Пути Дивнозёрья - Чароит Алан

– Радосвет и так бы не полез. Ты не думал, что это хороший повод его поддержать?

– Я и поддерживал. – Лис словно оправдывался. – Не открыто, конечно, а тайком. Звёзднокамень нуждался в оружии и продовольствии. Я заключил договор с Тээс из Полуночных земель, чтобы всё шло через неё. Так дольше, зато безопаснее. И Ратибор не взбеленится.

– То есть ты до сих пор боишься Ратибора?

Тайка сама не понимала, почему так напирает. Ей было обидно, что Лис занял нейтральную позицию. Но разве она могла что-то требовать от Кощеевича, когда сама все эти годы бездействовала?

– Не то чтобы боюсь. Скорее, полон сожалений, что не грохнул его, пока мог. Но кто же знал, что эти балбесы его разморозят, а потом ещё и будут с ним миндальничать, соглашаясь то на одно, то на другое? Это же Ратибор. С ним нельзя по-хорошему. Ему палец дай – он всю руку оттяпает. А я, между прочим, их предупреждал. Меня не послушали, конечно. А в итоге кто прав оказался? Я!

– То есть вы с дедушкой поссорились? – до Тайки понемногу начало доходить.

– Точнее будет сказать, разругались вдрызг… – с видимым сожалением вздохнул Лис. – Всё из-за того, что я предложил убить Ратибора, пока тот ещё не очухался от обледенения. А твой полюбовничек знаешь, как орал? Мол, только негодяйский негодяй мог предложить такую бесчестную пакость.

– Он мне не полюбовничек! – если бы Тайка была в человеческом облике, то непременно покраснела бы. Удобно иногда быть волчицей.

– Ой, да плевать, не о том речь, – отмахнулся Лис. – Я им прямо сказал: коли сами боитесь белые рученьки замарать, давайте я Ратибора пристукну? Я Кощеевич, мне можно. А они мне: только попробуй! Тогда все узнают, что ты боле не бессмертный.

– Почему узнают? – не поняла Тайка.

– Потому что они разболтают по секрету всему свету. – Лис стукнул кулаком по стволу дуба так, что посыпались жёлуди. – Идиоты мягкотелые! Даже Радмила встала на их сторону, представляешь?

– Выходит, вы и с ней поругались?! – ахнула Тайка.

Лис кивнул:

– Вдребезги. Только мама меня поддержала. Годы в Кощеевом плену да в ледяном гробу здорово избавляют от излишней сентиментальности. Ну и Маржана. Она всегда была на моей стороне. Кстати, а ты бы как поступила, ведьма?

Тайка задумалась. Ратибор, конечно, натворил дел. Но убить даже самого злейшего врага, пока тот беспомощен…

– Я бы тоже не смогла, – честно призналась она. – И тебя бы отговаривать стала.

– То есть ты как они? Ну и дурочка! – Лис от обиды закусил губу.

– Нет, это ты дурачок, раз не понимаешь, что они не Ратибора спасали, а тебя – от бесчестного поступка.

– Ха! Я Кощеевич. Мне не привыкать. Одним поступком больше, одним меньше…

– Зачем ты на себя наговариваешь, Лис? Ты не Кощей. У тебя есть кодекс чести. Может, не такой, ну… общепринятый, но есть.

– И от чего же они меня спасали, позволь узнать? – голос Лиса сочился ядом.

– От мук совести.

– Пф!

– Мы на стороне добра, а добро не может побеждать бесчестно, понимаешь?

– За себя говори, ведьма. Я на своей собственной стороне. Всегда был, есть и буду.

– Ох, как же я наелся! – из кустов выкатился довольный Пушок. Глянув на лица Тайки и Лиса, он насторожился. – Вы что, никак ругаетесь?

– Нет!

Тайка не ожидала, что Кощеевич одновременно с ней скажет:

– Да.

Коловерша посмотрел на одну, потом на другого и пробормотал:

– Ну, тогда я пойду ещё немного поем. А вы продолжайте, не стесняйтесь.

– Лис, я не пытаюсь сказать, что ты был не прав. – Тайка положила морду ему на колено. – Просто ты должен понять и другую точку зрения.

– Будешь всех пытаться понять – голову сломаешь. Не учи меня жить. Я же тебя не учу.

– Ладно, проехали. – Порой этого упрямца невозможно переупрямить. – Но неужели вы с Радмилой с тех пор не разговаривали?

– Почему не разговаривали? Иногда отправляли друг другу птичек-весточек.

– То есть она осталась в Дивьем краю?

– Угу. Сказала, мол, в такой момент ей важно быть со своим народом. Поздновато спохватилась, не находишь? Когда она меня супротив царской воли освобождала, ей это не мешало.

Лис шмыгнул носом. Тайке подумалось, что он слишком долго держал всё в себе. Прямо как она сама.

– Радмила поступает так, как ей подсказывает совесть. Думаю, всё это время она в душе считала себя предательницей. А тебя, уж признай, всё это время мало что интересовало, кроме свободы твоей матери.

– И Смерти. Не забывай о ней.

Голос Кощеевича снова стал ровным, но у Тайки всё равно встала шерсть дыбом.

– Ты о ней не рассказывал. То есть я знаю, что вы встречались, но не более того.

– Это не то, чем хочется делиться, знаешь ли. Да и нельзя мне было. Смерти не нравится, когда её обсуждают.

– А вы с ней виделись? Ну, после того как ты перестал быть бессмертным.

У Тайки вдруг заурчало в животе. Она уже и сама была не прочь присоединиться к Пушку в поедании ягод. Если, конечно, этот проглот хоть что-то оставил.

– Угу. Когда погиб, собственно. Я же умер там, на башне, если помнишь.

– И как это было?

– Я не хочу об этом говорить. Но главное, что мы разорвали помолвку. И я надеюсь прожить достаточно долго, чтобы отсрочить новую встречу с ней. Может, к тому времени она остынет. Хотя… Не уверен, что она способна. Чем могущественнее существо, тем оно злопамятнее, не находишь?

Кощеевич съёжился и стал похож на нахохлившуюся птицу. Наверное, разрыв с Мареной дался ему очень тяжело. Но Тайка была уверена, что это к лучшему.

– Слушай… А это правда, что Жизнь и Смерть – близнецы? Ты ведь их обеих видел.

– Одно лицо.

– Жутковато, наверное.

– Не то слово. – Лис снова вздохнул. – Спасибо тебе, ведьма.

– За что?

– За то, что выслушала. И не стала винить.

Тайка подумала, что ещё несколько лет назад непременно стала бы. Но сейчас она понимала Лиса намного лучше, чем прежде. Ведь никто другой не может винить тебя сильнее, чем ты сам.

– Наверное, потому, что я тоже облажалась. Считала, что мои друзья меня бросили. А на самом деле выходит, что это я бросила их. Да, у меня были на то причины, но…

– Причины есть всегда, ведьма.

– Угу. Но они не извиняют…

– Разумеется.

– Тут главное – самому себя простить. Что сделано – то сделано. Нужно смотреть не в прошлое, а в будущее. – Когда Тайка высказала эту мысль, ей показалось, что с души свалился тяжёлый груз. И у Лиса, кажется, тоже. По крайней мере, его взгляд посветлел.

– Именно поэтому я решил присоединиться к заварушке. Ладно, не только поэтому. Эти всадники… Ходят слухи, что Ратибор как-то с ними связан. И в Нави их тоже видели. А это уже в полной мере затрагивает мои интересы. Не только личные, но и княжеские.

– Сложно быть правителем…

Лис дёрнул плечом:

– По правде говоря, я никогда к этому не стремился.

– Так это хорошо. Лучшие правители получаются из тех, кто не хочет власти.

– Вот и матушка так говорит. И Май. – Он сорвал травинку и принялся разминать её в пальцах. – Кстати, почему ты до сих пор не спросила меня, как там твои родные?

– Наверное, мне страшно услышать плохие новости, – Тайка сглотнула ком, вставший в горле. – Как они?

– Живы. По крайней мере, были две недели назад. Именно тогда я получил последнюю птичку-весточку от Радмилы. Потом связь прервалась.

– Но ведь это ещё не значит, что с ними случилось что-то плохое, правда? – сердце ёкнуло, пропустив удар.

– Что-то определённо случилось. Возможно, не только с ними, но и со всеми нами.

Лис уставился куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, Тайка вздрогнула: в глине виднелся отпечаток здоровенной подковы.

– О! По крайней мере, мы не сбились со следа. – Кощеевич потянулся, хрустнув костяшками.

Он выглядел расслабленным, даже довольным, но Тайку было не обмануть:

– Ты уверен, что мы должны преследовать этих… назгулов?

– Кого-кого?!

Лис чуть не свалился с поваленного дерева, подавшись вперёд.