Память льда - Эриксон Стивен

— Ничего, я тебя понимаю.

— Внутри стоянки нашлось достаточно оружия. Его раздавали капантальцы, когда готовились к обороне… Думаю, не меньше полутысячи жителей Тулара вышли сражаться. Мужчины и женщины. Незнакомец куда-то отправил своих солдат. Потом они вернулись, и с ними остатки Капантальского гарнизона, несколько джидратов, коралльцы и даже «Серые мечи». Дело в том, что тримастера убили…

— Понятно, — перебил солдата Итковиан. — Незнакомец сумел вернуть разбежавшихся солдат. Что было дальше?

— Мы отправились освобождать Джебарскую башню. Да, несокрушимый щит, под этим жутким знаменем мы сполна отомстили за бойню, учиненную паннионцами в Сенаре.

— В каком состоянии башня?

— Разрушена. Из сражавшихся в ней капантальцев уцелело всего человек двадцать. Они сразу же примкнули к незнакомцу. Тут я вспомнил о вашем приказе и сказал этому человеку, что мне нужно отправиться к своему командиру с донесением. Он меня отпустил.

— Очень великодушно с его стороны, — не удержался от улыбки Итковиан. — И какова же была на тот момент диспозиция этого странного ополчения?

— Они намеревались совершить бросок через Западные ворота и ударить паннионцам в тыл.

— Что-о?!

— Стало известно, что на подмогу захватчикам движется еще один полк беклитов. Но те не знают, что их соплеменники перебиты. Чужеземец решил перехватить их на подходе и уничтожить.

— Ты хоть выяснил, как зовут этого отчаянного храбреца?

— Нет. Он никому не говорил своего имени. Могу лишь сказать, что у него две сабли и он сражается, как… как вепрь.

Пока вестовой рассказывал, лицо его стараниями Карнадаса избавлялось от последствий ожога. Дестриант по-прежнему крепко держал солдата за плечи. Волдыри лопались, и на их месте появлялась новая розовая кожа. Увы, оживить глаз Карнадас был бессилен, и тот по-прежнему походил на сморщенную черную изюмину.

Итковиан повернулся в сторону Западных ворот… Казарма догорала. За пожарищем расстилалась тьма. Несокрушимый щит переместил взгляд к площади Джеларкана. Там было тихо. Судя по всему, паннионцы не предпринимали новых наступлений.

— Скоро рассвет, — сказал Карнадас. — Эту ночь мы продержались.

Итковиан кивнул.

По ступенькам вновь застучали каблуки. На крышу поднялся еще один вестовой.

— Докладываю: была произведена третья вылазка к Восточному редуту. Редут почти полностью разрушен. Всех выживших джидратов оттуда забрали. К юго-востоку от города замечено некое движение. Наш тримастер отправил туда разведчика… Тенескарии снялись с места.

Итковиан кивнул.

«Так и должно было случиться. С восходом солнца они достигнут городских стен. Сколько их? Тысяч триста, а то и больше».

— Дестриант, пора открывать туннели. Начнем с внутренних стоянок. Всем жителям спускаться вниз. В уцелевших казармах поднять всех, кто там есть. Все входы и выходы поставить под усиленную охрану.

На морщинистом лице Карнадаса появилась лукавая улыбка.

— Должен тебе напомнить, несокрушимый щит, что Совет масок еще не решил, дать ли добро на строительство означенных туннелей.

— К счастью для капастанцев, мы начали рыть туннели, не дожидаясь их одобрения. — Итковиан нахмурился. — А Совет масок, как видно, располагает собственными средствами защиты.

— Нет. Они располагают лишь собственными болтливыми языками. Это дело рук Хетаны, Кафала и нового жреца. Кстати, не тот ли это «торговец», которого тогда спасли твои ребята?

— Постой. У него ведь, кажется, был командир стражников. Рослый такой детина, с парой сабель у пояса.

«Сабли? Да, похоже, это клыки самого Фэнера!»

— Ну и чудеса. Дня три назад он приходил ко мне за помощью.

— Недолеченные раны?

— Не угадал. Последствия сильного запоя.

— Вот оно что. — Итковиан растерянно поглядел на обоих вестовых. — Нужно сообщить обо всем смертному мечу и… тому незнакомцу.

Ворчун держал в каждой руке по сабле и весьма ловко ими орудовал: сначала левой вдребезги разнес плетеный щит беклита, а потом правой (ее лезвие было все в зазубринах и свежей крови) рубанул по шлему паннионца и рассек врагу голову. Кольчужную перчатку даруджийца обдало горячей кровью вперемешку с вытекшими мозгами. Беклит повалился на землю, дергаясь в предсмертных судорогах.

Ворчун вытер обе сабли о грязный мундир поверженного паннионца и поднял голову. Невдалеке трепетал на утреннем ветру обрывок желтой мальчишеской рубашки. «Детское знамя», окропленное кровью. Ее пятна уже успели высохнуть и приобрести пурпурный оттенок.

Беклит, убитый Ворчуном, был последним из отряда, отправленного в Капастан на подмогу. Командир новоявленного ополчения и его солдаты находились совсем близко от Западных ворот. Когда-то на этом месте находилось поселение из двух десятков лачуг, протянувшихся до городской стены. Жители давно покинули их, перебравшись в Капастан. Паннионцы разворотили здесь абсолютно все. То, что могло гореть, сгинуло в их кострах. Остались лишь обломки черепицы да осколки битой посуды.

Дальше к западу, шагах в двухстах от того места, где сейчас стоял Ворчун, виднелись караульные посты паннионцев. За ними вдоль склона холма двигалось не менее полутысячи беклитов, сопровождаемых урдами и бетруллидами. А еще дальше в небо поднимались густые облака пыли, освещенные косыми лучами восходящего солнца.

К Ворчуну подбежал запыхавшийся лейтенант из его ополчения, который еще вчера был обыкновенным сержантом лестарийской гвардии.

— Командир, нам пора убираться отсюда.

Ворчун оглядел своих бойцов.

«Человек пятьдесят еще держатся. Ну, от силы шестьдесят. Сколько бойцов у меня было, когда мы начинали? Примерно столько же. И скольких мы потеряли за ночь? Боги, неужели мне придется постоянно привыкать к новым людям?»

— Где наши сержанты?

— Вон они… Почти все. Позвать их сюда?

«Зачем? Хотя нет, пусть позовет. Я хочу запомнить их лица».

— Скажи им, чтобы собирали свои взводы.

— Но сюда вот-вот явится паннионская кавалерия.

— Не явится. Кавалеристы служат прикрытием.

— Прикрытием? — изумился новоиспеченный лейтенант. — И кому же?

— Тенескариям. Зачем отправлять сюда опытных солдат, которых мы исправно убиваем? Вдобавок этим ублюдкам надо отдохнуть. Нет, теперь пришло время бросить на Капастан орду голодранцев.

— Худ меня побери! — прошептал лейтенант. — Как же мы против них?

— Не волнуйся. Их-то как раз убивать проще, чем беклитов.

— Нам тоже нужна передышка. Только посмотри, в каком мы виде, командир. Я уже слишком стар, чтобы сражаться целыми сутками напролет.

— Тогда какого Худа ты вообще здесь делаешь? Поскорее уноси ноги из Капастана! Ладно, забудь. Успеем еще передохнуть. Я не хочу, чтобы мы входили в город, словно толпа бродяг. Солдаты должны выглядеть соответствующим образом. Пусть подберут себе амуницию. Никаких тяжелых доспехов. Достаточно легких, кожаных. Обязательно шлемы и кольчужные перчатки.

— Но, командир…

— Это приказ. Понятно? Чем скорее он будет выполнен, тем скорее мы вернемся в город.

Возле изуродованных Западных ворот было многолюдно. Ворчун заметил скопление «Серых мечей». Вместе с ними трудились армейские саперы и городские ремесленники. С появлением Ворчуна и его войска все бросили работу и повернули голову. Разговоры стихли.

Бывший командир стражников нахмурился. Он терпеть не мог повышенного внимания к своей персоне.

«Спасибо, что хоть в трубы не трубят!»

Все глазели на «детское знамя».

Их толпы «Серых мечей» вышла женщина-лейтенант.

— С возвращением, — торжественно произнесла она. — Лицо женщины покрывала плотная корка пыли, влажная от струек пота, что текли из-под ее шлема. — За Туларом мы собрали оружейников, — сказала она. — Думаю, сударь, ваши клыки не помешает заострить.

— Милая, я воюю не зубами, а саблями.

Лейтенант смутилась:

— Несокрушимый щит… вернее, нет, не только он, но все мы хотели бы знать твое имя.

Однако Ворчун уже прошел мимо нее.