— Да сколько раз вам повторять, не виноват я в мировой революции! — негромко, но отчаянно взвыл я.
— Но я вам все равно за неё очень благодарна! Если бы не свидетели и не ваши девушки…, — глаза эльфийки очень многозначительно блеснули.
— Да вернитесь вы уже к ловле рыбы, уважаемые бывшие монархи! Так тихо было! — заскрипел недовольный гномий голос, который тут же сменил пластинку на заинтересованное, — Крайм-сан, а вы можете уговорить вон ту вашу маленькую подружку слегка… раздеться? У нее очень захватывающие формы, но мне сложно их разглядеть!
— Попросите её для вас спеть, Карлым, только намекните, что хотели бы увековечить её для благодарных потомков.
— Благодарю! — просиявший одноногий гном тут же заковылял к ничего не подозревающей Мимике, пожирающей взглядом добытого эльфийкой карпа.
А мы вернулись к рыбной ловле, игнорируя счастливо закемарившего кентавра, ведя светскую беседу двух взрослых, половозрелых, симпатичных друг другу, но ограниченных обстоятельствами разнополых разумных.
— То есть, Герой, я вас правильно… услышала? Ваша спутница, обладательница чрезвычайно редкого и могущественного дара, не хочет его развивать… и поэтому вы ищете второго носителя чудовищно редкого класса, да?
— Почти верно, Ваше бывшее Величество. Видите, дело в том, что Саяка, как мудрец, великий в смысле, застряла в самом-самом начале своего долгого мучительного пути к всезнанию, поэтому точно не успеет раскочегариться к тому моменту, когда сроки выйдут. Совсем не успеет. Точно не успеет, даже если будем заставлять со всех наших немалых сил. А сроки поджимают. Поэтому мы ищем готовый вариант.
— Ох, я уже даже чуть-чуть жалею, что убежала из родных мест. Надеюсь, что вы и ваши проблемы — большое исключение для мира Фиол, Мач Крайм! А то я буду вынуждена устраивать еще одну революцию и возвращать себе трон!
— Не беспокойтесь, прекрасная Тимилиэль, мы своего рода уникумы.
Пришло ко всему этому (плаванию на плоте то есть) довольно просто. Чтобы выбраться из лесов с звезданутыми кицуне и весьма похабными эльфами, мы выбрали наиболее комфортный метод сплава до цивилизации. Даже плот рубить не пришлось, так как судоходность на этой реке, являющейся в здешних местах основной транспортной артерией, была просто отличная. А благодаря девчонкам не пришлось даже голосовать или платить — упомянутый Карлым начал неистовствовать на мимопроплывающем плоте, моментально уболтав хозяина-кентавра пристать и нас подобрать. И даже заплатил за нас!
Почему? Карлым Вигоруд был известным в очень… очень узких кругах мастером по резьбе из дерева. Резал он кукол. В полный рост. Да не простых, а для сексуального потребления. Причем, потребления в натурном виде — никакой обшивки его образцам не полагалось. Казалось бы, кому оно надо? Оказалось, что многим! Как минимум друидам, способным частично оживить такую куклу. Когда недоумевающая Лилит спросила, зачем подобное нужно друидам, Карлум, многозначительно закатив глаза, рассказал, что любой мужик предпочтет такое дриаде, так как нормальная привязанная духовно к дереву дриада — это источник бесконечной головной боли, потому как в лесу особо развлечься нечем. Поэтому за плотские отношения эти зеленокожие девушки берутся охотно и с огоньком, но затем выклевывают своей жертве все мозги и высасывают душу бесконечным нытьем о том, что им скучно и нужно «что-нибудь рассказать». В общем, бревна по сравнению с такими — огонь!
Ну а про кентавра и свергнутую королеву эльфов и говорить нечего. Первый просто плыл по жизни и на плоту, а вторая радостно и с предвкушением смотрела в новую жизнь, полную отрыва, потому как была бессовестно богатой, но чересчур ограниченной ранее разными правилами, условностями, политикой и прочей ерундой, мешающей жить. В общем, атмосфера на довольно комфортном средстве передвижения, оснащенном даже несколькими шатрами, была чрезвычайно благоприятной.
Что касалось моего девичества, то тут возник довольно серьезный момент. Дело было в том, что непрошибаемая скорлупа Рюукиного головного мозга дала огромную трещину от шока долгожданной встречи с любимой семьей. И от сопутствующих откровений. Девчонки, понимая, что это шанс (пока буйная кицуне не совершила вновь что-нибудь чрезвычайно рискованного и глупого), накинулись на неё хищной стаей дятлов, расклевывая трещину всё ширше и глубже. Команда Логики из Лилит и Саяки ковыряла немногочисленные рюукины мозги пока та могла сосредоточиться, затем команда Поддержки в виде Тами и Матильды успокаивала, поощряла и рассказывала истории, после чего в ход вступала команда Дружбы в виде Мимики и Виталика, даря ментально потревоженной беловолосой комфорт, покой и силы на следующее изнасилование.
Я в этом уравнении был пронзительно лишним просто по причине своего травматично мужицкого подхода к проблеме. Ну узнала лиса, что её не любили, а боялись, потому и не воспитывали, ну и что? Она еще молодая, а это в прошлом, чего ворошить давно перевернутую страницу? По мнению девчонок это было грубо, жестоко, вульгарно, катись рыбачить, Мач, пока до греха не довел.
Ну и ладно. С королевой всё равно веселее, трещит без умолку.
Жизнь у Тимилиэль Даликтриминатрикс была паршивой и собачьей. Какие там игрушки, прибитые к потолку? Пф, мелочи. Эльфийские принцессы в таком случае бы быстро освоили лазанье по стенам и потолку, и счастливо бы игрались, смеясь и угугукая. А тут нет. Все с пеленок по протоколу, сплошные реверансы, ни вздохнуть, ни пёрнуть. И так всю жизнь. Все по этикету строжайшему в этом ихнем королевстве, бывшем правда, спасибо мне. Но на самом деле — всё! Ей, бедняжке, даже с трона спрыгнуть невместно было. Никак. Вот приди она к вечному сопернику её династии Даликтриминатрикс, герцогу Аямунигас, и скажи, — «Мол, хочу отречься в вашу честь!», так там же и прикопают. За поругание чести настоящей эльфийской королевы, за надругательство над честью этого самого герцога, и так далее. Даже слуги и то, ничтоже сумняшеся, вполне могут неликвидную эльфу травануть, во благо всей нации. А потом торжественно уконтрапупить себя. Так что бедную королеву спасала только задекларированная привычка к затворничеству, влажные мечты и наглухо нелицензионный магикон, ради обретения которого тогда еще принцессе пришлось провернуть многоходовую аферу, разика три рискнув жизнью.
Но вот, наконец, она свободна как ветер! И даже уже попозировала мастеру Карлыму, обещавшему, что созданная им модель окажется во всех лесах этого континента!
В остальном, бывшая королева с огромным удовольствием просвещала меня, под согласное угуканье балдеющего, но весьма информированного, кентавра о том, что идёт в мире. А там всюду и везде задавались вопросом — а зачем нам нужна монархия и прочий феодализм? Толку мало, богинь они пролюбили, в том числе и верховных, повсюду носятся зловещие доспехи и сосут память, жрут эти феодалы почем зря и вообще. Дурной пример Шварцтадда стал чрезвычайно заразительным, и теперь мир стремительно катил… менялся. Это мне, в принципе, было пофиг, если бы не одно «но» — слишком уж много и часто революционеры склоняли моё имя. А иногда и рожу, малюя её на флагах, плакатах, вывесках стрип-баров и прочих непотребствах. Нашли, тоже мне, Че Гевару.
Проблемочки.
— АЫЫЫ!! — раздавшийся паровозный гудок заставил меня с большим недоумением посмотреть на Хайрона в попытке понять, откуда он это сказал, но сам кентавр был совершенно не при чем. Внезапный и гулкий звук издавал стоящий на берегу знакомый до боли в деснах доспех, изрыгающий пар из наплечных трубок в броне. Он с каким-то растерянным видом смотрел на мимопроплывающих нас.
