Джейме оглянулся на своих оруженосцев, которые крутились у жаровни, делая вид, что они не подслушивают. Льюис Пайпер и Гарретт Пейдж оба были сыновьями речных лордов. Он был абсолютно уверен в обоих, и ему было бы жаль отдавать их сиру Илину. — Для меня веревка прямо указывает на Дондарриона.
— Твой лорд-молния не единственный человек, который умеет затягивать петлю на шее. Не заставляй меня начинать спорить о лорде Берике. То он тут, то там, повсюду, но когда за ним посылаешь людей, он растворяется в воздухе, как туман. Вне сомнения, ему помогают речные лорды. Веришь ли, ужасно подвижный лорд. Вчера говорили, что он мертв, сегодня уже, что его невозможно убить. — Сир Давен отставил свой кубок. — Мои разведчики докладывают, что на холмах ночами горят огни. Они считают, что это сигнальные огни… словно за нами постоянно наблюдают. И в деревнях тоже горят огни. Какой-то новый бог…
«Да нет. Этот бог старый».
— С Дондарионом находится Торос, тот толстый мирийский жрец, который все время пил с Робертом. — Его золотая рука была на столе. Он прикоснулся к ней и полюбовался, как блестит золото в тусклом свете жаровни. — Если придется, с Дондарионом мы разберемся, но Черная Рыба важнее. Он знает, что его дело безнадежно. Ты пытался его запугать?
— Это делал сир Риман. Он пьяным до полусмерти отправился верхом на лошади к воротам замка и орал там свои угрозы. Черная Рыба появился на стене ровно на столько, чтобы сказать, что он не имеет никаких дел с глупцами. После чего он всадил стрелу в круп римановской лошади. Лошадь села на задние ноги, Фрей свалился в грязь, а я хохотал так сильно, что едва не обоссался. Если б в замке сидел я, то целился бы не в бедную лошадь, а в лживую глотку Римана.
— Когда я отправлюсь на переговоры, обязательно надену горжет, — с усмешкой сказал Джейме. — Я хочу сделать ему великодушное предложение. — Если ему удастся закончить осаду без кровопролития, то никто не сможет сказать, что он поднял меч против Талли.
— Милости просим, пытайтесь, милорд, только сомневаюсь, что вы чего-нибудь добьетесь словами. Нужно штурмовать.
Было время, еще не так давно, когда Джейме, не колеблясь, настоял бы на том же. Он знал, что у него нет в запасе двух лет, чтобы ждать, пока Черная Рыба сдаст замок из-за голода. — Что бы мы ни делали, это нужно сделать быстро. Мое место рядом с королем в Королевской Гавани.
— Ясно. — Ответил кузен. — Не сомневаюсь, ты нужен сестре. Но почему она услала Кивана? Я думал, она сделает его Десницей.
— Он бы не принял это предложение. — «Он не настолько слеп, каким был я».
— Киван должен был стать Хранителем Запада. Или ты. Пойми, не то, чтобы я не был благодарен за оказанную мне честь, но наш дядя вдвое меня старше и куда искуснее в командовании. Надеюсь, он знает, что я никогда не добивался этого поста для себя.
— Он знает.
— А как там Серсея? Как всегда прекрасна?
— Блистательна. — «Непостоянна». — Золотая. — «Насквозь фальшивая, как золото дураков [8]». — Прошлой ночью ему приснилось, что он застал ее трахающейся с Лунатиком. Он убил шута и выбил сестре зубы золотой рукой так же, как Грегор Клиган поступил с бедной Пией. Во сне у Джейме всегда было две руки: одна из золота, но она служила ему словно родная. — Чем скорее мы покончим с Риверраном, тем скорее я вернусь к Серсее под бочок. — Что Джейме станет делать дальше, он не знал.
Прежде, чем Хранитель Запада собрался в обратный путь, они проболтали еще час. Когда он, наконец, уехал, Джейме прицепил свой золотой протез, надел коричневый плащ и вышел прогуляться по лагерю меж шатров.
Не кривя душой, Джейме нравилась подобная жизнь. Он чувствовал себя куда лучше среди солдат в поле, чем при дворе. И его людям с ним тоже было хорошо. У одного из походных костров трое стрелков предложили ему разделить с ними жаркое из пойманного зайца. У другого молодой рыцарь спросил его совета как лучше всего защититься от боевого молота. У реки он увидел, как пара прачек на мелководье сражаются друг с другом, сидя на плечах у солдат. Девушки были полупьяные и полуголые. Они с хохотом лупили друг друга свернутыми плащами под задорные крики дюжины зрителей на берегу. Джейме поставил медную звезду на блондинку, которая оседлала Раффа Красавчика, и легко проиграл ставку, когда они оба рухнули с громким всплеском в камыши.
За рекой завыли волки, и сквозь заросли ивняка прорвался порыв ветра, заставив их ветви шевелиться и шелестеть. Джейме застал сира Илина Пейна в одиночестве у шатра за правкой своего двуручного меча.
— Идем, — позвал Джейме, и безмолвный рыцарь улыбнулся тонкой улыбкой. — «Ему это нравится». — Понял он. — «Ему доставляет удовольствие дубасить меня каждую ночь. Может, это доставляет ему даже больше удовольствия, чем просто меня убить». — Ему нравилось думать, что его владение мечом становится лучше, но улучшение было медленным и имело свою цену. Под железом, вываренной кожей и шерстяной одеждой Джейме Ланнистер представлял собой пестрый ковер из шрамов, рубцов и кровоподтеков.
На выезде из лагеря их окликнул часовой. Джейме похлопал его по плечу золотой рукой.
— Не снижай бдительности. Вокруг бродят волки. — Они отправились по дороге вдоль Красного Зубца назад, к руинам сожженной деревни, которую проезжали днем. Здесь, среди почерневших камней, холодной золы и углей, они протанцевали свой полночный танец. Какое-то время Джейме держался молодцом. Он уже решил было, что возможно, его навыки действительно постепенно к нему возвращаются, и, возможно, сегодня ночью спать битым отправится Пейн.
Тут сир Илин словно подслушал его мысли. Он лениво парировал последний удар Джейме и бросился в атаку сам, загнав Джейме в реку, где из-за глины под ним стали разъезжаться ноги. Все закончилось тем, что он оказался на коленях с мечом немого рыцаря у горла. Его собственный меч оказался потерянным где-то среди камышей. В лунном свете оспины на лице Пейна казались размером с кратеры. Он издал клокочущий звук, который заменял ему смех, и поднял меч вдоль шеи Джейме, пока острие не оказалось точно между его губ. Только после этого он сделал шаг назад и опустил железо.
«Лучше б мне сражаться против Раффа-красавчика со шлюхой на спине». — Размышлял Джейме, отряхивая грязь с золотого протеза. Какая-то часть его желала отцепить ее и забросить подальше в реку. Это ничего бы не дало, но и от оставшегося при нем протеза было мало толку. Сир Илин ушел к лошадям, оставив его самостоятельно подниматься на ноги. — «По крайней мере, ноги у меня все в наличии».
Последний день их путешествия выдался холодным и ветреным. Ветер метался среди голых ветвей в буром лесу, и низко пригибал к воде камыши вдоль потока Красного Зубца. Скача бок о бок с кузеном Давеном, Джейме, даже закутавшись в шерстяное одеяние Королевской Гвардии, чувствовал железные зубы этого ветра. Был уже вечер, когда они, наконец, увидели Риверран, возвышавшийся на узком мысе в месте, где в Красный Зубец вливалась Камнегонка. Замок Талли казался огромным каменным кораблем, повернутым носом вниз по течению. Его стены из песчаника были окрашены в золотисто-алый цвет заката, и казались выше и толще, чем они запомнились Джейме. — «Этот орешек так просто не разгрызть», — угрюмо подумал он. Если Черная Рыба не прислушается к его аргументам, у него не останется иного выхода, как только нарушить клятву, данную Кейтлин Старк. Но клятва служить королю была дана раньше.
Оживление, царившее за рекой и три огромных лагеря осаждающей армии выглядели точь-в-точь, как описал кузен. Лагерь сира Римана Фрея к северу от Камнегонки был самым крупным и самым беспорядочным. Среди шатров возвышалась огромная серая виселица высотой не ниже требушета. На ней с веревкой на шее стояла одинокая фигура. — «Эдмур Талли». — Джейме почувствовал укол жалости. — «Вместо того, чтобы день за днем держать его тут с петлей на шее… лучше было сразу отрубить ему голову, и покончить с этим».
