Ознакомительная версия. Доступно 351 страниц из 1755
«Ох, и велика ты, Россия. Как тобой управлять без телеграфа? А кстати! Почему без телеграфа? Я же вполне могу оптический завести. Тем более что у меня теперь Кулибин есть!»
Совещание длилось еще около часа. Обсудили снабжение и размещение войск. Я очередной раз запретил практику определения солдат на постой к обывателям. Благо в Москве полно крупных дворянских домовладений, и они вполне могут послужить в качестве казарм.
На этом совещание закончилось и военачальники разошлись. Остались только мои «тайных дел мастера».
Окинул их грозным взглядом.
— Что там с Орловым? Вы мне обещали его показания на суде. Где результаты?
Соколов-Хлопуша виновато развел руки.
— Ох, упорный он, зараза. Опосля увечий ему уже всякая боль нипочем. Помереть нисколько не боится, а наоборот, очень даже хочет. А прищучить его пока нечем. Но надежда есть, государь. Дай нам ещё несколько дней.
Я пожал плечами.
— Я не тороплюсь. Только смотрите, чтобы не помер раньше времени. Я его голову Пестрово обещал, а обещания надо выполнять.
— Кстати, о Пестрово, государь, — подхватил Хлопуша. — А передай-ка ты его в мое ведомство. Все едино после его палачеств офицерам он как чужак стал. Брезгуют. А у нас толковых людей-то нехватка изрядная. Одни бывшие тати да душегубцы в штате. А Василий верен вам до самого донышка и не дурак вовсе.
Шешковский подхватил просьбу:
— Действительно, Петр Федорович, мы его всему научим. Толк из него явно выйдет. Заматереет, будет на кого ведомство оставить, в случае чего.
При этих словах Шешковский как-то вздохнул невесело. Я кивнул.
— Хорошо. Я не против.
— Государь. Я тут успел с утра по архивам московской военной коллегии пробежаться. И возникла у меня мысль, как без боя парализовать силу южной армии.
Я заинтригованно посмотрел на говорившего и жестом предложил продолжать.
— В формулярных списках офицеров есть данные о близких родственниках. Большую часть этих семей мы можем разыскать и взять в заложники. В южной армии сейчас приблизительно семь тысяч офицеров. С учетом, что в полку по штату положено четыре штаб-офицера и пятьдесят два обер-офицера, из них выше уровня капитана не больше тысячи. Полковников не больше двухсот. Я уверен, что мы сможем найти родственников не менее чем половины этих офицеров. Чего далеко ходить. Супруга фельдмаршала Румянцева уже у нас в руках, она фрейлиной у Натальи Алексеевны, вдовы Павла Петровича. Когда дело дойдет до драки, мы можем пригрозить, что всех перевешаем или перережем, коли Румянцев и прочие вашу власть не признают…
Шешковский ещё что-то говорил, а у меня в душе оглушительно издевательски хохотал давешний внутренний голос: «Давай! Давай! Загони всех этих баб, детей и стариков в сарай, обложи хворостом и пригрози сжечь! Это же так просто!».
Я аж застонал и схватился за голову. Шешковский замолчал. Тайники тревожно уставились на меня.
«История всегда повторяется. Революция льет кровь как водицу. Заложники, конфискации, расстрелы. Так и до продразвертки дойдем. И до гильотины… Но ведь это выход, — убеждал я сам себя. — Вместо того чтобы громоздить гекатомбы трупов простых солдат. Просто взять за горло офицеров. Решить все без крови. А чтобы соглашались охотнее, гарантировать нежелающим присягать свободу эмиграции и денежное пособие. Лучше потерять золото, чем людей».
Я наконец очнулся от своих мыслей и посмотрел на Шешковского. Тот, видимо, что-то нехорошее в моем взгляде усмотрел и слегка отшатнулся.
— Вы абсолютно правы, Степан Иванович. Это прекрасная идея, — мои слова для Шешковского прозвучали каким-то диссонансом. — Овчинникову я дам соответствующий приказ, а с вас точные адреса и фамилии. Думаю, что нужно будет ещё и организовать письма от заложников в армию. Подумайте, как их доставить туда единовременно и адресно.
На этом наш малый шпионский совет и закончился.
(Теремный дворец в XVIII. Наверху Златоверхий Теремок)
(1) Деташемент — временное воинское соединение.
(2) Пугачева подвело название. Московский легион комплектовался в Симбирске из белошадного состава драгунских полков с Волги, иностранцев и казаков волжских и яицких.
Глава 5
Вернулся я в свои покои в Теремном дворце уже за полночь. День выдался длинный, наполненный до краев делами, встречами, решениями. Голова гудела, как колокол Ивана Великого. Усталость навалилась свинцовая, не телесная даже, а душевная. Хотелось просто рухнуть и забыться, но сон не шел. Образ убитого мальчишки, Сергея Пушкина, снова встал перед глазами. Солнце русской поэзии… погасил. Тяжесть на душе росла, давила, мешала дышать.
Слуги давно разошлись. Никитин со своими людьми нес караул где-то снаружи, в переходах да на лестницах. Здесь, в моих комнатах, царила тишина, нарушаемая лишь треском свечей да гулким боем часов на Спасской башне. Я плеснул себе в серебряный кубок красного вина из початой бутылки, что принесли еще к ужину, и подошел к окну. Оконницы из цветного стекла были распахнуты настежь, впуская ночную прохладу и слабый свет луны. Москва спала внизу, раскинувшись темной, неровной массой, кое-где пронзенной огоньками сторожевых костров.
Может, выйти на верхнюю площадку Теремка? Там, под открытым небом, может, станет легче дышать. Немного померзну — быстрее засну. Идея показалась спасительной. Захватив бутылку и кубок, я поднялся по узкой внутренней лестнице на гульбище.
И замер на пороге. Она была здесь.
Августа. Моя нежданная «невестка». Великая княгиня Наталья Алексеевна. Стояла у резных каменных перил, глядя на ночной город. Тонкая фигурка в темном, но уже не строго траурном платье, окутанная легкой шалью. Лунный свет серебрил ее волосы, выбившиеся из-под скромного чепца, делал черты лица почти прозрачными, неземными.
Она услышала мои шаги и обернулась. В глазах — попеременно страх, потом удивление. Августа резко покраснела, запахнула шаль. Под которой была… только ночная рубашка. И ничего более.
— Ваше Величество? — голос тихий. — Вы тоже не спите?
— Душно в палатах, — ответил я, подходя ближе. — Мысли разные одолевают. А вы?
— Мне тоже не спится. Здесь… воздух. И кажется, будто я дальше от всего этого. От дворца, от… прошлого.
Она снова отвернулась к городу, к еле заметным в темноте контурам куполов кремлевских храмов. Я встал рядом, чувствуя ее легкое, едва уловимое дыхание, тонкий аромат каких-то духов или пудры. Молчание повисло между нами, но оно не было неловким. Скорее…это было какое-то ожидание.
— Вина? — предложил я, протягивая ей свой кубок. Она поколебалась секунду, потом взяла его тонкими пальцами. Отпила немного.
— Спасибо. Крепкое.
— Французское. Из погребов князя Юсупова, — усмехнулся я. — Казачки разграбили его дом.
Она слабо улыбнулась в ответ.
— Вы кажетесь очень уставшим, Ваше Величество.
— Просто Петр Федорович. И да, я устал. Бремя власти… оно тяжелее шапки Мономаха.
Несу какую-то банальность, а сам все ближе подвигаюсь к аппетитной женской фигуре. Как не запахивала Августа шаль, декольте просматривалось очень хорошо.
— Но вы сами сделали этот выбор!
— Разве? — я посмотрел на нее пристально. — Иногда мне кажется, что это бремя выбрало меня. Что я лишь щепка в потоке истории, которую несет неведомо куда.
Она посмотрела на меня с неожиданным пониманием.
— Я вас… понимаю. Иногда мне тоже так кажется. Будто моя жизнь — не моя. Сначала отец выдал замуж за наследника чужой страны. Потом… потом все это. А теперь вы предлагаете мне стать министром. Это так странно.
Я подлил в бокал вина, мы попеременно его выпили. Августа еще больше раскраснелась, оперлась руками о балюстраду. Шаль окончательно распахнулась, я увидел напрягшиеся темные соски под ночной рубашке. Кажется, я переменил свое мнение, что она не в моем вкусе. Стал сыпать комплиментами:
Ознакомительная версия. Доступно 351 страниц из 1755
