уволокла моя бывшая.

— Ваша жена? — Коля уселся за стол и с удовольствием вдохнул аромат, исходящий от тарелки.

— А ну ее. Улизнула с одним проходимцем, не хочу даже вспоминать, — Холл поморщился, — ты давай, жуй. О, погоди, чуть не забыл!

Мужчина отлучился ненадолго и вернулся с внушительной бутылью, где булькала полупрозрачная беловатая жидкость. Поставил две рюмки на стол, и разлил содержимое. Резкий запах самогона заструился по комнате.

— За встречу! — Холлдрек подмигнул гостю.

— За встречу! — Коля, стараясь не нюхать, что пьет, опрокинул в себя рюмку. Горло тут же перехватило, по пищеводу побежала горячая струя и жарким огнем взорвалась в желудке. — Ого! — только и смог вымолвить он.

— Ага! Отличная штука! Сам делал!

— Крепкая.

— Закусывай и еще по одной. Давненько в компании не употреблял. Эхх, один я живу. Ни семьи, ни детей, ни, веришь, зверушки никакой нету.

— Завели бы, — Коля вовсю уплетал ужин, который, после соплистой пищи, которой его кормили Безымянные, казался необычайно вкусным.

— А кто ухаживать-то за ней будет? Я ж все в разъездах, в походах. С караванами хожу, проводником.

— С караванами? — насторожился Николай.

— Не похож? — ухмыльнулся Холл.

— Я не знаю. Но, наверное, проводником работать интересно.

— Работа как работа. Пустыня, она ведь, как девица ветреная, — он хмыкнул и налил еще по рюмке, — сегодня она тебя любит, завтра и погубить может. Ежели не в духе будет.

Выпили молча, каждый думая о своем. Подобное сравнение напомнило Николаю Эдель, ее сначала такой теплый взгляд, а потом — ненавидящий, холодный и презрительный.

— Сегодня любит, завтра — губит, — повторил он уже вслух.

Холлдрек понимающе кивнул, но ничего не сказал, а снова принялся за еду.

— Скажите, — Коля перевел разговор в другое русло, — что же Вы делаете дома? Ведь караваны еще ходят?

— Сынок, я проводник, а не самоубивец! Последний в этот сезон караван опоздал с отходом, а я не намерен рисковать так своей жизнью.

— Опоздал? — гость чуть не подпрыгнул на стуле.

— Вижу, ты хотел к каравану прибиться? Да не выйдет у тебя. Ушел он, наконец. Вчера еще.

— Как ушел? — упавшим голосом пробормотал Коля.

— Вот так и ушел.

— А следующий? Когда следующий?

— Ууу, сынок, не скоро. Месяца через два, как бури улягутся. Да ты не печалься! Хочешь, со мной поживи, у меня места хватит, да и веселее будет.

— Нет, извините, не могу.

Разве к этому он стремился, покинув пещеры? Сидеть и спокойно доживать последние дни, отпущенные Анделору, ничего при этом не делая? Но как пересечь пустыню, если последний караван уже вышел?