Игрушка для дракона (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович

Ящерку нанизал на палочку, и стал жарить над огнем, захлебываясь слюнями от запаха мясного. А когда тушка покрылась румяной корочкой, впился зубами в сочное, сладкое, и такое вкусное мясо! И пофиг, что нет соли, главное — мясо есть!

Напоминает курятину. Белое такое, слегка резинистое, но вполне съедобное. Уничтожил ящерку за считанные минуты — жрал, захлебываясь слюнями, едва не урчал, как голодный пес. Поел, и свалился возле костра, расслабленно думая о том, как бы живот не лопнул от переедания. Нельзя с такой жадностью набрасываться на еду. И уснул.

Сколько проспал — не знаю. Только снова хотел есть. И в сортир. Второе я быстренько исполнил, а вот насчет первого…козьего молока мне не хотелось, да и козы куда-то подевались. Заныкались, пока разделывал ящерку. Запах крови наверное почувствовали. Козы, они умные твари, человека с руками измазанными кровью не подпустят в свое подбрюшье. Только чистого амурчика.

Итак, снова искать еду. Пойдут охотиться. Подложил перегоревшие палки в центр костра, и держа тяжелый нож на плече, как ландскнехт двухметровый меч-двуручник, зашагал по направлению к лесу. И надо же было такому случиться — добыча вышла на меня сама! Змея! Здоровенная, вроде гюрзы, или королевской кобры! Много мяса, но…много опасности. Надо было бы сделать что-то вроде копья, привязав нож к палке, и затыкать тварь до смерти. Но…задним умом все сильны, а змеюга сейчас уползет, и плакал мой ужин. Нужно попробовать взять ее так, без копья. Подкрасться, и…бац ей по башке! Бац! Бац! Секир башка шайтану! Что я, с какой-то там змеей не справлюсь? Тем более что она улеглась на камешек, и спит, греется на солнце. Сейчас, сейчас, тварина!

Размахиваюсь, и…бац!

И тут же резкая боль в предплечье. Гадина оказалась настолько быстрой, что пока я рубил ее ножом, она извернулась и тяпнула меня — как и положено приличной змее. Две дырочки, из которых сочилась кровь — вот результат моего головотяпства.

Змею я все-таки разрубил — найденный нож был остер, как бритва, так что ничего удивительного — башка с частью туловища валялась на земле, и как принято у всех рептилий (выяснено мной опытным путем!), таращила на меня глаза, и злобно разевала пасть. А я…я тихонько опустился в траву и приготовился нормально помирать. Того заряда яда, который в меня должна была впрыснуть полутораметровая гадина, должно было хватить, чтобы убить пару лошадей, а не то что детеныша человека ростом чуть выше колена взрослого мужчины.

Место укуса вначале начало чесаться, потом гореть, будто к нему приложили раскаленное железо, и онемело, как если бы я его отсидел. Дальше уже начал сдавать мозг. В ушах зашумело, зазвенело, в глазах потемнело, и…меня начало трясти. Судороги били тело, выворачивали мышцы, болело все — начиная с пяток, и заканчивая макушкой головы, в которую будто забили гвоздь — так она заболела. Ну а после я потерял сознание, думая о том, какой я мудак, и как бездарно просрал свою новую жизнь.

Но я очнулся, и вполне бодрый и веселый. И похоже, что лежал в отключке всего ничего — минут пятнадцать-двадцать, не больше. Определил это потому, что костер почти не прогорел, пока я боролся с Великим Змеем. И голова гада все еще таращилась на меня злобными глазами, мечтая повторить со мной то, что не закончила в первую попытку. На всякий случай я ее хорошенько порубил своим «мечом». Мало ли…тяпнет, так может второй раз уже и не поднимусь. Да и просто больно, а я боль не люблю, никакой не мазохист.

И снова к воде, потрошить змею. Прилично у нее мяса! Объелся, еще и осталось на ужин. Улегся в тенек под дерево отдыхать. Кстати, посмотрел на руку, туда, где у меня краснела опухоль после укуса — ничего нет, чисто. Две дырочки от зубов затянулись, остались только два пятнышка— корочки.

Мда…забавно! Но объяснимо. У меня такой безумно быстрый обмен веществ, что яд не успевает отравить организм, а раны мгновенно затягиваются. Радоваться надо, а меня что-то в депрессию кидает. Прожить жизнь за два года, а то и быстрее — это как-то обидно. Лучше уж тогда сразу сдохнуть, чтобы не видеть, не понимать своего катастрофического старения. Дурные мысли, конечно, но…ладно, посплю еще пока что.

Проснулся я от тревоги. Сам не понял — что меня так встревожило. Я даже вскочил, оглядываясь на сторонам. Но ничего такого не увидел — ни стаи волков, ни тигра, который норовит закусить комиссарским телом, ни стаи бандерлогов, готовых уволочь меня в потерянный город. Ни-че-го. Только высоко в небе птица, наверное коршун, или орел.

Птица? Только сейчас сообразил, что я вообще-то прекрасная добыча для орла — мелкий, вкусный, неспособный защититься. И еще до меня дошло — а я ведь, дурак, спал на открытом месте! А если бы меня какой-нибудь гриф-стервятник уволок?! Так и представил кривой клюв грифа, расклевывающий мне печень. Вот тогда я был бы настоящий Прометей…

Пойду-ка я в домик. Там душно и воняет говном (впиталось, черт подери!), зато никто не кастрирует меня кривым нестерильным клювом. Как-то мне не климатит выйти в мир через анальное отверстие трупоеда.

Вздыхаю, и поворачиваюсь, чтобы идти к дому — до него метров сто. Но перед тем, как сделать первый шаг, оборачиваюсь и смотрю на небо. И с ужасом понимаю, что черная точка увеличилась, и этот коршун точно нацелился на мою сладкую плоть!

Срываюсь с места, бегу, падаю, цепляясь за кочку — то ли кротовая нора, то ли бывший муравейник — пытаюсь подняться, и понимаю, что не успеваю. И тогда хватаю нож обеими руками, и готовлюсь к бою. Ничего, мы и от Батыя отбились, так какого-то там летающего говнюка не победим?! Ура! Врагу не сдается наш гордый…ой, мамочки…ОЙ!

От увиденного меня не просто заморозило в столб, я обалдел! Это не коршун! Это..ДРАКОН! Самый настоящий, почти такой же, каким его рисуют на картинках! Рогатый, с красным гребнем, идущим от головы по спине до кончика хвоста, с огромными крыльями, которые плавно, и будто нехотя отталкивали от себя воздух. Он плыл по небу как дирижабль — такой же огромный, и такой же величественный. Вот только скорость у него была побольше, чем у дирижабля, это точно. Последние секунды он несся к земле как пикирующий бомбардировщик — только что сирена не завывала. Уже перед самой землей с хлопком, бьющим по ушам распахнул крылья, и вот уже его могучие лапы с когтями-саблями вцепились в дерн, оставляя после себя черные отметины.

Дракон был громаден, высотой с двухэтажный дом, может больше, и непонятно — как такое чудовище вообще может летать.

Впрочем, мне не до размышлений. Мелькнули мысли, и быстренько свалили прочь, оставив после себя лишь сожаление (в очередной раз), да глубокое разочарование: «Опять, что ли?! Господь, а тебе не надоело меня убивать?! Ну что за гадские шуточки?!»

Я выставил вперед нож и приготовился драться. «Со мною нож, меня так просто не возьмешь, держитесь, гады!»

— Мам…ну папа же не узнает! Мы сами полетим! Сними запрет!

— Нет! Папа узнает! Он всегда все узнает! Но даже если бы не узнал — я не собираюсь его обманывать. Папу обманывать нельзя. Сидите!

И они сидели, вцепившись руками в гребень. Так-то сидеть было неплохо, они не первый раз летали таким образом и с папой, и с мамой, но…очень уж хотелось полетать самим. Это чувство абсолютной свободы, полета, разве оно с чем-нибудь сравнится?!

— Дымом пахнет! — вдруг сказала мама, и закрутила вираж — У дома костер. Там люди!

— Люди?! Они убьют его! — Айя даже запрыгала на месте — Мама, скорее, Робу грозит опасность! Мама, снижайся!

Драконица ухнула вниз, сложив крылья, и дом стал приближаться, и теперь оба близнеца почувствовали запах дыма. Дракон в своем обычном состоянии чувствует запахи гораздо лучше, чем тогда, когда трансформируется в человека. Папа это как-то объяснял, но Айя не запомнила. Ей это было неинтересно. Просто приняла, как данность: пока находится в человеческом теле — ее органы чувств работают почти так же, как и у обычных людей. Когда «надевает» драконье тело — и обоняние, и вкус, все чувства обостряются, становятся многократно сильнее. Иногда это хорошо (на охоте, например). Иногда плохо. Не очень-то хочется чувствовать запах падали и дерьма за несколько сотен шагов…