Диагноз: женщина (СИ) - Чернова Ирина Владимировна

Слегка пожав Схаркру руку и изрядно шатаясь от пережитого за последнее время, я пошла искать место для сегодняшнего ночлега. Кто и где будет спать, даже не обсуждалось, все взрослые люди и сами разберутся. Одно я знала совершенно точно — арк уже не вернется в зал, так уж повелось в этом странном походе. Хозяин уже бежал впереди, что-то на ходу объясняя, но слова плавно обтекали мозг, теряясь на полпути. Соломенные тюфяки, накрытые одеялами, показались мне райским ложем — для человека 21 века все пережитое за последние дни было сверх меры и хороший отдых был насущной потребностью, а не дамским капризом. Нырнув под одеяло к Схаркру я впервые легла к нему головой на плечо, слегка приобняв мужчину рукой. Некоторое время он лежал, не шевелясь, потом обхватил меня за плечи, прижимая к себе.

— Ты жива…я боялся…что не успею…он ничего не успел?

— Нет. Но я очень испугалась, что уже темно, а вас все нет.

— Мы уже давно были вокруг…ждали момента…я бы не дал…никому…

— Спасибо…

— Спи…я рядом…всегда…

Сделав вид, что сплю, я еще какое-то время гоняла в голове разбросанные мысли. Почему, ну почему у нас с Андреем никогда не было таких разговоров, как с этим арком? Начни я с мужем такой разговор о родителях, как два дня назад, он бы спросил, чего я начиталась, что вдруг пробило на такое. До свадьбы встречались-целовались, болтали о какой-то ерунде, обсуждали одногрупников, веселились по всякому поводу как и любая молодежь в нашем возрасте. После свадьбы веселье несколько поугасло, постепенно наваливались житейские проблемы, требующие решения. Родился Валерка, я сидела дома, Андрей пропадал на работе и это была для него отдушина от домашних дел. Приходя домой, он поначалу вываливал мне рассказы о том, что у него происходило, и я с интересом выслушивала все, стараясь принять в его жизни самое живейшее участие. Слушала, пыталась понять, но ему было нужно что-то другое, что я так и не смогла ему дать. Может, надо было подсесть на его форумы, пойти на курсы, чтобы дотянуться до его уровня и разговаривать с ним на равных? Когда сын подрос, я тоже пошла на работу, радуясь возможности вырваться из четырех стен и приносить домой свою собственную зарплату. То, что происходило у меня в офисе, мужа интересовало весьма мало, зато сам он полностью погрузился в ту непонятную мне жизнь компьютерщика, куда мне был заказан вход. Особенно это почувствовалось, когда мы купили новый комп… Андрей просиживал ночами на форумах и в играх, зачастую мне казалось, что он полностью ушел в другую реальность и воспринимает меня как досадное недоразумение. Я старалась найти с ним общий язык, расспрашивая его о делах на работе, о новых программах, о которых говорили у меня в офисе, но все получалось не так, как я ожидала.

— Что тебе надо установить? Ах, торрент-скачку…сделаю, не проблема. Попозже, ладно? Сейчас ребята выйдут…надо одну проблемку обсудить…

Проблемки обсуждались денно и нощно, сперва я возмущалась, тихо плакала в подушку, ругалась, но все оставалось по-прежнему — вытащить Андрея из-за компа было все труднее и труднее. Самые веселые праздники для него протекали на корпоративах — вот тут он разворачивался на полную катушку, потому что здесь собирались люди, которые понимали друг друга с полуслова. Несмотря на всю свою отсталость в данных вопросах, я стоически выдерживала до конца, заинтересованно кивая собеседникам и радуясь, что у мужа на работе все отлично. В противовес работе и для поддержания здоровья я пыталась вытащить его на природу, но со временем это становилось непосильной задачей, даже если на этой самой природе был не дикий лес, а вполне комфортабельная дача. Как правило, ехали мы туда с ноутом подмышкой, в который муж то и дело залезал в процессе отдыха. Исключение составляли поездки за грибами в Карелию и его ежегодные поездки на рыбалку на Белое море. Вернувшись оттуда, он около недели вел себя, как и раньше — мы начинали разговаривать обо всем, живо интересуясь делами друг друга, а потом постепенно все скатывалось на прежний уровень.

— Кать, не усложняй себе жизнь, — морщился он, когда я пыталась достучаться до его мнения, отрывая от проклятого компа, — относись ко всему легче. Ну что ты переживаешь из-за ерунды?

Кое-что действительно было ерундой, но живого общения становилось все меньше и меньше, как будто уходили куда-то слова и сокращались сами собой фразы.

— Андрей, ты слышишь меня?

— А? Слышу, слышу…

Рядом призывно светился монитор, который отвлекал на себя все внимание и упорно ассоциировался у меня с лангольерами, сжирающими тоненькие ниточки взаимопонимания между нами.

Утром из четырех пленных бандитов в живых осталось трое. Скайл, полноватый мужик и тощий чернявый парень. Четвертый, русоволосый симпатичный на вид мужчина, истек кровью до смерти — в правом подреберье у него торчал широкий нож. Трое бандитов лежали насупленные и говорить что-либо про ночного убийцу не пожелали, утверждая, что спали и ничего не слышали. Следопыты потоптались по полу, вокруг дверей, понюхали воздух, даже чуть ли не на четвереньках побегали и с увененностью заявили, что был кто-то снаружи. Снял замок, вошел, и сразу одним ударом тяжело ранил пленного. Не убил, а намеренно ранил так, чтобы тот умер к утру. Не могу сказать, что мне было его очень жалко, но убивать вот так связанного по рукам и ногам человека уж совсем последнее дело. Погибнуть в бою с оружием в руках — это одно, а вот так, как овца на заклании…нехорошо. И это была не месть, уж если бы мстили, так скорее тем, кто вожак в стае или рядом с ним, то есть первым должен был погибнуть Скайл или Тарех, так звали его полноватого помощника. Пересуды, обсуждения и перешептывания пошли по селу с утра, как только труп вытащили на всеобщее обозрение. Селяне подходили, рассматривали убитого и троицу бандитов, пожимали плечами и отходили в сторону. Только один мужичок признал, что видел их когда-то в трактире, где они сидели под вечер. Но сидеть и пить не возбраняется, а в ипостаси королевских солдат их никто не признал, кроме тех троих селян, которых освободили ночью с Селешем.

Я долго мялась, прикидывала за и против, и наконец решилась озвучить свою мысль.

— Схаркр, слушай, а почему остальные трое молчат, как рыбы в пироге? По идее, они первые должны были вопить, что их убивают. И убийца ведь не на Скайла или Тареха напал, а они в банде главными были, а на этого…я и не помню его за костром…А как вы определяли, кого убивать, а кого вязать? В темноте ведь не видно было ничего…

— Правильно мыслишь, — арк щелкнул мне пальцем по носу. — Раз молчали, значит, остальным было надо, чтобы этого убили. Что-то он знал…или видел…

— Получается, что у них в селе был помощник? Он пришел ночью и убил, кого приказали. Только почему одного? Мог и сразу выпустить всех…А почему не выпустил? Может, тот, кто в селе, и есть настоящий главарь, а эти его боятся и молчат? Я бы на их месте из вредности просто заложила того, кто приходил ночью!

— Вот это и мне непонятно, — задумчиво рассуждал Схаркр. — Взяли мы Скайла и Тареха, потому что договорились об этом еще когда с дороги свернули. С Тарехом было проще — он как тебя поволок, так я уже следом шел. Скайл сопротивлялся, но мы его скрутили все равно. Парень этот рядом с магом ихним толокся, Мейвус его оглушил только — есть у парня сила, жаль, не туда стал ее прикладывать. Скорее всего, в учениках стал недавно ходить у ихнего…А четвертого ребята взяли, когда он рылся в вещах, то ли искал что-то, то ли прятал. На простого разбойника он не похож, но в банде был точно. Норкхар его приметил у костра. К нему никто не обращался, он сидел наособицу, кроме мага и Тареха.

— Может, дела у них были какие-то общие, но касающиеся только Скайла, Тареха, мага и этого…а как его звали-то?

— А вот этого никто и не говорит. Твердят: «Не помню, не знаю». Глупо это, наши маги-дознаватели живо вытянут все, что эти разбойнички знают и даже то, что они сами давно забыли.

— А ты не думаешь, что к тому времени, когда до них доберутся ваши дознаватели, информация уже потеряет актуальность? И важна она вот только сейчас?