Синдзи-кун. Тетралогия (СИ) - Хонихоев Виталий

Когда последний антимаг рассеялся пеплом, я понял, что именно было не так с самого начала. Никто из них не кричал. Не стонал. Не звал на помощь. Они вообще не говорили. И действовали как один человек – без команды, так, как будто каждый знал, что делать. Ну конечно же. Супер. Какой‑то супер, который умеет клонировать себя, уже видели такое. Интересно, а если одну из Линд все‑таки убить – она тоже в белый пепел рассыплется?

Сбоку раздается лязг затвора. Поворачиваю туда голову. Возле изогнутого дерева сидит, прислонившись к нему, Читосе. У нее здоровенный синяк на пол‑лица и царапины на другой половине. Комбинезон порван еще больше. В руках – CZ85. Даже упав от усталости, она сперва перезарядила пистолет и приготовилась к бою.

Осматриваюсь. Майко ворочается в траве, невнятно ругаясь и стаскивая с головы чертов мешок. Акира и Огненный Хлыст без сознания. Антимагии больше нигде не видно. Ребятки из гокудо начинают поднимать головы и водить ими туда‑сюда с обалделым взглядом. Надо срочно сваливать, пока еще кого нелегкая не принесла.

– Майко! – кричу я: – хватай Акиру и погнали отсюда! Читосе – идти сможешь? – обе кивают. Братки встают на ноги и прибирают к руками Джуна, и то хлеб, не тащить же его с собой.

Мы ковыляем к нашему фургончику, по‑прежнему стоящему у фонтана, откуда по‑прежнему, с веселым журчанием льется ручеек. Разнесли все нахрен, еще и затопили полсада, думаю я. Майко несет на плече Акиру, рывком открывает дверь в фургон и некоторое время смотрит туда, так, словно нашла что‑то забытое.

– Син! – говорит она: – тебе этот мудак еще нужен? – я подхожу к ней и становлюсь рядом. На полу салона извивается червяком и изрыгает едва приглушенные проклятия Такеши Вада, старший советник, сайко комон и по совместительству работодатель Мары.

– Не, ну контракт то выполнить надо. – говорю я и оборачиваясь к браткам машу рукой: – Эй, кто свободный! Тут посылка для Джиро‑сама. Доставите? Или мне… – подскакивают двое братков и споро вытягивают Такеши из нашего фургончика. Уверяют, что все сделают в лучшем виде и сейчас же доставят посылку Джиро‑сама, не извольте беспокоится Сумераги‑тайчо. Закатываю глаза. Невозможно уже.

Читосе жалобно смотрит на меня глазами голодного котенка и что‑то прижимает к груди. Дробовик. Бенелли М4 Супер 90. 12‑й калибр. Много их тут по траве валялось. Ай и хрен с ним. Машу рукой, мол бери, бери, вечно ты всякую бяку домой тащишь. Обрадованная и усталая Читосе вваливается в салон и растекается по сиденью, прижимая к себе дробовик. Найдем патроны, думаю я, это ж 12‑й калибр, там и самому снарядить можно. Дробовик штука хорошая, а что в бою подобрали, так на базе разберем, смажем с гремлинами итальянскими договоримся – а там уже и стрелять можно будет. Хорошая машинка. И Читосе у нас сегодня молодец. Заслужила. Сажусь рядом с ней. Она открывает один глаз и изучающе смотрит на меня.

– Ты сегодня нас здорово выручила. – говорю я: – спасибо. – наклоняюсь к ней, она обхватывает меня руками и прижимает к себе. Дробовик между нами, рукоять затвора больно впивается мне в грудь, но мне все равно.

– Спасибо, Читосе. – шепчу я ей на ухо: – ты нас всех сегодня спасла. – она начинает плакать. Я глажу ее по волосам и думаю, как мне повезло с людьми, которые меня окружают. И что надо бы ей штурмовую винтовку достать. И гранат ящик. То‑то она обрадуется.

– Не свалитесь там с сиденья. – беззлобно ворчит спереди Майко, заводя мотор и трогаясь с места: – нам еще до дома добраться надо. Мы с Читосе не отвечаем, она обнимает меня и плачет, я глажу ее по голове и говорю, что все в порядке, что все уже прошло и всех плохих мы уже убили и она была вообще молодец и в первый раз всегда так, это ничего, это пройдет. А убить их всех надо было, потому как если не мы их, то они‑то нас уж точно. А нам вот этого точно – совсем не надо. Нам нужно чтобы ты, Читосе живая была. И Майко. И Акира. Все мы.

– И ты… – поднимает заплаканное лицо Читосе.

– И я. – легко соглашаюсь с ней. Действительно, и я должен быть живым и здоровым. Правда практика показывает, что убить меня довольно затруднительно, но вот уж схватить оказалось довольно просто.

– Что? – приходит в себя Акира и смотрит на нас слегка замутненным взглядом. На ее руках все еще одеты наручники – не знаю как их снимать, да и Майко тоже с ними – не снимаются никак, доберемся до базы – разберемся.

– Син! – с переднего сиденья звучит голос Майко.

– Что? – спрашиваю я. Рукоять затвора все еще впивается мне в грудь.

– Ты вот скажи мне – говорит она: – ты зафига себе обе руки отрубил, когда наручники снимал?

Глава 23

Я лежу в ванной и отмокаю, глядя в потолок. Красивый, кстати потолок у Майко в ванной комнате. Такой… цвета кофе с молоком, понимаете? С разводами под мрамор. Ванная у Майко тоже неплохая – это чертово джакузи, в котором при желании могут лежать или сидеть сразу три человека. Все таки деятельность наемницы оплачивается неплохо, думаю я, пять комнат, все большие, для Японии так и вовсе огромные, ванная с джакузи, душевая кабинка, в которой льется вода и что‑то напевает Майко.

Да, мы у нее дома, и первой ванную оккупировала Читосе, смыть дорожную пыль и кровищу. Кровища на ней по большей части была ее собственная, но была и кровь… всех понемногу. Мы с Майко успели только рухнуть на диван и выпить по банке пива, как появилась Читосе в махровом халате, с тюрбаном из полотенца на голове и рухнула рядом, предварительно забрав у меня открытое пиво.

– Ванная свободна. – сказала она, отхлебнув глоток: – а я спать. Что‑то нехорошо мне. Устала.

– Оно и понятно. Спи. – сказал я, поднимаясь.

– Слушай, Читосе… – сказала Майко: – а здорово ты сегодня… прямо молодец. Ты не супер случайно? А то подозрительно ловко у тебя получается.

– Хрен его знает. – ответила Читосе: – но с пистолетом в руках я как будто знаю, куда пуля попадет.

– Скрытый талант. – останавливаюсь я на пути в ванную: – вот, скажем родился в третьем веке до нашей эры в провинции Ци гениальный скрипач. Лучший из всех скрипачей всех времен и всех народов.

– И? – спросила Читосе, замерев с банкой пива в руке.

– И что? Стал плотником. И так и умер и никто не узнал что он был гениальным скрипачом, потому что в жизни в руках скрипки не держал. Был, кстати херовым плотником‑то.

– Хах. – хмыкнула Майко: – ну так хорошо, что наш скрипач свой талант открыл.

– Получается так можно всю жизнь прожить и не знать, что ты можешь? – Читосе бросает взгляд на стол. На столе лежат ее пистолеты и дробовик.

– Многие всю жизнь не знают на что они способны. И даже после смерти… хотя это грустная история. – говорю я.

– Почищу‑ка я их. – непоследовательно говорит Читосе, только что собиравшаяся спать: – Майко у тебя оружейное масло есть? И ёршики?

Не слушая дальнейшую беседу, я пошел в ванную. Набрал ванную. Запустил туда желтого утенка, лежащего на полке. Остро не хватало маленькой модели линкора «Ямато», ну да ладно. Лег в ванную и закрыл глаза. Через некоторое время дверь открылась (вот оно преимущество жизни в одного – у Майко не было никаких замков или засовов на дверях ванной или туалета) и вошла Майко с полотенцем на плече. Кроме полотенца на ней ничего больше не было, а несла она полотенце, как я уже говорил – на плече.

– Я в душ! – сказала она: – тебя ждать долго, а Читосе там со своими пистолетами как с детьми малыми. Не вздумай подсматривать! – она повесила полотенце рядом с душевой кабиной и гордо проследовала туда. Я проводил ее взглядом и вздохнул. Вот чего там уже подсматривать? Нет, конечно, Майко метаморф, может нового чего себе отрастила?

В душевой кабинке полилась вода, запела Майко. Петь она не умеет, но очень любит. Я взглянул на потолок и подумал о том, что очень устал, просто очень. И дело даже не в физической усталости, её‑то как раз нет, видимо моя способность работает. Дело в моральной усталости, казалось вот только что мне ничего не хотелось, только лежать в ванной и наблюдать как качается на воде желтый резиновый утенок. А еще думать о том, где мы сегодня ошиблись и что можно было сделать лучше.