Воровка (СИ) - Назаренко Анна Алексеевна

Старик снисходительно улыбнулся.

— Ты маленькая умница. Насчет тебя, может, и получится что-нибудь сделать… — Он потрепал Иллин по плечу. — Но вопрос очень наивный. Ты не подумала, что если бы Аргейл был одинок в своих убеждениях, с ним разобрались бы после первых же потерь в младших группах? Если бы он не был никому нужен, занимал бы он эту должность?

Иллин печально понурила голову. Риссе нестерпимо захотелось сплюнуть на пол. Вот вам и хваленая имперская справедливость, вот и принцип "каждому по заслугам", от которого так пищали глупые пацаны с района. Зачем давать шанс подняться какой-то черни, когда имперцам даже для себя самих места во власти мало? Такое же дерьмо, как и везде. Как у хаттов, как в Республике. Только здесь еще и убивали.

— Идите-ка вы спать, дети, — старик посмотрел на резервуар с кольто, где плавал парень с распоротым брюхом. Парень, у которого, несмотря на это, был шанс выжить. — От того, что вы завтра не встанете к построению, никому лучше не станет.

* * *

В казармы ребята вернулись не сразу. Словно примитивные дроиды, тупо следующие заложенной программе, они пошли в класс, но даже не взялись за уроки. Не было ни настроения, ни сил, ни смысла. Даже думать о несделанной домашке сейчас было смешно. Усевшись за одну парту, они тесно прижались друг к другу. Ремис схватил руку Риссы и все никак не отпускал. Иллин бездумно накручивала локон на палец.

Тишина затягивалась.

— Милли уже намного лучше, если кому интересно, — хмуро уронила Иллин будто в пустоту. — Завтра она поправится.

Рисса кивнула, не зная, что сказать. Ну, поправится малявка завтра, а послезавтра снова отправится в медблок. А через пару дней и до медблока не доберется. Возможно, Милли было бы лучше, если бы тот старик усыпил ее в постели. Хоть не мучилась бы.

К горлу опять подступили спазмы, глаза горели, но слезы больше не шли. Рисса все выплакала. Теперь уже не хотелось. Вместо страха была какая-то тупая обреченность. Рисса чувствовала ее и раньше, но никогда — настолько сильно.

— Угу. Поздравляю ее: теперь будем страдать вместе, — буркнул Ремис. — Что делать будем, девчонки? Есть у кого соображения? Я не хочу сдохнуть. Вот совсем.

— Никто не хочет, Ремис. — Иллин устало прикрыла глаза. Она казалась удивительно спокойной, будто с самого начала была готова к неминуемой смерти и уже успела смириться. — Но ты слышал лорда Лексарна. У нас нет шансов. Особенно после того, что мы видели. Господа не терпят, когда рабы видят их позор.

— У тебя-то как раз есть. Чем ты умудрилась ему так глянуться, "маленькая умница"?

Иллин безразлично пожала плечами. Ее, похоже, совсем не волновало, что у нее единственной был какой-то шанс пережить гнев Аргейла.

— Он поручил мне попробовать подлечить Милли, раз уж я все равно путаюсь у него под ногами. Объяснил кое-что по мелочи и ушел заниматься другим пациентом, более тяжелым. Думал, наверное, что я не справлюсь. А я справилась. Вот и все.

— И ты так спокойно об этом говоришь?! — У Ремиса глаза на лоб полезли. — Иллин, до тебя не дошло, что это шанс? Он может забрать тебя, если ты ему понравишься. Дожмешь этого деда — и все, никакой Аргейл тебе больше не страшен!

— Ты наивный. — Иллин снисходительно улыбнулась. — Он не заберет меня. Я рабыня, забыл? У меня нет влиятельной семьи, связи с которой могли бы пригодиться. В чем выгода брать меня в ученицы? Даже если я ему глянулась, это ничего не значит.

— Ты неправа. Я читал, что многие влиятельные ситхи были низкого происхождения. Им это не помешало, и их наставникам — тоже. Не все так плохо, как ты думаешь! И ты разве не слышала, что Аргейл нарушает приказ Императора? Не может быть такого, чтобы всем было плевать на это! Надо найти кого-то, кто сможет что-то сделать, найти на него управу…

У Ремиса лихорадочно горели глаза, щеки заливал румянец. Его выдумка о прекрасной Империи, где все было справедливо, и каждый получал то, что заслуживал, распадалась на кусочки, но он все еще ловил их и пытался склеить обратно. Как глупый малыш. Рисса, скривившись, вырвала свою ладонь из его руки. Ей не нужна была поддержка малыша.

— Большой, а в сказки веришь, — фыркнула она. — Бежать нам отсюда надо. Только так выживем. Если кое-кто еще не понял, то этот кое-кто тупой и не лечится.

Ремис обиженно зыркнул на нее, но смолчал. Сказать-то нечего было.

— Я об этом еще в первый день думала, — сказала Иллин. — Но как? У тебя есть план?

Рисса тяжело вздохнула:

— В том-то и проблема, что нет. Но мы что-нибудь придумаем.

Часть 10

Остаток ночи Рисса беспокойно проворочалась в постели, слушая сопение однокашников. Большинство ребят так выдохлись за день, что сейчас им хоть над ухом стреляй — не поднялись бы. Только на угловой койке тихо плакал в подушку пацан, имени которого Рисса то ли не знала, то ли не запомнила. Послушники в их группе кто разбились на маленькие банды, почти не контачащие между собой, а кто остался один — по выбору или потому, что ни в одну компанию не взяли. Этот, кажется, был из вторых. Еще вчера Рисса попыталась бы подбодрить его: сказала бы, что все они здесь заодно, что вместе они местным еще покажут, и нечего раскисать… Словом, ту хрень, в которую она целых два с половиной дня пыталась верить.

Рывком перевернувшись на спину, Рисса уставилась в потолок. Тусклая ночная подсветка, встроенная в стены, окрашивала комнату мертвячно-голубоватым цветом. Как в морге.

"Да морг и есть. Только трупы пока еще живы, и некоторые даже на что-то надеются", — Рисса усмехнулась своей мысли, такой взрослой и циничной. Пацаны бы заценили. Но они, наверное, уже где-то в имперском трудовом лагере, горбатятся в шахте, а может, на плантации или какой-нибудь стройке. А может, их продали богатому извращенцу, который любит мальчиков. Или в Империи казнили за извращенства? Рисса бы не удивилась: казнить здесь любили за все подряд.

Приятнее было думать, что они сбежали. Хотя нет, не сбежали: намного лучше, если их вызволили какие-нибудь повстанцы (ведь на каждой угнетенной планете есть повстанцы?). Всех рабовладельцев порезали, как скотину, а пленников освободили. Вильк и Деввен напросились в сопротивление и прямо сейчас учатся стрелять, драться и делать взрывчатку под руководством сурового, но доброго и юморного ветерана, слишком старого, чтобы воевать самому.

Рисса представила себе это так четко, будто все происходило наяву. И она тоже была с ребятами: жила в тренировочном лагере в густом лесу, стреляла по мишеням в имперских мундирах и, смеясь, придумывала с Вильком и Деввом название их маленькому отряду. Почему-то в головы всем лезло что-то идиотски-птичье: то орлята, то фениксы…

Ночная подсветка вдруг вспыхнула ослепительно-ярко. Зазвенел сигнал к побудке — такой громкий, будто извещал как минимум о воздушной тревоге. "Орлята-фениксы" и неизвестные повстанцы с неизвестной планеты спрятались туда же, где Рисса хранила мечты о космических полетах с отцом и жизни вольной наемницы, которой господа не господа и закон не закон. На склад с табличкой: "Тупые детские фантазии. Не открывать, если не хочешь удавиться от стыда".

Рисса до скрипа стиснула зубы, чтобы не завыть.

* * *

Утро началось со зловещего объявления: сразу после построения — общий сбор в кабинете надзирателя. Узнав об этом, Ремис тихонько выругался себе под нос, а Иллин и Рисса обменялись обреченно-понимающими взглядами. Они, в отличие от других ребят, о повестке дня догадывались.

— Как думаете, он только нас прибьет? Или всем достанется, за то, что рядом стояли? — Ремис петушился как мог. Он даже самоуверенную ухмылку изобразил до того убедительно, что Рисса ему почти поверила.

Иллин глянула на него с укоризной, как мать — на глупого ребенка, и крепче сжала руку Милли, на свою беду действительно поправившейся к утру. Бедная малявка чуть без чувств не свалилась, узнав, что Аргейл хочет их видеть, и всю дорогу до его кабинета не отлипала от старшей подружки, будто та могла ее защитить. Дите дитем.