Сфера трёх лун (СИ) - Тимофеев Денис

В толпе одобрительно загудели, зашевелились. Волнения и брань разбудили остальных. Раздался громкий шлепок, что-то грузно упало. До слуха донеслась ругань и опять-таки шлепки с глухими ударами.

Шум усилился, будто все дожидались случая выплеснуть злобу, скрывая свою беспомощность, отчаяние и ужас под маской ненависти вперемешку с жестокостью.

Поль порадовался, что холод все-таки отступил. Тело его прогрелось и заработало в прежнем режиме, а голова стала яснее мыслить. К нему вернулось относительное спокойствие на основании внутренней уверенности, что крепла с каждой минутой. Понаблюдав еще за двумя драками, с толканиями и борьбой, он осуждающе прикрыл глаза, прокручивая в памяти события последних дней, кадр за кадром. Тайполь много думал о Ладани и их последнем вечере.

Противно взвизгнув покрышками, машины остановились, опрокидывая тех, кто еще стоял на ногах или пытался встать. Залязгали замки. Только сейчас стало заметно, что в камере все же есть дверь, которая приоткрылась и съехала в сторону. Яркий свет ослепил пленников за время поездки привыкших к устоявшемуся полумраку. Будучи лишенные элементарных удобств они зароптали. К пленникам, бахвалясь и потрясая плетью, втиснулся конвоир с фонариком на плече. Мощный луч поочередно высветил всех пленников.

─ Значит так, животные! Цена вашей жизни не превышает стоимости карманного огнива. Слушайте внимательно. Говорю один раз. Все приказы выполнять как можно быстрее. Не создавать проблемы себе и другим рабам. Говорить только когда к вам, стадо, обращаются. На шеях у вас закреплен хитроумный ограничитель, там есть несколько тончайших лезвий. Если отойдете дальше, чем положено протоколом, отрежет голову. На раз как жестянку вскроет, ─ конвоир демонически захохотал и харкнул в сторону. ─ А сейчас организованным строем идете в стойло и жрете. Поедать все, что дают! Позже вас рассортируем. Кого в работяги, а кого отдадим ученым, ─ конвоир шумно высморкался. ─ Особо отличившиеся попадают на Арену. Кто сдохнет, тот пойдет на корм. Не советую раздражать.

Пленники напугано загалдели. Шум возобновился, но два удара плетью установили относительную тишину и покорность.

Построившись на выход, пленники покинули попарно железное нутро боевой машины. За пределами камеры их взглядам предстали своды техногенного царства ангаров и цехов. Полноценный ремонт здесь никто и никогда не проводил, продолжая пользоваться допотопными постройками и военной техникой.

Повстанцев встречали и досматривали вооруженные патрули, пока водители загоняли технику в прономерованные боксы. У погрузочных перронов сновали еще люди в серых комбинезонах, ожидая грузовые лифты.

База оживала. Отсортированных пленников расталкивали по тесным норам крикливые повстанцы с белыми повязками на руках. Каждая такая нора по три метра в диаметре и сообщалась с сетью коридоров и технических рукавов.

По наклонным стенам подземных перекрестков разрослась вьющаяся зелень и порожденная сыростью плесень. С потолков свисали как обрывки силовых кабелей, так и заросли пожелтевших лиан. По этим лианам сновали крысы. Сеть однообразных лабиринтов давила на подсознание. Местами воздух был настолько промозглым и влажным, что пробивало ознобом. А кое-где становилось совсем душно. Порой перед глазами витала мелкая сухая пыль, и легкие содрогались в приступе изнуряющего кашля. Случались и такие пронизывающие сквозняки у лестниц между ярусами, что казалось, будто кто-то злобно пронзает твое тело ледяными пиками.

Поначалу этот военный комплекс поражал воображение своей масштабностью: он занимал почти весь горный склон и часть самой горы, и лишь потом в глаза бросалось царившие повсюду запустение и разруха. Сдавалось, что все, что тебя окружает, ─ это лишь цельнометаллический остов железного динозавра, давным-давно прекратившего свое убогое существование; и теперь на его могучих останках возникла новая жизнь множества колоний, сплетенных из организмов, ковырявшихся внутри ржавчины в поисках поживы.

Разветвленная сеть коммуникаций пронзала все насквозь и разбегалась по сторонам, теряясь за поворотами и в технических шахтах. С помощью внушительных грузовых лифтов можно попасть на плато у подножья горы, где разбросаны посадочные полосы с сигнальными огнями для винтокрылов. Там же и стояночные дебаркадеры с вышками для дирижаблей. Вот только все это работало из рук вон плохо и держалось на старых автоматизированных системах, автономных механизмах, воле случая да на ремонтной ленте пьяных техников, приходя в окончательную негодность, поглощаясь грунтом и скудной растительностью. Складывалось ощущение бесконечного кошмара и упадка.

Шагая к месту пребывания пленных, Тайполь рассматривал все вокруг, стремясь запомнить каждую мелочь. Он готовился бежать. Лагерь повстанцев укреплен основательно, но обнаружилось много забытых и заброшенных секторов, коммуникационных узлов и сетей, как под землей, так и на поверхности. Довольно много перекрытых воздушных шахт, туннелей, технических помещений и коридоров были брошены или завалены мусором, провалами грунта, либо затоплены водой. Повсюду царила антисанитария и разруха. Не соблюдалось никакой дисциплины. По этажам шарахались нетрезвые повстанцы и периодически ходили вооруженные патрули. Без сомнений, Поль угодил в логово бандитов, в самое сердце Повстанческой Освободительной Армии. И уже жалел об этом.

«Стойло» не удивило, а скорее разочаровало своей предсказуемостью. Амбар ─ иного сравнения в голову не приходило, где выставлены кормушки для скота, покрытые коркой грязи и остатками еды. Постояльцы барака только начинали прием пищи, выхватывая друг у друга лучшие куски. В кормушки высыпались распухшие корнеплоды лилового цвета. Полю так и не удалось понять, что это за плоды.

Кругом слышалось громкое чавканье и возня. Кто-то даже порыкивал для острастки. Надломленные морально и физически, лишенные всякой веры люди довольно быстро нисходили до состояния зверя, и на этой новой основе построили себе некое подобие общества, или даже не подобие, а пародию ─ да, именно пародию ─ не лишенную доли юмора. Рядом с корытом стояла двухсотлитровая бочка застоявшейся воды с дурным цветом и тошнотворным запахом. На бочке кто-то размашисто написал белой краской: «Питевая (цензура)», чем опроверг прочие предположения о ее предназначении. Может, когда-то вода и была питьевой, но на данный момент крупный рыжий детина в грязной рубахе без рукавов мыл в ней ноги с кривыми загнутыми ногтями.

Только что пригнанных рабов досматривали «местные», при этом настойчиво обнюхивая, и выборочно срывали с них одежду. Все это напрягало, как и то, что мужчин и женщин пока держали вместе. Детей здесь Тайполь не заметил. Таких амбаров оказалось больше десятка, их разделяли коридоры с высокими потолками. Вверху виднелись трубы вентиляции, но плотный воздух с тяжелым запахом, который трудно себе представить, был неподвижен как кисель. Хоть ложкой ешь. Зловоние удушало! Наверное, это одна из причин, почему охранники ходили в фильтрующих полумасках.

Увлеченный собственными мыслями, Поль не сразу заметил подошедшего. Мужик с рыжими патлами нетерпеливо подергал Тайполя за рукав черной рубашки.

─ Скидай рубаху, быстрее! И портки давай!

─ Зачем? ─ искренне удивился Тайполь и с неохотой повернулся.

─ Добром давай, не хочеца мне таки рукава безобразить. Теперь эта мое.

На Тайполе все еще оставались ботинки со шнуровкой и ремнями по бокам, а из экипировки охотника мешковатые темно-серые штаны с наколенниками и вставками из прочного пластика. Подтяжки с карманами и карабинами болтались скинутые с плеч. На голое тело Поль накинул, еще когда убегал из дома, просторную рубашку из темной толстой ткани с вставками теплого меха.

Навязавшийся детина позировал в драной засаленной рубахе заправленной отчасти в штаны, запачканные чем-то коричневым. Босоногий, перемазанный с ног до головы остатками еды. Исходивший от него запах вполне соответствовал его виду. Глазки мужика горели ненавистью из-под копны рыжих, давно немытых волос.