Страж (СИ) - Татар Анастасия

— Это почему я проказник? — возмутился Дамир детским обиженным голосом. — Вы что, Цэрлину защищаете? Побойтесь Бога! Вдруг она вас услышит?

Вновь не сдержавшись, я засмеялась. Похоже, змейка считает себя крутой и завидной невестой, но пока от неё парни только шугаются.

Я заметила какой-то намек на улыбку. Чую, наш строгий куратор на деле окажется еще одним закадычным друганом.

— Это мне-то бояться? А не ты ли её две минуты назад на наличие округлостей ощупывал?

— Он не ощупывал, он сушил, — ответила я за Дамира, надеясь, что шоковая терапия пошла змее на пользу.

— Вот и я не защищал её, только думал, как буду отвечать на жалобы управляющего столовой. Готовьтесь, что придется втроем дружненько драить её в субботу.

Он еще не договорил, а у меня в голове уже активно шел подсчет тренировок и выходных, исходя из того, что Ризер обещал перед отъездом погонять меня больше обычного. Это адова тренировка назначалась как раз на утро субботы. В пять часов утра я должна была ждать его на полигоне академии, больше походящем на стадион в Сочи с закрытой крышей. Он собирался заставить меня пробежать шестнадцать километров, а потом в спортзале уже дожать лимон в моем лице. Страх брал от мысли, насколько я прибавлю в мышечной массе после такой-то тренировки. И неистовый ужас, что потом придется еще и ползать с тряпкой в руке по полу и отдирать от столов жвачки. Из нашего мира сюда завозили даже её!

— Как в субботу? — замямлила я, надувая щеки и выпуская с шумом воздух. — Я не могу в субботу! У меня тренировка!

— А я в город собирался, — вставил свои пять копеек Дамир. — У меня день рождения!

«Надо будет запомнить и поздравить», — мысленно подчеркнула я, прикидывая, что можно подарить потенциальному другу-союзнику. Денег у меня не было и в помине, ни копейки. Пособие я получу лишь в конце месяца, как сирота, и его размер напрямую зависит от успехов в учебе.

— И почему мы должны этим маяться? Это же Цэрлина разбила окно! Вот пусть и отдувается, — я скрестила руки на груди, с возмущением требуя от куратора должной логики и мудрости.

Тот смотрел на нас так, будто мы — дико раздражающие его маленькие дети.

— Ты, — кивок в мою сторону, — потерпишь. Не загоняет же тебя Ризер до полусмерти, в конце концов-то?

— А вот и загоняет! — взвыла я в свою защиту. — Я просто не смогу наказание отработать.

Он переключился на Дамира. Игнорируешь, зараза? Ну-ну… ладно… вспомню еще это.

— И ты тоже потерпишь, — обратился уже к Дамиру. — Все равно, зная тебя, потом закатишь и в общежитии праздник.

— Это для всех, а вот в городе — только для своих!

Хм, интересно, а я на этот закрытый праздник бы попала?

— Для всех — это форма в Академии, — я точно слышала, как Дамир скрипнул зубами. — Так что не возражайте.

— Чья бы мычала! А вы почему не в кожанке? А, десница Фарданир? А я вам скажу, почему… потому что вы не мой куратор, а я не ваш студент.

Его ответ сильно разнился с тем, который вращался у меня на языке. Один с гладиолусами, другой — конем в ванной с деньгами и очень нецензурной речью. Но либо Дамир в жизни не слышал о таких пакостях, либо совесть у него все-таки есть.

Ранзес устало прикрыл глаза с совершенно отсутствующим видом. Мне казалось, в кармане он нервно игрался ключами, о чем-то размышляя. Скользнув взглядом по его лицу, я мельком отметила темные круги под глазами. Потерев переносицу другой рукой, он встрепенулся, одарил нас фирменным учительским взглядом и выдал, прежде чем уйти:

— В субботу в столовой. И попробуйте только не прийти.

— А че он нам сделает тогда? — пододвинувшись ближе к Дамиру, шепнула ему на ухо вопрос. — Поставит в угол и выпорет?

Ой, парень! Ты на кого батон крошишь, а? Я уставилась на уходящего куратора, мысленно решая, как бы приятнее для себя прогулять наряд. Еще чего! Буду я за других отдуваться!

— Он? Ниче… но вот серафима Агреггер может очень обидеться. Короче, Надя! Если хочешь и дальше лакомиться своим кофе, а я — мяском, лучше нам послушаться. Но если тебе вдруг приспичило сесть на диету, то я умываю руки…

— Типун тебе на язык! Хватит с меня диет!

6

В поисках нужной аудитории я бродила долго. Учителя смотрели на меня волком каждый раз, когда я распахивала не ту дверь с громким и бодрым «А здесь вышмат преподают? Нет? Не здесь? А жаль…» Сначала так получалось случайно. Потом стало тупо в кайф мстить за то, что математику какой-то умник поставил первой парой. На кой черт боевой линейке, супер охранникам местного короля, сдалась математика? Нападают на меня такие, а я им: «Стойте! Подождите, да… не шевелиться! Я вас считаю. Всех посчитала, нет? Хорошо, теперь можно продолжать… расчет теории вероятности методом Тыка! Куда пошли? Мы еще не взвешивались для физического расчета МП!»

Оббегав три этажа, я пошла по второму кругу. В трех кабинетах уже знакомые унылые лица пообещали мне жаловаться, а в четвертом наконец-то мне улыбнулась фортуна. Учителя, видимо, заменили, и вместо прошлого стояла какая-то женщина-панда. А потому что непростительно иметь такие темные круги и глубокие мешки под глазами, словно ей два фингала кто-то маркером нарисовал! Прямо как я в день вызова красным и по двери. Интересно, что там у меня дома сейчас?

— Садись, — махнула она рукой, словно я не на полчаса, а на пару секунд опоздала. — Имя? Род?

— Эспер Ризер, — удивилась я такому требованию Ф.И.О, приглядывая, куда бы уместиться, чтобы было удобнее спать, рисовать и просто отстраненно наблюдать. Это вам не единственный класс в школе где-нибудь в Глубинке! Это нормальная, адекватная аудитория полукругом. Ну почти… рано или поздно я навернусь с этих ступенек, помяните мое слово!

— Я Мадиза. Обращаться без титулов, а если получится, не обращаться вообще, — представилась женщина, пока я с любопытством разглядывала её прическу цвета свеклы-баклажана, словно её хорошенько прибило током.

Место мне достало в серединке наверху, где тусовались одни жмурики. Парни хвастались мышцами, девушки — кто красился, кто переписывался. Нас было семеро. С серединки нижнего рядя на меня, по-бульдожьему скривившись, смотрела Цэрлина. В ответ я улыбнулась и вытащила из сумки блокнотик, чтобы рисовать.

— Открываем учебники на восьмой странице, — скомандовала Мадиза, садясь за учительский стол, заваленный всякими книгами, листочками, тетрадками. Класс, видимо, целиком и полностью её; обвешан портретами, формулами и прочей заумной информацией, вводящей меня в когнитивный диссонанс.

Учебник я в сумку не бросала и с собой не брала. А зачем? Зато он есть у жмуриков рядом со мной. Моего имени никто не спросил, но все вели себя так, словно мы учимся уже десять лет, и скоро будем вместе ставить сценку на новый год. Действительно, какая разница, откуда я, кто по специальности и т. д.? Есть я, и это уже хорошо. М-да…

— Открываем и сидим тихо. Когда прозвенит звонок, книгу закрываем и пихаем в сумку… я все сказала.

Я как-то думала, что попала в супер крутое место, лучшую академию Йордана. А это, оказывается, очередная шарашкина кантора… и слава богу! Дорогой ты мой учитель с хроническим недосыпом, я обязательно узнаю, когда здесь день учителя или день математика, а потом подарю тебе подушку! И кровать-раскладушку! Интересно, как Ризер отреагирует, если я попрошу его мне их купить?

Наверное, подумает, что я решила остаться жить у Ранзеса. Только на кровать меня больше не пускают. Тогда надо бы еще простыню и одеяло теплое… утром там реально холодно. А любовь, увы, не греет.

***

Маленькая стрелка часов показывала второй час. Ночи. Я перевернулась один раз, перевернулась второй, попыталась удобнее уместить свою чугунную от желания, но невозможности поспать голову… Да в гробу я ведала такую подушку! И вообще, в этой комнате ужасно холодно! Я в маечке спать не люблю, тем более в обтягивающей, плотной. А уж как капуста одетая тем более! Мне нужна футболочка и родная подушечка… очень нужна. Я без этого не смогу. А ведь завтра у меня по расписанию физическая подготовка всю вторую половину дня. С часа и до шести… мать их за ногу… что за ужасная комната?!