Жизнь во имя любви (СИ) - Колч Агаша

– Всё, госпожа, можете вставать, – сказала она, аккуратно снимая с лица уже остывшее полотенце.

Я оценивающе глянула на своё отражение. Причёска, кажется, та же, но чуть изменилась и стала более нарядной. Лицу вернулась свежесть, даже румянец на щеках появился.

– Ещё немного, – последовало предупреждение, и вокруг подола закрутился вихрь, снимая пыль и загрязнение с юбки. – Теперь всё.

– Как тебя зовут, искусница? – вытягивая из напоясного кошелька монетку, спросила помощницу. – И кому служишь?

Девушка с поклоном приняла денюжку и без лишнего смущения, но и без развязности, иной раз присущей слугам, ответила:

– Зовут меня Лана. Лана Громова, госпожа. У меня нет хозяйки. Я сюда приехала недавно, с женой посла мадьярского. Она меня в Москаграде наняла, когда её камеристка заболела… – девушка вздохнула, отвела взгляд. – Только погибла она, а я не знаю, куда идти.

– Ты дождись меня. Возможно, я найму тебя в услужение. Но сейчас мне пора. Ещё раз спасибо за помощь.

Николай Иванович дремал, сидя в кресле и вытянув ноги на специальную подставку. Устал граф за эти дни. Много на себя взял: совещания проводит, чиновников консультирует, курирует какой-то новый отдел. А ведь далеко не мальчик уже, стоило бы себя поберечь. Но поди скажи ему об этом. Обидится… Не как барышня губы надует, но морщинка между бровей углубится. Мне же его огорчать не хочется.

Послышались тихие шаги, и из коридора, у входа в который стояли два гвардейца, вышел слуга; в нём я с трудом узнала сына нашего управляющего Фаруха. Возмужал, заматерел рядом с господином. Доверенный слуга наместника, почти друг… Кто бы мог подумать о таком, когда юноша умолял отпустить его с Таиром.

– Госпожа, – тихий, полный достоинства голос, поклон не подобострастный, но выражающий почтение и вежество. – Эфенди ждёт вас.

– Тс-с-с… – приложила я палец к губам и показала глазами на графа. – Видишь, устал, спит.

– Но там эфенди… – растерянный взгляд ребёнка, которому сказали, что Деда Мороза нет.

– Передай, что я попросила его сюда прийти, – решила я. – Мы в этой гостиной посидим, пообщаемся. Я всё равно не могу с ним наедине остаться. А так и граф выспится, и мы увидимся.

– Но эфенди не может! – зашипел на меня Фарух, забыв, что не так давно был моим рабом.

– Почему?

– Он ранен!

Таир ранен? Забыв о том, что правила приличия осуждают посещение барышнями больных  без сопровождения старших родственников или компаньонок, я коротко бросила: «Показывай дорогу!» и побежала спасать жениха от всех ворогов и напастей.

Глава 14

Сколько дурных мыслей и жутких предположений пронеслось в моей несчастной голове, пока я добежала до покоев жениха – не сосчитать. Повторяла последовательность действий при выполнении искусственного дыхания, думала о совместимости групп крови…

Хорошо ума хватило перед самой дверью остановиться, пригладить растрепавшиеся волосы, одёрнуть юбку, которую я во время бега задрала чуть ли не до колен, и слегка успокоить дыхание. Только после этого кивнула Фаруху, что может впустить меня в комнату.

Таир словно скопировал позу графа, отдыхающего в гостиной, откуда я только что прибежала. Та же расслабленно откинутая на спинку голова, обведённые тенями усталости глаза на утомлённом лице, даже ноги похоже уложены на мягкой подставке. Вернее, одна нога, зафиксированная повязками в лубках.

Просканировав тело и убедившись, что кроме ноги других повреждений нет, сосредоточила внимание на… растяжении.

– Фарух… – понизив голос едва ли не до инфразвука, прошипела я разъярённой гюрзой. – Ты сказал, что наместник ранен. Я чуть с ума не сошла от отчаяния, а он всего лишь ногу подвернул. Знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?

– Ну-у-у… я не целитель, – начал оправдываться слуга, притворно виновато опустив глаза в пол. – Вижу, что нога перевязана, вот и решил, что ранение.

– Лжец! – обвиняюще ткнула пальцем в мужчину, но адреналин уже схлынул вместе с желанием прибить вруна, и я обессиленно опустилась на пол рядом с пострадавшей конечностью Таира. – Наглый лжец.

Просканировав щиколотку, пришла к выводу, что помощь оказана профессионально и угрозы хромоты нет. Когда готова была подняться, Таир открыл глаза.

– Роксана, – улыбка осветила его лицо. – Прости, я, кажется, задремал. И, как видишь, не в первый раз. – Таир кивнул на ногу и пошутил: – Не иначе как на ходу уснул.

– Тебе стоит себя поберечь. Помни, что ты теперь надежда гиримского ханства, – всё ещё сидя на ковре и глядя на жениха снизу вверх, сказала я.

Говорила от души и вполне серьёзно, но Таир поморщился.

– Не желал я этого. Готов был помогать отцу или брату, но чтобы самому править… – новоиспечённый наместник с силой потёр лицо ладонями, разгоняя сонливость. Помолчал несколько секунд, потом резко наклонился ко мне и зашептал: – Я не знаю, что делать. Понимаешь, набежало больше десятка советников и каждый свою линию гнёт. От османов письма приходят, от персов посол на приём рвётся, ещё кто-то ждёт. Понятное дело, что я не приму их предложений, но как отказать правильно, чтобы на международный скандал не нарваться? – Устав сидеть согнувшись, Таир откинулся на спинку кресла и сказал со вздохом: – Надо было не на инженера учиться, а на дипломата.

Я тоже встала, знаком приказала Фаруху подвинуть мне кресло. Уселась, расправила юбку и только потом спросила:

– А если, не доведи Триединый, эпидемия в ханстве случится, будешь страдать о том, что не на целителя учился?

Что бы ни говорил Таир о том, что ему не хватает знаний, дураком он не был и мой намёк понял сразу.

– Советники? – уточнил он.

– Может, по принципу империи? Министры. Или главы департаментов, – предложила я свой вариант.

– А кто? Стоит сейчас поднять этот вопрос на совещании, и меня порвут на сотню маленьких лоскутков те, кто  желает сам пролезть или протолкнуть к власти родича. И мало кто думать будет о том, хватит ли ему компетенции, чтобы организовать работу.

Я согласно покивала, а потом, заговорщически подмигнув, предложила:

– Сними с себя бремя распределения. Переложи на человека, на которого не смогут «наехать».

– В смысле «наехать»? – не понял сленгового слова Таир.

– Выставить претензии, выказать обиду, упрекнуть… – быстро предложила я замену непонятного слова.

Наместник кивнул, давая понять, что понял, но вопрос по-прежнему оставался открытым. Подмигнув в ответ и понизив голос, он спросил:

– На Императора сослаться? – и первым рассмеялся, показывая, что это шутка такая.

– Почему сразу на Императора? Я бы предложила на пост председателя совета глав департаментов – или как вы там это назовёте? – Константина Васильевича Франка. А министром здравоохранения его жену Прасковью Вадимовну. Министерство внутренних дел отдала бы под руку графа Горонцова, а торговлю Тимофею Кузнецову поручила бы.

Выдав скороговоркой список кандидатур, я стала разглаживать на коленях ткань юбки, слегка смявшейся, пока на полу сидела. Глаз на жениха не поднимала, чтобы не счёл за давление. Но молчание затягивалось, и мне пришлось посмотреть, как Таир отреагировал на мои слова.

Он сидел, слегка подавшись вперёд, и пристально следил, как я расправляю складки платья, но, почувствовав мой взгляд, спросил:

– Роксана, ты серьёзно это сказала? – Я кивнула. – Но они все не гиримцы, и местные просто взбунтуются, узнав о таком распределении постов.

– Потому и предложила главой правительства Франка назначить. Ты знаешь, кто он такой? И для других не секрет. Потому будут думать, что это посыл сверху, а не твоя инициатива, – несколько секунд посмотрела на задумавшегося Таира и добавила: – Я не против местных, но молодым учиться надо, а старшее поколение по старинке работает. Медленно и неохотно. Ты же понимаешь –  нам, чтобы выстоять против всех тех, кто тебе уже делал неприличные предложения и кто ещё сделает, надо стать очень развитой и хорошо укреплённой провинцией. Империя поможет, но мы и сами должны постараться. Нет у нас времени на раскачку. Поверь, я очень сожалею о гибели твоего отца и братьев… Но коли так случилось, теперь это наша ответственность – сделать полуостров лучшим местом на Тверди.