Ритуал (СИ) - Ри Тайга

Представлены? Значит, он соврал своим? Обошел клятву или нарушил? Луэй собрался умирать?

— В Кернском банке на ваше имя оставлен личный хран и ключ от ячейки, — кончик кинжала начал скользить все быстрее и быстрее, струйки крови стекали по ладони на стол. — Там деньги, записи и кристаллы.

— Быстрее! — резкий окрик Старухи почти оглушил, она снова подгоняла кого-то.

Луэй вздрогнул — и остановился на миг, серое марево взволнованно колыхнулось выше плеч.

— Эликсиры, которые вы выпили — для пробуждения крови. Это усилит дар управлять тварями. И помните, леди, вы приняли клятву, — прошептал он почти беззвучно.

Когда Луэй закончил, он вздернул меня на ноги, и потащил в центр зала, приподнимая над линиями двух кругов, когда перешагивал сам.

В самом центре вместо привычно алтарной плиты торчала вмурованная в камень короткая цепь, переливающаяся черными тусклыми бликами.

Блокиратор такой длины? Из черного метеоритного металла? Усиленный? Такую не снять без ключа.

Старуха уже ждала нас, нетерпеливо отбивая дробь тростью — скорее, скорее!

Луэй вытянул вперед мою правую руку и предупредительно зажег светляк, чтобы было лучше видно. Аю шевелила тонкими губами, бормоча что-то по себя, повторяла руны, пока, наконец не кивнула, удовлетворившись — рисунок из кровавых линий на ладони был вырезан совершенно верно.

Левое запястье потяжелело — застегнули браслет. Луэй лично щелкнул затвором и хотел было убрать ключ в карман, но Аю требовательно протянула руку вперед и после короткого почти незаметного колебания, он отдал ключ старухе, которая надела цепочку на тонкую шею.

Псаки! Эту хрень не снять без ключа!

Теперь я сидела в центре зала, прикованная за руку, как собака, не в силах двинуться, шевельнуться, заговорить и даже просто повернуть голову.

Предки! Хотела бы я знать, в предыдущие два раза я сдохла так же глупо?

Краем глаза следила краем глаза за моим-псаковым-новым-серым-вассалом — планирует он действовать или нет! Что значит "когда круг не сработает?" Но Луэй молча отошел в сторону, уступив место Старухе.

— Не тварь, пока что только… тварюшка, — она потрепала меня по волосам. — Маленькая, но такая любопытная тварюшка… но-но, — погрозила она мне пальцем, поймав мой взгляд, — … перед смертью стоит думать о возвышенном, чтобы все грехи были отпущены…

Она провела пальцами мне по лицу — если бы не стазис, я бы точно клацнула зубами со всей силы, так, чтобы откусить эти мерзкие ледяные потные пальцы нахрен!

— Пусть тебя утешит мысль, что ты заняла место отца, и последуешь за ним прямо за Грань… о, вы непременно встретитесь там…, — старуха засмеялась каркающим смехом и сразу осеклась, закашлявшись — несколько капель крови упало на камни.

Чтобы ты сдохла прямо сейчас, тварь! Великий, услышь дочь свою!

Аю отошла на несколько шагов, с трудом шаркая ногами, и как будто стала ниже ростом — подол почти волочился по полу, и начала проверять внутренний круг сектор за сектором, сверяясь со свитком, который ей подал один из «пустых», повинуясь приказу.

Я пересчитала по-новой — в поле моего зрения стояло примерно пять «пустых» в форме старших учеников Кернской по кругу, трое наемников, которые так и сидели в стороне, но было сложно понять, куда они смотрят — лица скрыты глубокими капюшонами, и только черная вязь татуировок на руках, похожая на змеиную чешую, выдавала в них последователей Немеса.

Жрецы, переодетые наемниками? Мирийские исходники? Потому что ни один жрец Немеса не осквернит себя неосвященной одеждой.

— Знаешь, что чувствует человек, когда исполняется самая заветная мечта? Когда до мечты так близко, что уже можно дотронуться кончиками пальцев? — спросила Аю, проверив первый сектор и перешагнув на второй по кругу. — Радость? Счастье? Нет. Опустошение. О-пус-то-шение, — повторила она по слогам. — Когда ждешь так долго, внутри не остается места для других чувств. Пламя ненависти выжигает всё внутри дотла.

Старуха проверила и перешла на следующий сектор — ещё один шаг по кругу, и я не смогу видеть её, она окажется у меня за спиной.

— Поблагодари своего деда, когда встретишь за Гранью, — старуха шуршала свитками. — Если бы не он, ты бы не оказалась сейчас здесь. Как и твой отец тогда…Трибуну Блау следовало просто быть менее принципиальным… И тогда бы вполне подошли Вериди, — пробормотала она.

Аю перешла на следующий сектор, и теперь голос доносился из-за спины.

— Трибунал выносит решения общим числом голосов, — прошептала она мне в спину, и все волоски на шее встали дыбом, так много искреннего незамутненного чувства сумасшествия было в её голосе. — Было трое на трое, и голос Трибуна Блау был решающим, — старуха длинно вздохнула, — что стоило быть немного менее принципиальным? Чуть более человечным, чуть менее похожим на тварь! — её голос взвился вверх на несколько октав — она почти кричала. — Но нет, Блау всегда гнут свою линию… пока не сдохнут.

Холодные пальцы легли мне на щеку справа — старуха отвлеклась от проверки. Мурашки по шее побежали табунами вниз, а спину заломило от паршивого предчувствия, в желудке застыл комок льда.

— Там холодно…, — пальцы нежно скользят по щеке, — там так холодно…, в Цитадели…, только искрящийся снег вокруг, и ни капли силы, чтобы поддерживать жизнь…, артефакты высасывают всё…, — холодные пальцы скользят вверх, и она резко дергает меня за волосы. — Ты знаешь, какого это, когда твой муж и единственный сын замерзают заживо, потому что Трибун, — она почти выплюнула это слово, — Блау оказался слишком принципиальным?

От боли в голове прояснело и я начала чувствовать кончики пальцев — совсем немного, но лучше, чем ничего. Правую ладонь дергало, левое запястье обжигало холодом браслета. Чувствительность возвращается, Великий!

— Я люблю порталы…, — продолжила бормотать старуха, — каждый раз, когда я прохожу арку, я думаю — может быть это мой мальчик? Может быть артефакты арки были запитаны силой моего мальчика, которую высосали из него по капле? Этот портал или тот? И каждый раз я как будто немного ближе к ним… Или огни Керна — линии уличного освещения, — она ещё раз больно дернула меня за волосы, — сколькие из них запитаны артефактами, доставленными из цитадели? Я считала светляки на улицах — пытаясь угадать, который из них! КОТОРЫЙ ИЗ НИХ УБИЛ МОЕГО МАЛЬЧИКА! Который из них был последним, потому что Трибун Блау оказался слиш-ш-ш-ш-ком принципиальным… — она почти шипела. — А мой сын был ни в чём не виноват!

Плетения у нее точно поехали окончательно и бесповоротно!

Моя голова мотнулась — она отбросила руку — шаркающие шаги раздались сзади. — Старуха возвращалась обратно к проверке.

— Заплатить должны все, — произнесла Аю буднично. — род Блау, Империя, которая отправляет на Трибунал без проверки, сгнивший Запретный город и… Фениксы. Каждый. И вы заплатите!

Дальше Аю молчала — шуршали свитки, шаркали ноги по полу, дробно цокала трость, перемещаясь левее по кругу. Я искала глазами Луэя, но не могла отличить одного Серого от другого — они были почти одинаковые — все десять человек.

Клети светились куполами с сияющими решетками недалеко от входа в пещеру, за которым ярился ветер — снежинки бились в защитный купол на выходе, вспыхивая яркими точками во тьме. Я напрягала глаза, но не смогла рассмотреть никого — ни Тира, ни Каро с Гебом, ни Фей, ни остальных — только сияющее марево и беспокойные полосы молний, пробегающие снизу вверх.

Пол мне было не видно — скосив глаза, я увидела только пару секторов — стандартные для любого круга жертвоприношения и вызова, какого хрена собралась делать сдвинутая на всю голову старуха, я не понимала.

Чувствительность возвращалась — вряд ли Луэй специально наложил чары плохо, кончики пальцев левой руки я чувствовала уже отчетливо, ещё немного и смогу пошевелить запястьем.

Старуха закончила половину круга и, шурша свитками, появилась слева. Цокала языком, трясла головой, и с трудом встала на карачки, подтянув ниже магический светляк — видимо решила проверить лично каждый штрих.