Дурная кровь (СИ) - Астахов Андрей Львович

  - И прислали ко мне Френса Лабера?

  - Лабера? - Анжелис насторожилась. - Кто это?

  - Какой-то человек интересовался у меня новостями из университета. Предлагал деньги за помощь с переводами.

  - Ой! - Губы Анжелис задергались. - Бере, я боюсь!

  - Не бойтесь, я отказал этому человеку, и я не собираюсь менять своего решения. Вы правильно сделали, что нашли меня. Мэтр Бенедиктус был моим учителем, одним из самых любимых, и я многим ему обязан. Только пока не пойму, что и как я могу сделать для вас и для вашего дедушки.

  - Я хочу, чтобы вы встретились с ним и поговорили. Уверяю вас, он будет очень рад вас видеть и может быть... может быть, он расскажет вам то, чего так упорно не желает рассказывать мне.

  - Отличная идея. Я готов.

  - Правда? Тогда мы прямо сейчас и пойдем к нам, - заявила Анжелис с той решимостью, которая появляется у отчаявшегося человека при первой поданной ему надежде. - Я только переоденусь и скажу мастеру Меццеру, что закончила копию, которую он просил. Вы... спасибо вам, Бере.

  - За что? Я пока еще ничего не сделал.

   Анжелис ничего не ответила, только улыбнулась, скинула свой бесформенный балахон и выпорхнула из комнаты. Бере посмотрел ей вслед, потом обратил внимание на лежавшие на конторке книги. Их было две. Верхняя называлась "Неминуемый восход" - похоже, просто женский роман. Вторая была сборником цитат и изречений придворных магов, служивших первым правителям Руфии. Именно из этой книги Анжелис делала свои выписки для Меццера.

  " - Умелый ищет возможность, неумелый оправдание, - прочел Бере и захлопнул книжку. Взгляд его упал на балахон Анжелис. Движимый непонятным порывом, Бере взял его с табурета и повесил на крючок у двери и тут заметил, что из складок балахона выпал клочок серой бумаги. Бере поднял его. На клочке неровными прыгающими буквами (будто паралитик писал!) были выведены три строчки:

   MOEREDEM VENNE LLARASY

   FESSEN FO NAZWANYRR

   MOEREDEM VENNE SGOR

   И хоть со времени учебы в университете прошло уже больше двадцати лет, Бере Беренсон даже не сомневался, что узнал этот почерк - слова на бумажке были написаны рукой профессора Бенедиктуса Григгена.

  Глава шестая

  - И что было после? - спросил притихший Фес.

  - Самое скверное, - Бере сунул трубку в кисет, начал набивать ее табаком. - Мы с Анжелис приехали на извозчике к ней домой, а там нас уже ждали. Врач, несколько соседей и слуга Алир. Старый Бенедиктус скончался буквально за несколько минут до моего прихода. Панихида назначена на послезавтра, пройдет она в университетской церкви, и я не могу не пойти.

  - Ты не боишься, что тебя могут увидеть с девушкой и что-нибудь заподозрить?

  - Нисколько, - Бере вставил мундштук трубки в рот. - Ты забываешь, дружочек, что я ученик покойного Бенедиктуса. Мое появление вполне оправдано и даже диктуется простыми приличиями. Кроме того, у меня всегда есть объяснение - я занял на кафедре должность Анжелис, и мне хочется узнать, чем девочка занималась перед увольнением.

  - Она симпатичная?

  - Она очаровательна. У нее роскошная темная коса, прелестные карие глазки и нежная кожа. Маленькие ручки, маленькие ножки, фигурка, как у статуй водяных дев, которые украшают аллеи Королевского парка.

  - Вот и приударь за ней. Вполне достойная кандидатура. К тому же сирота, которой ты станешь опорой по жизни.

  - Ты издеваешься? При всем моем уважении к профессору, девчонка едва избавилась от одного старого хрыча, а тут за ней начнет волочиться другой.

  - Глупо, Бер. Вы могли бы стать опорой друг для друга.

  - Не в этом смысле, что ты вкладываешь. Но в одном ты, безусловно, прав, девушке нужна помощь. То, что она мне рассказала, весьма странно. Насколько я помню, Бенедиктус всегда был очень уравновешенным человеком.

  - А насчет этого ты что думаешь? - Фес показал лапой на клочок бумаги, украшающий столик.

  - Ничего. Чтобы понять, что означают эти слова, надо знать язык, на котором они написаны. Я этого языка не знаю.

  - Совсем-совсем?

  - Совсем-совсем, - Бере все же решился и при помощи заклинания поджег табак в своей трубке. - Я хотел поговорить об этой бумажке с Анжелис, но сейчас девушке не до этого. Она очень сильно переживает смерть старика.

  - Что ты планируешь делать, Бер?

  - Ничего. Честно говоря, я не знаю, за что браться. И чем именно я могу помочь девочке. Вряд ли она расскажет мне что-нибудь, кроме того, что уже рассказала при первой встрече.

  - Тилим-тилим-тилим! - внезапно ожил Кристалл на столе. - Мой добрый господин Бере, с вами желает разговаривать почтеннейший мастер Арно Ван Затц!

  - Бере, это я, - раздался идущий ниоткуда голос декана. - Ты не занят?

  - Нет, мэтр Арно. - Бере был удивлен. - Надеюсь, у вас все в порядке?

  - Да, все хорошо. У меня для тебя неплохая новость. Ректор подписал приказ о твоем назначении на должность лаборанта.

  - Я рад. Поблагодарите от меня господина ректора.

  - Я понимаю, что сегодня выходной, и у тебя могут быть свои планы, но я попросил бы тебя срочно зайти ко мне для беседы. Не в университет, домой. Адрес мой помнишь?

  - Ээээ...Солнечная улица, дом с желтой крышей напротив Лошадиного рынка?

  - Рад, что ты не забыл. Приходи прямо сейчас. Я жду.

  - Начальство желает тебя видеть, - с иронией сказал Фес. - Какой из своих ста парадных камзолов наденешь?

  - Самый парадный, - Бере сделал последнюю затяжку и выколотил истлевший табак в оловянную тарелку рядом с Кристаллом. - Я так думаю, это насчет похорон Бенедиктуса. Не скучай, я скоро.

  - На обратном пути зайди к бакалейщику и купи мне две... нет, три упаковки копченых сосисок с горчицей, - заявил Фес. - Надеюсь, ты не отдал все наши деньги дамзель Анжелис? А я пока попробую заняться этой странной бумажкой, если ты не против.

   Бере хмыкнул и пошел одеваться.

   *********

   Дом Ван Затца сильно изменился с той поры, когда Бере побывал здесь последний раз. Раньше тут было множество книг - самых разных, старинных и не очень, беллетристики и трактатов по магии и различным научным дисциплинам. Эти книги Ван Затц, тогда еще совсем молодой и честолюбивый магистр сверхъестествознания, охотно демонстрировал всем своим приятелям и гостям и мог говорить о них часами. Теперь ни самих книг, ни старых стеллажей, прогибающихся по тяжестью инкунабул и свитков, больше не было, они исчезли неведомо куда. Их заменила дорогая мебель из траканского мореного дуба, красного дерева и барийского кедра, покрытая инкрустацией и начищенная ароматным воском: полы, которые одиннадцать лет назад усеивали клочки разорванных черновиков и сломанные перья, видимые свидетельства интеллектуальной работы хозяина, теперь были покрыты дорогим и безупречно натертым паркетом и еще более дорогими коврами из натуральной шерсти. Каждый квадратный дюйм этого дома будто кричал: "Посмотри на меня, я просто воплощение роскоши и благополучия!" Оглядевшись, Бере с усмешкой подумал, что в доме не осталось ни единой вещи, которая свидетельствовала бы о тех чудесных временах, когда они с Ван Затцем начинали свой путь, и каждый строил свои планы. Судя по обстановке дома, планы Ван Затца реализовались с лихвой, а вот его мечты, увы, так и остались мечтами...

  - Ступай, - велел декан слуге, который привел Бере в его кабинет, закрыл за ним дверь, жестом предложил гостю сесть. - Прости, что не предлагаю тебе вина, но в моем доме нет ничего хмельного.

  - О, не беспокойтесь, мэтр Арно. Если не возражаете, давайте сразу поговорим о деле.

  - Спешишь? - Декан смерил Бере тяжелым взглядом. - Хорошо, попробую объяснить тебе все без длинных предисловий. Для начала возьми это, - тут Ван Затц показал на небольшой замшевый мешочек, лежавший на его письменном столе между серебряной лампой, изображавшей обнаженную нимфу, держащую в руках плафон из молочно-белого тончайшего фарфора, и бронзовым письменным прибором с гербами королевского дома Руфии. - Я стараюсь исполнять свои обещания.