Невеста на ужин - Богданова Екатерина (1)

— Ты мне еще порычи! — показался из-за двери кулак, после чего дверь захлопнули.

Серый еще пару раз рыкнул, отошел подальше и начал отряхиваться.

— И где ты его нашла? — почесывая щетинистый подбородок, спросил старейшина.

— Вместе в подвале у Валика сидели, — пожала я плечами.

— В подвале? — удивился Бронир. — Ну ладно зверь, наверняка свите скормить хотели, чтобы отдача для Валиека в ночь перерождения была сильнее. А тебя-то должны были со всеми почестями готовить.

— Я сбежала… в подвал, — призналась я.

— Зачем? — не понял старейшина.

— Куда получилось, туда и сбежала, — буркнула я.

— Везучая ты, — хмыкнул он.

— Как утопленник, — покачала я головой.

— А у вас утопленники не тонут? Или воскресают? — тут же заинтересовался этот естествоиспытатель.

— Не знаю, не спрашивала, — съехидничала в ответ я.

— Эх, побывать бы за гранью, — мечтательно протянул Бронир.

— Тоже не отказалась бы, — согласилась я. — Домой хочу, хватит с меня приключений. Сказки какие-то у вас, как у братьев Гримм.

— А пошли ко мне! Здесь нам все равно не дадут толком поговорить, — вдруг предложил Бронир.

— Спасибо, конечно, но я лучше здесь… — неуверенно протянула я.

— Да ты не бойся, больше рэдданием жечь не буду. Я же не со зла, просто проверить хотел. Не поверил на слово, что у тебя реакция на него, как у равки, — виновато потупившись, произнес он.

— Да что это вообще такое, равки эти ваши? — возмущенно спросила я.

— А ты не знаешь? — удивился он. Но тут же опомнился, хлопнул себя ладонью по лбу: — Точно! Откуда тебе знать. Равк это первая стадия превращения в свиту. Укушенный, но не убитый лордом человек сначала становится чувствительным к свету, потом появляется сильный голод, который можно утолить только кровью или сырым мясом. Но голод становится нестерпимым, и равки нападают на людей. Отведав крови себе подобного, равк меняется и входит в свиту.

— Жуть какая! А свита — это кто? — решила разжиться информацией, пока старейшина на волне вины за ожог разговорился.

— Свита — это главный источник силы правящих. От них правящие получают энергетическую подпитку, черпают долголетие и магические силы. Чем больше свита, тем сильнее правящий, — охотно пояснил Бронир.

— Ну и при чем здесь ваша посуда? — не поняла я.

— Так она из рэддания сделана. Равки, как и свита, его боятся, для них это яд. Вот нас правящие и научили его добывать, чтобы сдерживать свиту.

— Так, а правящие это кто? — задала я следующий вопрос, совсем запутавшись в местной иерархии.

— У детей ночи четверо прародителей. У каждого во владении свой домен. Но они слишком долго жили и устали от постоянного спора, кто сильнее. И вот уже два тысячелетия как каждый из них правит всеми доменами по сотне лет, пока остальные спят. Сейчас истекает срок правления Валиека, следующий в очереди наш домен. Через несколько дней мы пробудим господина Талиека, а Валиек уйдет в сон на триста лет.

— Ну точно! Толик! — сквозь смех прохрипела я.

Прохрипела потому, что вместе со смехом рвались наружу и слезы. Да и как тут не заплакать! Я же не совсем дурочка, чтобы не понять, что пробуждать своего Толика они собрались за мой счет. Это получается, их раритет сотню лет дрых, не кушал кровушки человечьей, вот ему меня в качестве первой трапезы и преподнесут.

— Все! Я устала, больше суток не спала, — произнесла, отворачиваясь от старейшины, чтобы он не увидел так и норовящие скатиться по щекам слезы.

— А у меня есть настойка, специально для таких случаев, бойцы Акайи ее перед вылазками всегда принимают. Сон как рукой снимает, — воодушевленно проговорил Бронир.

— Нет уж, я лучше по старинке, отосплюсь, — буркнула, направляясь к двери. — А вы пока переварите информацию, которую я вам про свой мир рассказала.

— Хорошо, — неохотно согласился старейшина. — Но я утром вернусь.

— Да как хотите, — махнула рукой, не оборачиваясь.

Вошла в дом, мельком взглянула на бадью, стоящую уже на кухне, и прошла в комнату.

— Пришла, — пробасила Дарка, сидящая на кровати.

— Уйдите, а? — попросила я.

— Как же, меня только на закате сменят, — фыркнула она в ответ.

— Вот и жди смены на улице! — рявкнула я.

Женщина встала, расправила плечи, размяла шею, взглянула мне в глаза и… вышла, не проронив ни слова. Уж не знаю, что она увидела в моем взгляде, но, похоже, это ее впечатлило. А я стянула кроссовки, завалилась на кровать и заревела. Спустя пару минут пришел серый, положил голову на край кровати и засопел. Зарылась пальцами в его лохматую шевелюру, и так и уснула, всхлипывая. Вот высплюсь и сбегу!

Пробуждение было запоминающимся. Сначала я долго отмахивалась от назойливой мухи, щекочущей щеку, потом эта муха то ли описалась, то ли раздавилась — стало мокро и противно. Попыталась вытереть щеку о подушку, но раздавленная муха перебралась на нос. Пришлось открывать глаза и… Как же я громко завизжала и как же высоко подпрыгнула на кровати! Забилась в угол, прикрываясь подушкой и вереща, а два светящихся в темноте глаза вдруг погасли. В следующее мгновение в комнату ворвался уже знакомый мне командир всех командиров, держа наперевес горящий факел. И вот тогда до меня дошло, что светящиеся глаза — это серый, а погасли они потому, что он морду лапой прикрыл.

— Мамочки-и-и, — прошептала, сползая по стене и прикрывая глаза рукой.

— Эй, ты как? — потрясли меня за плечо спустя пару минут, в течение которых я старалась удержать сердце в груди, чтобы оно не отправилось погулять по комнате.

— Ой, плохо-о-о, — простонала, так и не решившись открыть глаза.

— Может, Бронира позвать? — спросил мой спаситель и по совместительству инструктор по убиению монстров.

— Нет! — взвизгнула так, что даже серый визгнул в ответ. Никак в поддержку, ему тоже Броня не понравился.

— А чего кричала? — недовольно проворчал — как же его… а, точно, — Кристос.

— Так просто, — виновато улыбнулась, приоткрыв один глаз и выглядывая из-за угла подушки.

Меня смерили недовольным взглядом и развернулись, чтобы уйти.

— Стой, — неожиданно попросила я.

Неожиданно потому, что не ожидала от себя такой трусости. Но поди ж ты…

Кристос остановился и вопросительно уставился на меня.

— Не уходи, я не хочу одна бояться, — выпалила я.

— Предлагаешь бояться вместе? — усмехнулся он.

Улыбнулась как дурочка и пожала плечами. Да я сейчас и чувствовала себя полной идиоткой. И зачем, спрашивается, остановила? Как я вообще при нем спать-то буду?

— Ладно, — вдруг согласился Кристос. — Спи, я здесь посижу.

И уселся рядом с кроватью. И не выгонишь же теперь. Или выгнать?

— Серый, отнеси на улицу, а то мешать будет, — сказал Кристос, протягивая моему лохматому другу факел.

А серый, вот предатель, подошел, аккуратненько так взял факел в зубы и вынес, обходя углы, чтобы огнем не задеть. Да с чего он вообще какого-то постороннего мужика слушается? Это же мой серый! Или не мой? Я как-то и забыла о том, что это не ручной пес, а разумное существо. Неудобно-то как! Это же получается, что все это время рядом со мной был практически мужчина, ну и что, что с лапами и хвостом, все равно почти человек. Надо будет извиниться, что ли.

— Как же здесь все сложно, — прошептала, забывшись.

— А там проще было? — выдернул меня из потока сонных мыслей голос сидящего радом с кроватью мужчины.

Вздрогнула, легла и прошептала:

— Там меня никто не хотел съесть.

— Спи, — ответил мужчина.

Ну да, а что ему еще сказать? Как ни крути, а я права.

— Почему вы скармливаете своим правителям девушек из нашего мира? Чем местные не угодили? Или своих жалко? — не удержалась я от вопроса.

— Это не нам решать. Такова традиция, — тихо ответил Кристос.

— Фиговые у вас традиции, — всхлипнула я.

Ну вот, опять сейчас разревусь. Да что же такое-то? И понимаю, что нельзя раскисать, а все равно глаза на мокром месте!