— В самом деле? — ухмыльнулся я. — Это кажется странно знакомым.
Он улыбнулся и кивнул:
— Он рассказал мне, что ты принес ее ему из Тир-на Ног-та. Фактически, он хочет как можно скорее поговорить с тобой о ней.
— Да уж, не сомневаюсь. Где он сейчас?
— На одном из аванпостов, установленных им вдоль черной дороги. Тебе придется добираться до него через Карту.
— Спасибо за информацию, — поблагодарил я. — Есть еще что-нибудь о Джулиане и Фионе?
Он покачал головой.
— Ладно, — буркнул я и повернулся к двери.
— Полагаю, я сперва пойду свижусь с Брандом, — продолжил я.
— Мне любопытно узнать, что именно ему надо.
— Я запомню это, Жерар.
Я покинул помещение и направился к лестнице.
7
Я постучал в дверь Бранда.
— Заходи, Корвин, — откликнулся он.
Я зашел, переступив порог, решив не спрашивать его, как он узнал, что это я.
Комната его была мрачным местом: горели свечи, несмотря на тот факт, что на дворе был день и у него имелось четыре окна. На трех из них были закрыты ставни, четвертое было лишь частично приоткрыто. Бранд стоял у него, глядя на море. Он был полностью одет в черный бархат с серебряной цепью на шее. Пояс его был тоже серебряным — изящная работа в виде цепи. Он играл с кинжальчиком и не оглянулся, когда я вошел. Он был все еще бледен, но борода его была аккуратно подстрижена, и выглядел он хорошо выскобленным и намного лучше, чем когда я видел его в последний раз.
— Ты выглядишь лучше, — произнес я. — Как ты себя чувствуешь?
Он повернулся и оглядел меня без всякого выражения, и полузакрытыми глазами.
— Где тебя черти носили? — резко бросил он.
— Везде. Зачем ты хотел меня видеть?
— Я спросил тебя, где ты был.
— И я тебя слышал, — я снова открыл позади себя дверь. — Сейчас я собираюсь выйти, снова войти, а там посмотрим. Что, если нам начать этот разговор сначала?
Он вздохнул:
— Подожди и извини. И почему это вы все такие чувствительные? Не знаю, право… Ладно. Может, будет лучше, если я начну снова.
Он сунул кинжал в ножны и, перейдя комнату, уселся в тяжелое черное кресло из дерева и кожи.
— Я встревожился из-за всего того, что мы обсуждали. И из-за кое-чего необсужденного. Я подождал столько времени, сколько казалось достаточным для того, чтобы ты закончил свое дело в Тир-на Ног-те и вернулся. Затем я спросил о тебе, и мне сказали, что ты еще не возвращался. Я подождал еще. Я испытывал нетерпение, потом озабоченность, что ты попал в засаду наших врагов. Когда я позже снова спросил, то узнал, что ты вернулся ровно настолько, чтобы поговорить с женой Рэндома — это, видимо, был крайне важный разговор, после которого ты лег спать. Затем ты снова куда-то отбыл. Я был раздражен тем, что ты не счел нужным держать меня в курсе событий, но решил подождать еще немного. Наконец, я попросил Жерара связаться с тобой через Карту. Когда он не сумел, я стал крайне озабочен и попробовал связаться сам. Временами казалось, что в нескольких случаях я соединился с тобой, но не смог пробиться. Я страшился за тебя, а теперь вижу, что мне незачем было пугаться за тебя. Поэтому я и был резок.
— Понимаю, — промолвил я. После чего я уселся справа от него. — На самом деле, время для меня текло быстрее, чем для вас, так что, с моей точки зрения, я вышел только на минутку. Ты, вероятно, больше оправился от своей раны, чем я от своей.
Он слабо улыбнулся и кивнул:
— Это, во всяком случае, кое-что за мои мучения.
— У меня самого были некоторые мучения, — откликнулся я, — поэтому не причиняй новых. Ты желал для чего-то меня видеть. Так выкладывай!
— Тебя что-то беспокоит, — заметил он. — Наверное, нам следует сперва обсудить это.
— Ладно, — согласился я. — Давай.
Я повернулся и посмотрел на картину на стене рядом с дверью. Это было довольно мрачное изображение маслом колодца в Мирате и двух человек, стоявших поблизости, беседуя между собой.
— У тебя характерный стиль, — заметил я.
— Во всем.
— Ты украл у меня следующую фразу, — возмутился я и достал Карту Мартина, передав ее ему.
Когда он изучал ее, лицо его оставалось лишенным выражения. Он кинул на меня один короткий оценивающий взгляд искоса, а затем кивнул.
— Не могу отрицать свою руку.
— Твоя рука нанесла не только рисунок на Карту, не так ли?
— Где ты нашел ее? — спросил он.
— Прямо там, где ты ее оставил, в сердце всего, в настоящем Эмбере.
— Так… — произнес он.
Бранд поднялся с кресла и возвратился к окну, держа Карту так, чтобы изучить ее при лучшем освещении.
— Так, — повторил он, — значит, ты знаешь больше, чем я предполагал. Как ты узнал о первозданном Лабиринте?
Я покачал головой:
— Вначале ответь на мой вопрос. Ты ударил ножом Мартина?
Он снова повернулся ко мне, внимательно поглядел, затем резко кивнул. Глаза его продолжали рыскать по моему лицу.
— Почему? — спросил я.
— Кто-то же должен был, — объяснил он, — открыть путь нужным нам силам. Мы тянули жребий.
— И ты выиграл?
— Выиграл, проиграл…
Он пожал плечами:
— Какое это теперь имеет значение? Все вышло не так, как мы намечали. Я теперь иной человек, чем тогда.
— Ты убил его?
— Что?
— Мартина, сына Рэндома. Он умер в результате нанесенной тобой раны?
Он вскинул руки ладонями вверх:
— Не знаю. Если он не умер, то не потому, что я не пытался убить его. Больше тебе рассказывать не нужно. Ты обнаружил виновную сторону. А теперь, когда ты нашел, что ты собираешься предпринять?
Я покачал головой:
— Я? Ничего. При всем, что я знаю, паренек может быть еще жив.
— Тогда давай перейдем к делам более важным. Давно ли ты знаешь о существовании истинного Лабиринта?
— Достаточно давно. О его происхождении, о его функциях, воздействии на него королевской крови Эмбера — достаточно давно. Я, однако, не видел никакой выгоды в повреждении ткани существования, так что я ничего не предпринимал долгое время. Пока я недавно не поговорил с тобой, мне даже в голову не приходило, что черная дорога может быть связана с такой глупостью. Когда я отправился проверить Лабиринт, то нашел Карту Мартина и все остальное.
— Я и не знал, что ты был знаком с Мартином?
— Я его и в глаза не видел.
— Тогда как же ты узнал, что на Карте изображен он?
— Я был там не один.
— Кто же с тобой был?
Я улыбнулся:
— Нет, Бранд, теперь твоя очередь. Когда мы с тобой в последний раз беседовали, ты рассказал мне, что враги Эмбера спешили сюда от самого Двора Хаоса, что они получили доступ в королевство, из-за чего-то сделанного в прошлом тобой, Фионой и Блейзом, когда вы были еще единодушны. И все же Бенедикт следил за черной дорогой, а я только что смотрел на Двор Хаоса. Там нет никакого нового накопления сил, никакого движения к нам по черной дороге. Я знаю, что время в том месте течет иначе. У них было больше чем достаточно времени для подготовки нового нападения. Я хочу знать, что их сдерживает. Почему они не двигаются? Чего они ждут, Бранд?
— Все вы приписываете мне больше знаний, чем я имею.
— Не думаю. Ты — местный эксперт по этому вопросу. Ты имел с ними дело. Эта Карта — доказательство того, что ты многого не договаривал. Не выкручивайся, говори прямо.
— У Двора… — произнес он. — Ты немало потрудился. Эрик был дурак, что не убил тебя сразу же, если он знал, что ты знаешь об этом.
— Эрик был дурак, — признал я. — Ты — нет. А теперь, говори!
— Но я дурак, — возразил он, — и притом сентиментальный. Ты помнишь день последнего спора здесь, в Эмбере?
— Немного.
— Я сидел на краю постели. Ты стоял у моего письменного стола. Когда ты повернулся и направился к двери, я решил убить тебя. Я сунул руку под кровать, где хранил взведенный арбалет, и готов был поднять его, когда осознал нечто, остановившее меня.
Он помолчал.
