Тень Великого Древа (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич

Не только горожане, а и свита графа разразилась одобрительными криками. Джоакин ощутил так, будто Шейланд сказал о нем самом. Ведь он-то, Джо, - такой же простой человек, не высокого роду, всего достигший лишь упорством и верой.

- Славная речь, милорд! Каждое слово попало в яблочко!

Затем Виттор приступил к выбору цветка. Он сошел с помоста, побеседовал с родителями и детьми, погладил мальцов по головам, раздал каждому по конфете. Сразу двое приглянулись ему: милая белокурая девчушка и мальчик-крепыш, настоящий медвежонок. Всем на радость граф сделал исключение из правил и взял в букет двоих за раз. Довольный собою, он вернулся на помост.

- Теперь не хватает только няньки. Прошлая уже не справляется, нужна еще одна. Марти, займись…

- Чем заняться?

- Выбери гувернантку. Детям нужна забота.

Мартин поскреб в затылке:

- Э… Я думал, это…

Лед перебил его:

- Граф, мы слишком задержались. Полки Крейга Нортвуда приближаются с запада. Согласно моему плану, нужно выйти им навстречу и быстро разгромить, а затем продолжить погоню за кайрами.

- Вашему плану? – удивился Виттор.

- Вчера вы не изволили участвовать в совете. Я лично составил план, прошу одобрить.

Он извлек карту и наглядно показал задумку. Другие полководцы поддержали идею. Медвежьи полки нельзя оставлять за спиной, лучше разбить их внезапным ударом.

- Отменный план, - согласился и сам Виттор. – Я мало понимаю в военном деле, но вполне доверяю мнениям моих славных…

- Гной-ганта хочет сказать, - вторгся в беседу резкий голос Чары.

Хотя шаваны и остались за городом, но Пауль с горсткой ближайших помощников удостоился места на параде. Теперь они молча стояли в глубине помоста, пока речь не зашла о планах битвы. Граф повернулся к Паулю:

- Я слушаю внимательно, мой друг.

- Проклятые волки Ориджина убили сынов Степи. Кровь требует отмщения. Мы должны преследовать кайров.

Чара подняла подбородок. Было видно, как она горда своим вождем. Лед оскалил зубы:

- Десмонд Ориджин – хитрейший из демонов Темного Идо. Мы трижды пытались поймать его, и каждую ловушку он обратил против нас. Погонимся за ним – попадем прямо в могилу.

- Сыны Степи погибли, - процедила Чара. – Предлагаешь забыть?

- Пятерка ослов влетела в засаду. Из-за пяти трупов рискнуть целым войском?

Лучница изменилась в лице. Пауль тронул ее плечо и тихо произнес:

- Не пять, а пять тысяч. Юхан Рейс разбит Адрианом, остатки орды бежали. Нашей южной армии больше нет.

Известие потрясло всех. Полководцы зашептались, спросили: как это вышло, откуда Пауль знает, каковы потери?

- Юхан Рейс в плену. Ему позволили связь, он мне доложил. Сказано очень мало. Похоже, Адриану помогли Минерва и Натаниэль.

Имя «Натаниэль» никому не было знакомо. Принялись обсуждать Минерву, ее возможный союз с Адрианом. Лед заметил:

- Коль вас обидели Адриан с Минервой, причем тут кайры?

- Волки всегда заодно с янмэйцами, - отчеканила Чара. – Один Эрвин восстал против тирана, но теперь его нет. Старый волк сговорится с Адрианом.

- Если и так, это не повод лезть в его капкан!

- Волки – наши враги. Догоним их и перебьем. На медведей – плевать.

Генерал Хорис поддержал лучницу: Десмонда нужно разбить поскорее. Но граф Флеминг и Доркастер соглашались со Льдом: нельзя делать то, чего ожидают враги. Ориджин ожидает погони – потому-то не стоит преследовать его. Избранный выслушал всех и сказал:

- Господа, ситуация сложна. План лорда Рихарда хорош с военной точки зрения, но честь и справедливость говорят в пользу Пауля.

Послышался ропот. Лед упрекнул графа:

- Милорд, вы устранились от стратегии и доверились мне. Но стоило мне разработать план, как вы его отвергаете?

Избранный мягко ответил:

- Лорд Рихард, я полностью доверяю вам. В доказательство сего я отдам под вашу руку целый корпус моей армии. Но положение дел изменилось, будет мудро спросить совета у богов.

Все согласились с этим. Граф четырежды сотворил спираль и произнес слова молитвы. Затем сложил руки на груди, низко поклонился – и исчез.

Его не было долго. Прошла минута, другая, третья. Горожане, видевшие пропажу, пришли в волнение. Раздались крики: «Вернись, не покидай!.. Прости грешных!..»

Избранный появился с заметным трудом: долго мерцал призрачным пятном, то воплощаясь, то рассеиваясь вновь. Наконец, он нащупал ткань подлунного мира и встроился в нее.

- Благодарю за терпение, друзья мои. Боги сказали ясно: нужно преследовать Десмонда.

Пауль хищно оскалил зубы:

- Спасибо, боги. Вы молодцы.

А Лед скривился, но тут же овладел собой:

- Коль вам так не терпится попасть в ловушку отца, сделаем это с пользой. Извольте выслушать одну мою идею.

- Всенепременно, милорд, только после обеда.

Высшие чины ушли пировать, прихватив с собой городских старейшин. Толпа понемногу рассосалась, лишь гувернантки все еще стояли у помоста, да Мартин с Джоакином торчали посреди площади. Мартин остался, боясь ослушаться брата; Джоакин – за компанию.

- Вит меня ценит на медяк, - пожаловался Шейланд. – Няньку, говорит, найди! Лед и Пауль - полководцы, ты – телохранитель, Доркастер – диверсант, а я – подтирка для задницы.

- Сочувствую, милорд.

- Слушай, друг, помоги мне с нянькой, а?

Джо нахмурился. Жалко Мартина, но как помочь?

- Милорд, я в них совсем не разбираюсь. У меня не было ни няньки, ни кормилицы. На мамином молоке вырос.

- Вот почему такой здоровый!.. Помоги, ну. Бабы сами просятся, надо только выбрать, а ты по бабьему делу – знаток.

Джоакин поморщил нос:

- Не знаток я, а несчастный человек. Мне судьбой начертано любовное невезенье. Одну приголубил – ее убили. Другую полюбил – наплевала в душу. Третьей только восхитился – она такой дрянью оказалась, что сказать противно.

Мартин хлопнул его по плечу:

- Вот и пусти в дело свое невезенье! Выбери ту из нянек, от которой тебя прям с души воротит. Найди самую никчемную на твой вкус – она-то и будет хороша.

Джоакин сдался и подошел к женщинам. Те были как на подбор - одна страшней другой. Похоже, нортвудцы следовали правилу: сэкономишь розгу – испортишь ребенка. Гувернантками служили матерые, грозные, тяжелые на руку бабищи, способные внушать ужас одним своим видом. Джо спросил, кто хочет смотреть за детьми Избранного, и бабы дружно ответили: все хотят. Затем каждая расписала свои достоинства.

Одна обучила сыновей бургомистра игре на клавесине. Они-то, непоседы, рвались то к собакам, то на стрельбы – но уж нет, садились к инструменту и играли как миленькие. Попробовали бы не сыграть!

Другая создала свой подход к изучению грамоты. Не надо бить розгами или ставить на гречку: если откладываешь наказание, малец забывает провинность. Берешь обычный карандаш, садишься возле ученика и следишь, как он пишет. Сделал ошибку – хрясь карандашом по суставам. Думаете, не больно? Ошибаетесь, милорд. Весьма ощутимо выходит, если хлестко ударить. Позвольте, покажу.

Третья могла голыми руками остановить коня. Судя по ширине плеч, с быком она бы тоже справилась.

А вот четвертая… Джоакин почесал бородку. Эта женщина выпадала из ряда: она была слаба, тщедушна и вовсе не страшна – скорей, сама испугана.

- Вы боитесь Перста Вильгельма? – спросил Джоакин.

- Да, сир, - признала женщина.

Это понравилось ему. В отличие от других простолюдинов, она понимала грозную силу Предметов.

- Чем похвастаете?

- Очень люблю детей…

Другие няньки с трудом подавили смех. Любить и воспитывать – несовместимые вещи.

- Как вы наказываете учеников?

- Я не наказываю, - сказала женщина, вызвав общее веселье. – Жизнь и так жестока. Незачем мучить с детства, вырастут – получат сполна.

- Что умеете и знаете?

- Умею выживать. Знаю, как отличить хорошее от плохого.

Остальные не выдержали и засмеялись в голос. Женщина шмыгнула носом, готовая разреветься. Внешне она была самой приятной, но душою искалечена сильнее прочих.