Троекон. Третий путь (СИ) - Слимпер Николай Николаевич

-- И что же произошло дальше? Куда они пошли?

-- Я не знаю, господин, я сбежал, мне лишь было велено передать, как все было.

-- Кем велено?

-- Ну... эм... Хозяином харчевни. Да. Когда я увидел, как те двое убежали, я вернулся, а Каллан так и сказал, сходи, мол, передай Викаранаю, что тут стряслось, пущай они поймают подлых чернокнижников и сожгут их. Да.

Лютер дал мальцу монетку и отпустил. Нужно было обдумать все сначала, слишком многое не вязалось в этой истории.

-- Может, надо было спросить, где находится эта харчевня? -- предложил Войтос несколько запоздало.

-- Это не наша работа.

-- Вы ему поверили?

-- Сегодня уже поздно, -- вздохнул Лютер. -- Завтра приступим к расспросам и всему остальному. Особенно интересуйтесь бородатым здоровяком с большим мечом и мальчиком лет шестнадцати при нем.

Больше Лютер ничего не сказал, а Войтос не посмел спрашивать.

Через полчаса принесли ужин, после которого молестий отправился к себе.

Этот город оказался интереснее, чем он считал на первый взгляд. Актеры, дети и города -- все они способны принимать любой облик.

Но волшебники куда хуже.

Глава 4: Непредвиденные обстоятельства

Айван быстро выяснил, где остановились рыцари-викарне, и Нандин снял комнату с двумя кроватями как можно дальше от тех мест, но долго ворчал о качестве постоялого двора, однако все же не желал принимать заявление парня, что кряж ему больше ничего не должен.

-- Мой меч давно не поднимался за праведное дело, -- сказал он.

Никто из них понятия не имел, что делать дальше. Цитадель была огромна, и если вещи Айвана все еще там, то найти их будет практически невозможно. Да и как пробраться внутрь? К парадному входу вел один единственный мост, упирающийся в ворота, у которых всегда дежурил привратник, а позади разместились двухэтажные бараки, в которых жила городская стража. По обе стороны от цитадели тоже стояли домики, в которых отдельно жили семьи этих самых стражников, окруженные цветущими садами, однако входов там не было, лишь зарешеченные окна.

В общем, приникнуть внутрь не представлялось никакой возможности. Однако Нандин так не считал.

-- В свое время мы штурмовали цитадели в три раза выше и крепче этой, -- заявил он.

-- Для штурма нам понадобится целая армия. У тебя она есть?

-- Я не мастер тайных проникновений, привык действовать в лоб, как и любой берсеркер, но сам наблюдал воочию, как замки рушились изнутри всего одним человеком. Главное -- попасть внутрь.

Главное и невозможное. Дела словом не заменишь, а болтать можно хоть до следующего утра.

-- Даже если мы каким-нибудь волшебным образом и проникнем внутрь, где нам там искать мои вещи?

-- О, точно! -- подпрыгнул здоровяк, отчего пол под ним жалобно заскрипел. -- Я ведь и забыл, что ты чернокнижник.

-- Тише, -- зашипел Айван. -- Да и какой из меня чернокнижник без книги?

-- Ну, это дело поправное. Так вот, если ты чародей, неужели тебе трудно проникнуть в какую-то там полуразвалившуюся цитадель? В свое время мы...

-- Не могу я, -- прервал этот самый чародей излияния берсеркера. -- Я не знаю ни одного заклинания, которое поможет мне попасть внутрь. Будь я таким могущественным магом, мне бы не понадобилась твоя помощь, чтобы запугать тех посаков.

Нандин притих. В свое время он воевал против магов, точнее, против их аманов, и даже для них подобные стены не являлись непреодолимой преградой. Он встречал и магов низкого уровня, но даже те знали основные заклинания, позволяющие им делать просто невероятные для обычных людей вещи.

-- Так ты седокта, -- догадался берсеркер. -- Маг-седокта. -- Айван ничего не ответил. -- А я-то все гадал, почему ты так просто убил тех людей.

-- Просто? -- всплеснул руками парень. -- Я никогда до этого никого не убивал. Да меня до сих пор трясет. -- Тут Айван несколько преувеличил, потому что трясся он по многим причинам. -- Да, я не обучался магии в Академии, но будь моя воля, я бы вообще от нее отказался.

-- Так почему не откажешься?

Айван замялся.

-- Не могу. Пока не могу.

Нандин не стал на него давить. Не может -- значит, не может, кабы мог, сделал бы это давно, а тогда бы лежать берсеркеру сейчас на холме бездыханной грудой.

-- Слухай, -- спохватился здоровяк, -- я так и не узнал твоего имени.

-- Правда? Айван Косей я.

-- Приятно познакомится, Айван, -- сказал кряж и протянул руку. -- А я -- Нандин. Парень пожал протянутую руку, в которой его узкая ладонь просто утонула.

День клонился к вечеру. На горизонте словно вспыхнул мировой пожар, отсвет которого освещал небо золотистым свечением на востоке. Айван не был ценителем прекрасного, а потому для него сей вид не отличался от любого другого. Однако сам Нандин, пусть и повидавший мир, любил полюбоваться всем, что мило глазу. Это словно на время застилало ему кровь и множество тел, стоящих перед взором. Он убил так много людей, да и не только людей, что все они давно превратились в одно сплошное кроваво-грязное пятно.

Скольких еще он убьет? Больше, чем хотелось бы, и нет смысла убеждать себя, что это лишь самозащита, а значит, и нет смысла все время лишь защищаться. Берсеркеры гордятся своей силой и храбростью, они никогда не сбегают с поля боя. Однако Нандин сбежал, и не важно, прав он тогда был или нет. С тех пор его жизнь сплошь состояла из одной лишь бесконечной беготни.

Он предложил направиться в цитадель этой же ночью, однако Айван отверг это предложение. Без подготовки и вразумительного плана соваться туда просто не имело смысла. Если там и правда обитает маг, то парень ему не соперник. Намного лучше подождать, что предпримет Викаранай, возможно, они смогут его схватить, и тогда путь окажется куда безопасней.

-- А если они схватят тебя?

-- Меня? -- удивился Айван. -- За что? У меня нет ни гримория, ни конфигара, из меня такой же маг, как и из тебя.

-- Думаешь, они будут разбираться? Если захотят, они сначала разделаются с тобой, а потом придумают веский довод. И не забывай, что твои вещи, скорее всего, они заберут вместе с тем магом, а то и вовсе уничтожат на месте. И мага, и вещи.

Айвану не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Викаране ненавидели магию во всех ее проявлениях, и не важно, используют ее во вред али во благо. Магия -- зло, но таковой она стала лишь после появления так называемой Армии Чистых Людей, которая, спустя время, присоединилась к Церкви Богов Четырех Сторон Света в качестве отдельной военной силы. Но он сомневался, что они смогут поймать таинственного волшебника так уж быстро. Как минимум пентада в запасе у них точно была.

-- Дело твое, -- пожал могучими плечами Нандин. -- Только учти, что надолго я здесь не задержусь.

-- А куда ты собираешься?

-- Не знаю. Подальше от Викараная.

-- Так дальше некуда. На юге лишь Ледяные земли.

-- Значит, так тому и быть, -- смиренно ответил берсеркер.

Айвану трудно было понять этого здоровяка. Мурра сказал, что он с севера Большого Континента, и для парня, который раньше никогда не покидал родной деревни, это было равнозначно другому миру, и теперь он бежит от врагов, да так далеко, что забрел на юг соседнего континента.

Путь Айвана, однако, пролегал куда дальше, но он ведь и не убегал от врагов. На самом деле, он предпочитал прятаться, это, по его мнению, куда эффективней, и является проявлением трусости в куда меньшей степени, чем бегство. Нандину, конечно, он подобное говорить не собирался, не потому, что боялся, а потому, что здраво смотрел на вещи. Берсеркер ему необходим, а иначе его бесконечно долгий путь закончится, не успев начаться.