Как не везет попаданкам! - Медведева Алена Викторовна

Его пальцы коснулись щеки. Как-то неловко прижавшись к ней, на мгновение замерли в задумчивой паузе, прежде чем двинуться ниже, к моей шее. И тут он, словно осознав реальность собственных ощущений, издал рык нетерпения. Я зажмурилась сильнее, опасаясь дальнейшего.

— Белая кожа, аккуратные розовые соски… Все именно так, как я себе представлял. — Удивительно, но голос незнакомца прозвучал иронично. — И я, несомненно, воспользуюсь разрешением.

Даже в состоянии вязкой полудремы и неописуемой усталости в интонациях его ответа мне почудилась угроза. Но вдуматься в ее причины я была не в состоянии.

Жадные прикосновения мужчины к моему телу усилились. Он приник вплотную, соприкоснувшись щекой с моей скулой, опалив дыханием шею, опускаясь к груди. Его тело подрагивало от сдерживаемого нетерпения — мне знакомо это состояние партнера. Руки с усилием накрыли грудь, прокаженный с жадным вниманием изучал мое тело.

Но вот парадокс — меня его действия нисколько не волновали. Во-о-обще! Словно и не чувствовала я больших мужских ладоней, ощупывающих в данный момент мою талию.

Эти жестокосердные еще и фригидны? В моем положении этот факт был слабым облегчением, но я удивилась. Или же, чтобы вызвать отклик у женщины, мужчина должен ей нравиться?

Но в чем бы ни была причина моего сонного равнодушия, сейчас я только радовалась такому развитию событий. Более того, ощутив давление навалившегося сверху тела, окончательно обмякла и провалилась в нестерпимо желанный сон.

И думайте что хотите, но чтобы понять меня, надо оказаться в чужом мире и выдержать несколько напряженных дней. Момент, когда все ресурсы сознания иссякнут, наступит. Как и у меня.

Я уснула. Вернее, провалилась в сплошную тьму, где нет даже сновидений.

ГЛАВА 6

Просыпалась с трудом, словно вырываясь из вязкой удушающей дремы. Ощущение легкости, присущее отдохнувшему организму, и близко не ночевало. Даже когда удалось открыть глаза, чувство непонятного давления не исчезло.

В темноте помещения я не сразу сообразила, что причина в тяжелом теле, которое основательно придавило меня. Заерзав спросонок, не сразу вспомнила, что сплю не в своей любимой квартире и совсем не раскормленная туша старого кота притиснула меня сверху.

— Беспокойно спишь ты, нерыба! — Голос мужчины прозвучал насмешливо, заставив резко вспомнить все попаданские злоключения. — Пока пользы от тебя нет. Вставай!

Слегка отстранившись — а ширина кровати большего не допускала, — позволил мне привстать на корточки и осторожно перебраться через свое тело. Огонь в камине давно погас, лишив малейшего шанса рассмотреть, что творится вокруг. Темнота казалась зловещей и холодной.

Зябко поежившись, я вспомнила о плаще. Не спросить ли? Но тут же мысль перескочила на другое: а что было ночью?

— Отчего же нет? — надеясь вызнать, случилось ли «страшное», осторожно возразила в ответ. На удивление, сама ничего вспомнить не могла.

Раздавшийся шорох подсказал мне — мужчина поднялся следом. Шагнув вперед, задел меня плечом. И я поняла, что он двинулся к очагу.

Ровное дыхание хозяина домика, шорох веток, непонятный скрежет, — и вот посреди тьмы вспыхнула яркая искорка. Из нее разгорелся язычок огня, и занялись сложенные горкой поверх золы поленья.

— Помалкивай! Ты не в цитадели, командовать некем.

Встав, мужчина в который уже раз поразил меня шириной плеч и исполинским ростом. Когда он обернулся, темнота укрыла от меня его взгляд — в свете разгорающегося огня виден был только силуэт.

— Ты мне сгодишься, если будешь делать свою часть работы. Лишний же рот и болтовня не нужны, можешь хоть сейчас идти, далеко не уйдешь.

— Почему? — но привычке с вызовом буркнула в ответ.

— Ты — тариль жестокосердных. Тебя ищут повсюду. Награда обещана несметная. Любой встречный потащит тебя к военачальнику маолхов. А уж колдун по капле вытянет твою жизнь в отместку за жизни, отобранные у его воинов.

Так и знала!

— А тебе, значит, награда не нужна?

Наиграется и вышвырнет. Всякий так поступит в подобных обстоятельствах. Стоило ли сбегать из цитадели?

— Что мне от тех монет? — грубо хохотнул гигант. — Они вернут мне прежний облик? Потерянные годы? Нет. Такие, как я, и с деньгами обречены быть изгоями.

— Значит, не выдашь меня?

— Смотря как стараться будешь, — фыркнул он. — Пока толку от тебя нет. Заслужишь свой кусок хлеба — живи, нет — уходи.

— Что я должна делать?

— Все, что прикажу я.

Так бы и топнуть ногой да послать его — лесом, полем, огородом! Ярость и обида жгли изнутри, да жизненный опыт не дал им прорваться.

Попробую остаться, там посмотрим. Надо хоть что-то о мире этом узнать. Платить за грехи прежней владелицы тела не желаю. А веры той лилововолосой нет. Своим умом жить надо и дорогу домой искать.

— Болезнь твоя заразна?

— Теперь уже нет, — ответил он спокойно, словно ожидал, что я спрошу.

— Хорошо, — согласилась я с условиями.

Мужчина — голова, женщина — шея. Пусть вариант немного иной, но суть одна: если свыкнется со мной, может, что полезное и выйдет. Вторая не вторая, а жизнь. И как прожить ее, мне решать. А не каким-то сомнительным божествам.

Отдамся в рабство. Днем — прислуга, ночью — послушное тело под боком. Иллюзий не было. Но пока мне остается только ожидать шанса изменить судьбу к лучшему, узнав как можно больше о новом мире.

Прокаженный вновь присел к огню, вороша горящую древесину металлическими щипцами. А я, опомнившись, принялась шарить по полу в поисках скинутой вчера одежды. В чужом теле нагота воспринимается как-то отстраненно.

— Не стоит, — неожиданно обратился ко мне хозяин домика. Поднявшись, он прихватил из камина камень. Шагнув в сторону еще вчера замеченного мной чана с водой, кинул его в воду. — Не стоит одеваться. Помойся.

Не глядя на меня, указал кивком на воду, что зашипела от соприкосновения с раскаленным валуном.

Под моим оторопелым взглядом (ожидала всего на свете, но не прозвучавшего предложения) невозмутимо повторил манипуляцию с камнями еще семь раз, после чего отставил щипцы в угол и сухо бросил:

— Схожу за рыбой. Используй время с толком. Мыло под кроватью.

По пути сдернув с неприметного крючка одежду и плащ, вышел на улицу. На миг распахнутая дверь принесла всплеск дневного света и запах соленой морской воды. Но о происходящем снаружи я не думала, устремившись к кровати.

Рухнув на колени, пошарила под ней рукой и нащупала небольшой ларь. Мыло обнаружилось сразу. Оно да стопка одежды — вот и все содержимое сундучка.

Отложив одежду и вооружившись мылом, осторожно забралась в воду. Она была вполне приятной температуры, а камни на дне уже не обжигали, как я поначалу опасалась.

Не зная, сколько мне отведено времени, отбросив в сторону все страхи, принялась деловито мыться. Купаться в одной воде было непривычно, но и за эту возможность была благодарна судьбе.

«Не зверь! — пока решила я насчет незнакомца. — И ночью поспать разрешил, и сейчас дал возможность отмыться после вчерашних побегов и заплывов».

Выбравшись из воды и отжав волосы, какое-то время потопталась у огня. Но нервное ожидание — хозяин хижины мог вернуться в любой момент — не позволяло в полной мере расслабиться.

Едва обсохнув, стала натягивать одежду. Влажные волосы скрутила узлом на затылке. Вычурная одежда жестокосердных казалась неуместной, но другой не было.

Дрова в очаге почти прогорели, поэтому двинулась к выходу, стоит осмотреться вокруг. Поразмыслив, прихватила вчерашний замызганный плащ — вдруг воины все еще рыщут рядом?

При свете дня мир выглядел гораздо дружелюбнее. Исчезло сумеречное ощущение угрозы и мрачной неприступности. Узкая полоска каменистого берега, на которой стоит хижина, с одной стороны омыта бесконечно большим и прекрасным морем, с другой — за пролеском — виднеется дорога, уходящая вдаль. В этом направлении я смотрела с особым вниманием, сразу подметив и горящие вдали костры, и двух всадников на горизонте. Ищут!