Там, где холод и ветер (СИ) - Северная Ирина

С трудом приоткрыв глаза, Кейран долго всматривался в полумрак гостиничного номера, пытаясь найти в себе силы подняться и пойти в ванную. Срочно принять пару таблеток Алка-Зельтцер, но нужно еще до них добраться и по дороге не извергнуть содержимое взбунтовавшегося желудка.

Вчерашний фуршет после выставки и последовавшая вечеринка еще раз утвердили его в том, что он убежденный противник тусовок и шумных празднований. Он давно вращался в среде, где вечеринки с обильными возлияниями, приемы и прочие атрибуты публичной светской жизни были самой обычной составляющей, но всегда сторонился этого, избегая по возможности шумных и отвязных многолюдных мероприятий. На этот раз избежать не удалось.

Выставка современных молодых фотохудожников, где он стал одним из участников, проходила в Столице* третий день. Вчера был день Кейрана, он получил свою персональную порцию уже ставших привычными хвалебных отзывов и новых предложений. Но его надежде, что после формальной части удастся улизнуть, отделавшись бокалом шампанского и короткой благодарственной речью устроителям мероприятия, не суждено было оправдаться.

После произнесенной речи и символически пригубленного шампанского последовало настойчивое предложение продолжить празднество в одном из ночных клубов. Кейран попытался отшутиться, что он хоть и участвует в выставке молодых фотохудожников, но является самым старым из всех молодых и не хочет никого разочаровать своим брюзжанием и неумением веселиться.

И отговорка почти сработала, если бы вдруг в толпе заполнявших галерею посетителей он не увидел женщину с длинными темными волосами.

Кейран замер в недоумении, держа недопитый бокал шампанского в руке. Откуда она здесь взялась? Он невольно подался вперед, видя только эту длинноволосую брюнетку, перестав слышать и обращать внимание на все прочее.

Брюнетка рассматривала работы, медленно переходя от одной к другой. Залы галереи с белыми стенами вдруг исчезли, превратившись в лес, пронизанный солнцем, льющим свой свет сквозь ветви деревьев. Кейран услышал пение птиц, уловил дуновение ветра, доносившего запахи трав и цветов… Женщина повернулась, и он увидел ее профиль.

Растерянно и с облегчением Кейран перевел дух, избавляясь от галлюцинации.

Это не она. У этой волосы короче и светлее, и…

Словом, это не она и точка.

Кейран судорожно, в один глоток осушил бокал с шампанским и потянулся за другим, поняв, что вместе с облегчением испытал и непонятное разочарование.

Дальше они с Шоной оказались-таки в клубе. Он смутно помнил, как присел на высокий стул перед барной стойкой, попросил первую порцию виски и выпил, отстраненно наблюдая, как Шона танцует в кругу знакомых, бросая ему улыбки и приглашая присоединиться. Он улыбался в ответ, как автомат, и заказывал алкоголь порцию за порцией. В начинавшей раскалываться голове гремела музыка, а перед глазами мельтешили огни лазерного шоу.

Зато навязчивый образ наконец-то испарился…

…Кейран медленно привстал и спустил ноги с кровати. Обхватив голову руками, посидел немного без движения. Морщась от пульсирующей боли в висках, медленно повернулся и посмотрел через плечо на крепко спящую Шону. Она ровно и спокойно дышала, лицо ее было безмятежно, как у ребенка. Белоснежная простыня сбилась, приоткрыв обнаженные груди, по-девичьи небольшие и упругие, с маленькими бледно-розовыми сосками.

Созерцание голой груди Шоны немного отвлекло от ужасающего самочувствия, что позволило подняться на ноги и доплестись до двери ванной комнаты.

Облегчив переполненный мочевой пузырь, Кейран не забыл поднять круг унитаза, помыл руки и почистил зубы, мысленно похвалив себя за способность сохранять человеческий облик даже в похмельном кошмаре. Вместо Алка-Зельтцер в дорожной косметичке Шоны, стоящей на столешнице раковины, нашелся только аспирин, две таблетки которого были торопливо и жадно проглочены и запиты отдающей железом водой из-под крана.

Приблизив лицо к зеркалу, порадовался, что без очков отражение его помятой физиономии выглядит расплывчатым, и он не видит на нем всех следов минувшей ночи.

Кейран долго плескал в лицо пригоршни холодной воды, пока, наконец, не почувствовал, что пульсирующие приступы боли не стали утихать, а тошнота уже не мучила так настойчиво. Поразмыслив о том, а не принять ли и душ, Кейран решил, что на этот подвиг его пока не хватит.

Вернувшись в спальню большого двухкомнатного номера, он с удивлением заметил, что сквозь щель в плотно задернутых шторах пробивается яркий солнечный свет. Сколько же сейчас время? На сегодня у него запланирован визит в редакцию крупного журнала, с которым Кейран Уолш давно и плодотворно сотрудничал. Его ждали в кабинете главного редактора в два часа дня.

Он взял с прикроватного столика айфон и глянул на дисплей. Двадцать минут двенадцатого, а это значит, что выспаться ему уже не удастся.

Кейран прилег рядом с Шоной и повернул голову, рассматривая спящую девушку. Нежная, сливочно-белая кожа, пшеничные волосы, упавшие на лицо. Он протянул руку, осторожно коснулся блестящей золотистой пряди и убрал ее со щеки. Кончики пальцев обрисовали контур округлого подбородка, проследовали к шее, погладили ключицу, скользнули по выпуклости груди. Пальцы легко, почти невесомо пробежались по нежному соску, сразу затвердевшему под его прикосновением. Шона вздохнула, просыпаясь, ее губ коснулась улыбка, и она лениво, медленно развернулась к Кейрану. На мгновение прильнула к нему гибким, теплым телом, соскользнула с кровати.

— Я сейчас… — прошептала она и обнаженная пошла к ванной, пробормотав на ходу. — Во рту поганки выросли после вчерашнего…

Кейран, подперев голову рукой, смотрел вслед Шоне, пока она не скрылась за дверью. Потом откинулся на подушку и прикрыл глаза, чувствуя как зарождается жаркая волна желания, такого отчаянного, нетерпеливого, словно он давно голоден и уже не надеется насытиться…

Оставшееся в их распоряжении время Кейран ласкал стройное, ухоженное тело Шоны, пытаясь забыться, затеряться неизвестно от чего в привычных, знакомых ощущениях их близости…

Они были знакомы около трех лет, и почти все это время Шона оставалась его неизменной Музой. Но, как ни странно, позировала на его снимках всего два раза и оба раза совершенно спонтанно.

Обворожительная блондинка с совершенной фигурой не имела никакого отношения к модельному бизнесу и вообще была далека от всей этой индустрии и от публичности. Но так уж получилось, что природа наделила ее привлекательной внешностью и редкой фотогеничностью, что и сыграло свою роль в карьере Кейрана. Однажды он просто снял Шону на улице, выделив красавицу из толпы людей, когда она шла куда-то, не торопясь, погруженная в свои мысли, даже не подозревая, что ее снимают. Они тогда еще не были знакомы, но именно сделанные Кейраном снимки заставили его подойти к ней и, извинившись, сказать, что он невольно стал «папарацци», незаметно и без разрешения укравшим у незнакомой девушки ее образ. Шона спокойно выслушала незнакомца-фотографа и попросила показать снимки. С этого самого дня они стали встречаться.

Второй раз Кейран снимал Шону, когда они вместе отправились в короткий отпуск, урвав неделю в конце зимы. В обычно переполненном туристами местечке в феврале было спокойно и малолюдно.

Кейран снова снимал Шону, облик которой удивительно вписывался в любой снимок, будто девушка мгновенно становилась неотъемлемой и естественной частью всего, что ее окружало, будь то горы, море, кафе или пустой пляж, на берегу которого стояли потемневшие от влаги деревянные столы для пикников.

С разрешения Шоны Кейран выставил фото на своем сайте. Снимки заметили представители двух престижных изданий, и автору фотографий предложили заманчивую сумму за эксклюзивное право их опубликовать. Некоторые фото Уолш не стал делать достоянием общественности, сочтя их чем-то сокровенным, неприкосновенным, хоть они и присутствовали в его портфолио. Именно с этой, второй его совместной с Шоной фотосессии и началось сотрудничество Кейрана с журналом «Вetter Тoday», который купил право на размещение фотографий с легкой руки самой Шоны. Сегодня именно в редакции ВТ его ждали снова, предварительно намекнув на нечто грандиозное.