Наследники Тьмы (СИ) - Моисеева Ольга Юрьевна

Женя полез в карман за телефоном, но тот вдруг зазвонил сам.

— Надя! — выкрикнул он в трубку.

— Же-ень, — удивлённо протянула она. — Ты чего?

— Чего?

— Возбуждённый такой?

Морозов бросил взгляд на охранника — тот так и лучился улыбкой, внимательно слушая чужой разговор.

— Сейчас, подожди, я отойду, а то тут… — Женя быстро зашагал по дорожке прочь от калитки и ворот.

— Да что случилось-то?!

— Не выпустили с территории, вот что! — понизив голос, сказал он.

— В смысле? Из пансионата уйти? А как же… — Надя растерялась, — ты писал, что хочешь встретиться?..

— Я и сейчас хочу! — «Ох, не хватало ещё, чтоб она обиделась!» — Но я же не знал, когда ты позвонишь! Хотел просто выйти, чтобы по лесу погулять, потом бы вернулся, а меня не выпустили, представляешь?!

— Охранник не выпустил? — удивилась Надя.

— Ну да, сказал — обратитесь к врачу или в администрацию…

— К врачу? — теперь в её голосе зазвучало беспокойство. — Почему к врачу? с тобой что-то случилось?!

— Ну… — Женя замялся: так не хотелось рассказывать всю эту дребедень! — Да ничего со мной не случилось, всё нормально.

— Так, подожди… — она забормотала в сторону что-то неразборчивое, ей ответил женский голос, и Надя сказала в трубку: — Ты где? Я сейчас к тебе подойду!

«Зачем я про врача-то ляпнул, идиот?!»

— Ладно, встретимся у бассейна, — держа курс на круглую крышу, сказал Морозов и улыбнулся. Он понял, что Надя не успокоится, пока лично не убедится, что с ним всё в порядке, и эта мысль привела его в полный восторг, оттеснив неприятность с выходом на второй план.

Глава 4

Голодные приступы

Узнать, что Кафтырёв вот прямо сейчас забирает её пациентку, было, конечно, неприятно, но, по крайней мере, терпимо, а вот когда выяснилось, что завтра ещё и посев, Анна Георгиевна Лявис просто взбесилась. Какого чёрта?! Ведь это был её самый многообещающий за сегодня и завтра сеанс, дальше только бумажная работа и встречи, с которых почти ничего не возьмёшь!

Вот же гад, ну надо же! Она выскочила из кабинета как ошпаренная — с хрена тут сидеть, скота, что ль, этого старого дожидаться? Смотреть, как он положенную ей росу тянуть будет?

Цокая каблуками, Лявис пронеслась мимо нескольких кабинетов и, влетев в туалет, бросилась к раковине. Холодная вода приятно остудила пылавшие щёки. Промокнув лицо салфеткой, Анна вышла в коридор и уже гораздо спокойнее направилась к лестнице: ничего, пройдётся пока по территории, или можно кофейку в клубе выпить.

— Простите, пожалуйста! — по ступенькам, ей навстречу, поднималась худая женщина средних лет с усталым лицом. — Здравствуйте.

— Добрый день! — привычно растянув губы в улыбке, откликнулась Анна.

— Где кабинет двадцать шесть, не подскажете?

«Так, значит, эта посвистушка с ресепшена куда-то свинтила, зараза, ну-ну, будет ей на орехи!»

— Второй этаж, по коридору направо, четвёртая дверь, — ответила Анна вслух и, не удержавшись, прощупала теплотень женщины.

Торт высотой с метр, ваза чёрной икры, устрицы, трюфеля и что там ещё бывает вкусного… «Да это же настоящая деликатесная бомба, чёрт дери!»

— Спасибо… — пациентка сделала шаг назад и в сторону, с опаской глядя на Лявис.

Сообразив, что её улыбка стала больше похожа на оскал, Анна Георгиевна расслабила мышцы челюсти.

Снизу послышались быстрые шаги.

— Не за что, всего вам доброго, — как могла любезнее произнесла Лявис, глядя на поднимавшегося Кафтырёва. — А вот и ваш доктор. Роман Филипович!

— Анна Георгиевна! — кивнул Кафтырёв и остановился напротив пациентки: — Здравствуйте, вы ко мне?

— Лявис А. Г., - посмотрев в талон, который всё это время сжимала в руке, растерянно прочитала женщина.

— Я за неё! — лучезарно улыбнулся Роман Филиппович и чуть поклонился пациентке, плавным жестом указывая направление: — Прошу!

«Старый козёл!»

— Всего хорошего! — Анна торопливо сбежала по ступенькам вниз и выскочила на улицу.

Её всё ещё потрясывало, но хоть улыбаться уже было необязательно. Такой отборной росы лишил, сволочь, и ведь завтра посев! Оживлять семя — это вам не дунул-плюнул, и готово! Это работа, и работа тяжёлая — столько силы отдать придётся…

Семена, семена… а кто их оживляет-то, Роман Филлипович? Что бы вы без меня с ними делали, с семенами этими вашими, вот интересно?..

Яростно стуча каблуками, Анна добежала почти до центральной площади, прежде чем, заметив, как удивлённо посматривают на неё гости, заставила себя расслабиться и пойти медленнее.

Ладно, чёрт с ним, что толку беситься!.. Так ведь всегда бывает, когда находишься от кого-то в зависимости… Старший он, видите ли! а может, это Лявис следовало сделать Старшей, а Кафтырёв просто успел вовремя подсуетиться, пока у неё был сложный период? Вылез вперёд и заграбастал себе семена, пока Анна за призраком возлюбленного гонялась… Ну, да ладно, чего теперь о несбывшемся сожалеть: так просто сложились обстоятельства, как говорится, смирись, Анечка, и жди своего часа. Ведь наступит же он когда-нибудь, правда?.. Наступит, никуда не денется, вот тогда и посмотрим, кто же тут на самом деле главный!

Она мотнула головой, отбрасывая с лица прядь волос, как вдруг!.. Роса сама брызнула ей прямо в кровь! И тут же испуганной птицей отпрянула!

Эй, ох! Мамочка, да что ж вы делаете?!

Чего может ждать человек, который, бес его дери, протянул голодной собаке кусок мяса, а когда она клацнула зубами, попытался вырвать его из пасти?..

Под ложечкой засосало, и внутри всё привычно затрепетало в ожидании сладостного тока росы, но в чёрную кровь почему-то ничего не пошло! Одурманенная голодным спазмом Анна знала: источник росы всё ещё был здесь — парень на лавочке! То, что она ощущала, Кафтырёв называл светухой, а Лявис — теплотенью; это было одно и то же образование, но Роман его видел как радужное облако, а Анна — чувствовала как смесь потоков разной температуры. Впрочем, разница восприятий нисколько не мешала им, используя эту имевшуюся у каждого человека штуку, пить из него росу. Чтобы роса пошла, требовалось к человеку пристроиться и позволить своей чёрной крови установить контакт, однако теплотень парня на лавочке внезапно вырвалась и резво прыснула прочь! Кажется, он сам управлял ею? Невероятно!

— Врача, позовите врача! — закричал кто-то. — Тут мужчине плохо!

Вокруг уже собиралась толпа. Растолкав людей, Анна бросилась к парню.

— Пропустите, я помогу! Пропустите!

Узнав его имя и фамилию, она что-то ещё говорила, автоматически, по давно отработанной на сеансах привычке, а сама, нащупав теплотень парня, схватила его за руку, дожидаясь, пока снова установится достаточно плотный контакт, чтобы — как же всё это чертовски медленно! — вытянуть росу, но — вжух! Парень вырвался и рванул бегом прямо через газон.

— Стойте, куда вы? — безнадёжно воззвала Лявис: она была слишком обессилена голодом, чтобы пускаться в погоню и ловить чужую суперподвижную теплотень.

Парень несся, словно удирал от целой тысячи бесов, значит, был сильно напуган… кто же он такой, этот Евгений Морозов? Из какого корпуса и как к ним попал?.. — господи, и о чём это она?! Он же сейчас вообще из пансионата сбежит! Анна достала телефон. Надо срочно перекрыть ему выходы! Вечером как раз совещание — по какому поводу ей не сказали, но теперь оно, в любом случае, очень кстати! Можно будет рассказать про этого интереснейшего Морозова и обсудить, что делать с ним дальше.

Предупредив охрану, Лявис натянула фирменную улыбку и нежно разогнала всех толпившихся поблизости гостей и сотрудников, после чего устало опустилась на лавочку. Всё, теперь он не уйдёт.

Ну и денёк, сегодня, бесы его раздери!.. А ведь завтра вечером ещё и посев — пережить бы теперь его, не свихнувшись от голода!

Даже встать с этой лавочки, чтобы пойти выпить кофе, и то сил нет. Надо немного отдохнуть. Анна прикрыла глаза и откинулась на спинку, вытянув ноги. Постепенно ей удалось расслабиться и когда нереализованное возбуждение, наконец, отступило, с ним вместе ушло и бешенство из-за так варварски отобранного Кафтырёвым лакомства. Вспомнились месяцы до пансионата, когда голод присутствовал постоянно и частенько становился настолько невыносимым, что мозг отключал сознание, и Лявис, как зомби, брела по городу до тех пор, пока не чуяла нечто, способное ей помочь.