Плоды проклятого древа (СИ) - "Demonheart"

Конрад подсознательно боялся этих модификаций, боялся вырезать из себя куски и заменять их механизмами. Мое тело было всего лишь изделием, которое при желании можно легко повторить. Самомодификация казалась мне естественной.

Не найдя ошибок в схеме, я переключил внимание на ключевой элемент проекта — на «Лотос». Как оказалось, после минимальной доводки реанимационный комплекс легко перепрофилировался в хирургический. Достаточно было подготовить нужные узлы и задать программу. Вывернув наизнанку внутренности программного кода, я принялся за дело.

3 июня 2011

Завершение проекта, а точнее, его первого этапа, потребовало четверо суток, не считая времени на сон. Даже под воздействием биоактивных излучателей «Лотоса» глубокие хирургические разрезы заживали не мгновенно, а ведь требовалась еще и калибровка. Плюс требовалось подготовить немного вспомогательного снаряжения. Но, насколько я мог судить, получилось неплохо. О следах вмешательства напоминали только тонкие линии шрамов на выступающие из-под кожи металлические контакты. Потом процесс пройдет быстрее.

За окном солнце клонилось к закату. Время суток не играло для меня роли, но ночью действовать будет удобнее. Хотя бы потому, что солнце не печет.

Я побросал в самодельную сумку набор инструментов и несколько комплектов заранее подготовленных деталей, в карманы и в браслет с небольшим пространственным хранилищем рассовал дополнительное оружие и кое-какие препараты. Я не горел желанием им пользоваться, это плохо сочеталось с целью вылазки, но понимал, что избежать конфликтов вряд ли удастся.

Не знаю, что из этого всего получится. Но может быть, мне удастся найти то, что у меня отнял Левиафан.

Спустившись на лифте в вестибюль, я сразу пошел к выходу, но резкий оклик заставил меня затормозить и обернуться.

— Эй, Кёлер! — ко мне подошел директор Тагг. — Куда собрался на ночь глядя?

— Искать смысл жизни, — честно ответил я.

— О, шутишь. Оклемался наконец-то. Пошли ко мне, дело есть.

— Я уже больше месяца как не Страж, директор. У вас нет полномочий приказывать мне. Как и нет рычагов давления.

Тагг развел руками.

— Я что-то сказал про приказы? Мне просто сейчас нужен кто-нибудь с большой пушкой, кому можно доверять, — он прищурился. — Тебе ведь можно доверять?

— Я бы не стал.

Потому песня Симург так и звенит на самой грани слышимости.

— Вот, честно признаешься — значит, доверять можно! Пошли.

Я немного подумал и отправился следом за Таггом обратно в лифт. Спешить, как я уже сказал, мне было некуда. Когда двери открылись на нужном этаже, директор быстро прошмыгнул к свой кабинет, запер за мной дверь и сделал кое-что, меня озадачившее — закрыл все жалюзи, включил вентилятор у окна, а потом подставил стул и выдернул из висящей в углу камеры наблюдения провод.

— Я думал, вы уже приняли меры против Сплетницы.

— Это не против нее, — Тагг тяжело опустился в кресло и устало выдохнул. — Слушай, Кёлер, я не стану ходить вокруг да около. Творится какое-то серьезное дерьмо, и я не знаю, как к нему подступиться.

— Поясните.

— Еще несколько недель назад я инициировал несколько расследование. Тряхнул старыми связями. Проверяли каналы поставки снаряжения, серийные номера автомобильных запчастей, движения по счетам. После атаки Губителя оно продолжилось, хотя и не в таком темпе. Понимаешь, формально мы не на военном положении, и не можем ограничивать передвижения по городу, но только идиот полезет туда, куда сейчас не дотягивается Протекторат. И такие идиоты находятся, и не просто находятся, а возвращаются живыми и невредимыми.

Директор грохнул на стол набитую бумагами папку. Довольно толстую.

— Целая куча фирм с неустановленными бенефициарами. До хрена всего, от строительства до оптовой торговли продовольственными и хозяйственными товарами. И все они не стесняются действовать не только в нашем охвате, но и на севере.

— В Заливе не лучший инвестиционный климат и немного платежеспособных клиентов. Прикрытие кого-то из суперзлодеев?

— А именно Выверта.

— Сплетницы.

Тагг помотал головой и открыл папку.

— Нет-нет, тут промах. Вот, например, «Fortress Construction». Основана восемь лет назад, Сплетница тогда еще в младшуюшколу ходила. Я к чему веду. Когда я начал подбираться к этому сукиному сыну, мне пришел приказ сворачивать лавочку. С самого верха, от шеф-директора. Дескать, я занимаюсь не своим делом.

— И?

— Все данные по расследованию приказали уничтожить. Просто напоминаю, эту папку ты не видел, и этого разговора не было. Что-то тут дерьмое творится, еще дерьмовее чем обычно.

Тагг вскочил с кресла принялся расхаживать по кабинету.

— Оружейник выбыл, и неизвестно, сможет ли когда-нибудь вернуться в строй. У меня под командованием сорок оперативников, пять героев и семь Стражей. Ни одного нормального солдата или агента. Вдобавок, они все связаны правилами и законами. Тебя не сдерживает ничего. И ты говорил, что умеешь работать тихо.

Я уже понял, что к чему Тагг пытается меня склонить. Если подумать, это занятие было не хуже любого другого. Но как на моем месте поступил бы Конрад?

— Какой мне интерес?

— Что значит, «какой интерес»? — похоже, Тагга мой вопрос удивил всерьез. — Послужить своей стране, поймать опасного злодея — разве этого мало?

Эти слова не имели для меня смысла, но я сделал вид, будто раздумываю над ними. Директор меж тем продолжал разглагольствовать.

— Мы солдаты на этой войне, Кёлер. На войне между порядком и хаосом, добром и злом, светом и тьмой — называй как хочешь. Мы бьемся за правое дело, и мы правы до тех пор, пока не прекращаем борьбу. Потому что когда мы остановимся, то хаос уничтожит все, что нам дорого.

Какие-то из слов директора вызвали реакцию. Я не был уверен, какие именно, но мое сердце участило пульс. Противостояние хаосу? Имеет ли оно смысл, если Губители все равно концептуально непобедимы? Или же я что-то упускаю, и мне следует изменить подход?

Интересно.

Заслуживает проверки. Исследования. Эксперимента.

— Посмотрю, что смогу сделать, — я взял папку и затолкал к себе в сумку.

Тагг довольно хмыкнул.

— Так и знал, что не подведешь. Если что понадобится, только скажи.

— Я помогаю вам не за подачки, — я взялся за дверную ручку. — Вам нечего мне предложить.

— Так уж и нечего? Чтоб ты знал, у меня есть пара друзей в ФБР. А твоя мать прямо сейчас является одним из ответчиков по делу «Медхолл». И ее имя могло бы взять и исчезнуть из материалов. Неплохо, а?

Я остановился и быстро обдумал предложение. Потом сличил выводы с личностной моделью Конрада и ответил:

— Давайте сформулируем иначе. Насколько я буду зол, если государственная машина действительно причинит вред моим родителям, и что потом останется от Северной Америки?

— А, так хочешь поговорить по-плохому? — в голосе Тагга послышался лед.

— Приходится. Когда пытаешься по-хорошему, все это воспринимают как слабость.

Силой восприятия я уловил, что его рука сдвинулась вправо — к ящику стола, в котором лежал табельный пистолет. Не угроза, просто рефлекторное действие. Чтобы выстрелить из поставленного на предохранитель пистолета с не досланным патроном, нужно примерно полторы секунды. Я бы успел быстрее.

Когда я вышел на улицу, сумерки уже заметно сгустились. Часы показывали половину десятого, но казалось, что час был куда более поздний из-за окутывающей город темноты. Редкие окна светились только в юго-западной трети, а за Рвом начиналась мертвая зона, лишенная любых коммуникаций. Их даже не пытались восстанавливать. Не с кишащими среди руин суперзлодеями.

Дорога была неблизкой, к тому времени, когда я добрался до нужных районов, уже стемнело. Улицы все чаще оказывались либо затоплены до непроходимости, либо перегорожены грудами обломков, мусора и разбитых автомобилей. Некоторые завалы выглядели рукотворными. Баррикады, отделяющие зоны влияния. Темнота, надо сказать, мне не мешала совершенно. Как после битвы с Губителем улучшилась моя технарская сила, так и вторичное чувство вещества существенно обострилось, а его радиус вырос. Я и раньше мог использовать ее, чтобы ориентироваться при нулевой видимости, но сейчас оно почти полностью могла заменить зрение.